— Всё сделаю, госпожа, мне теперь употреблять без надобности, — улыбнулся Тревор.

Килика задумалась. Её скотинистый брат пробил солидную брешь в и без того некрупных семейных накоплениях. Свадьба Дина и Лерии Карнак, об условиях которой она ходила сегодня договариваться, решила бы все семейные и денежные проблемы раз и навсегда. «Надеюсь, сын меня простит за это вмешательство в его жизнь» — подумала она. — «И надеюсь, ему хватит ума не влюбиться в какую-нибудь вертихвостку, пока он не поговорит со мной, иначе Карнаки могут всё отменить».

По лестнице, ведущей на второй этаж, спустился Санлис с мешком в руках. Килика при виде этой картины фыркнула и удалилась в кабинет, закрыв за собой дверь. Тревор вышел из дома вслед за бывшим нанимателем и другом. Тот обернулся.

— Тебе чего? Поглумиться захотел? — Санлис перекинул мешок за плечо, — имей ввиду, Грета предпочитает коленно-локтевую, либо быть сверху, на будущее говорю.

— Без тебя разберусь, — Тревор с трудом удержался от желания вдарить уходящему по наглой роже. Остановила его лишь мысль, что хозяйка такого не одобрит.

Санлис вышел через калитку, и сбросив мешок на землю, задумался о ближайших действиях. Нужно было для начала стрясти кое-какие долги, потом где-нибудь заночевать. Денег было мало, следовало экономить, до столицы, где он точно сможет подзаработать, путь неблизкий. Завтра он, покончивший с местными делами, уже будет шагать по дороге в надежде на попутный транспорт, а сейчас нужно искать должников в таверне. Ободрённый этим планом действий, Санлис подхватил мешок и зашагал по направлению к самой крупной таверне в Озёрном, ни разу не обернувшись. Тревор хмуро стоял и молчал ему вслед.

Эрия с утра была в немного более приподнятом настроении, чем обычно, даже несмотря на то, что поздно уснула и не выспалась. Хоть Дин и уехал, но зато он поговорил со своей мамой и она согласилась встретиться, хотя раньше избегала встреч как огня. Всё таки какой Дин хороший. Эрия мечтательно улыбнулась, она улыбалась так весь последний год при мыслях о своём двоюродном брате. А мысли о нём посещали её голову очень часто.

Затем её мысли перескочили на более насущные проблемы, заставив её помрачнеть. Её тётя Рага, сестра её погибшего на войне папы Корина, вчера пообещала побрить её налысо, если ещё раз увидит, что её муж Пин пялится на свою падчерицу. Но разве Эрия виновата, что тот на неё пялится? Она никогда не давала приёмному дяде понять, что одобряет какое-либо общение с ним. Тем не менее, с тех самых пор, как тот здесь поселился, жизнь девушки превратилась в постоянную борьбу.

Ей приходилось бороться с Пином, норовящим пристать, пощупать, или просто понамекать на возможные более тесные отношения, несмотря на постоянные отказы и волны отвращения в его сторону. Приходилось бороться с тётей Рагой, видящей причину внимания своего мужа не в его похотливости, а в самой девушке, в её внешности и поведении. Именно она год назад настояла на короткой стрижке для Эрии, хотя раньше та имела красивые длинные волосы. Эрия вспомнила, как мама любила заплетать её волосы в две косички по бокам, после чего говорила, какая красавица её дочка. При мыслях о маме, которую она больше никогда не увидит, Эрия чуть не расплакалась. «Эх, мамочка, как же сильно мне тебя не хватает!»

Единственным светлым пятном во всей этой непроглядной черноте её жизни был Дин. Эрия прекрасно помнила их первую встречу. Тогда её тётя, на тот момент показавшаяся растерянной и плачущей двенадцатилетней девочке очень хорошей и доброй, приехала в опустевший родительский дом, где Эрия, до получения вестей с войны, следила за хозяйством и дожидалась родителей. Тётя привезла её в Озёрный и познакомила с другой тётей, сестрой мамы. Но этой тёте маленькая Эрия жутко не понравилась, та кричала и злилась на девочку каждую встречу. А вот бледный и очень красивый мальчик, ходящий при помощи палочки по двору, наоборот, сильно обрадовался её появлению. Они с Дином как-то сразу нашли общий язык и сдружились на почве любви к магам и магии.

Окружённая любовью и заботой тёти, Эрия старалась радоваться каждому дню в память о тех, кто уже ничему не может радоваться. Ей всегда хотелось иметь большую и дружную семью, но родители вечно были заняты и часто переезжали, не давая дочери и шанса с кем-либо сдружиться. И теперь, когда ей больше не придётся уезжать, Эрия наконец-то могла не бояться дружить.

Время шло, девочка превратилась в девушку, которая начала думать о единственном близком ей объекте мужского пола уже далеко не с сестринскими чувствами. Она никому не говорила о том, что испытывает к Дину, тем более ему самому, бережно храня проснувшуюся привязанность внутри себя. С момента знакомства он значительно вырос и повзрослел, из хилого бледного паренька превратившись рослого крепкого юношу. В глазах девушки он был самым прекрасным человеком на свете, самым честным и добрым, самым сильным и справедливым. Эрия часто мечтала, что Дин неожиданно влюбится в неё, они признаются друг другу и будут жить долго и счастливо, однако, в глубине души она понимала всю несбыточность подобных мыслей. Зачем такому красавцу нужна подобная замухрышка, которой ещё и волосы обкорнали. Объект её мечтаний всегда казался Эрии слегка не от мира сего, словно он знает что-то, недоступное окружающим людям, и постоянно мыслями находится где-то далеко. Девушка замечала, как на него смотрят служанки, особенно эта, новенькая, и в глубине себя жутко ревновала Дина, не подавая вида. Рассказать ему обо всём этом Эрия до жути боялась, вдруг его доброта к ней окажется проявлением жалости, а не симпатии, и юноша после признания просто исчезнет из её жизни.

Теперь же, когда Дин уехал надолго, а возможно и навсегда, внутри девушки словно образовалась пустота. Ей не хотелось ничего делать, просто лежать и жалеть себя. Но конечно же, тётя не дала ей разлёживаться, быстро найдя занятие по хозяйству — приборка, мытьё посуды, стирка. В последнее время она сваливала на племянницу много своих обычных занятий, предпочитая вместо этого подолгу задерживаться вне дома. Девушка не жаловалась, ей очень хотелось жить в любящей семье, и ради надежды на то, что отношения с тётей и дядей вновь вернуться к прежним теплым, она готова была быть послушной, терпеть и выполнять всё, что возможно. Быстро разделавшись с текущими делами, Эрия решила не ждать, пока домой придёт Пин, работающий лекарем для животных, и поэтому то подолгу отсутствующий, то наоборот, постоянно пребывающий в доме. Решив пойти к Болдорам и подождать вечера там, Эрия направилась по дороге к их дому. На подходе девушка увидела у ворот незнакомую ей повозку, не ту, что она видела вчера. Она подождала немного, из калитки вышел незнакомый человек с одной из служанок, они сели внутрь и повозка покатилась по дороге, проехав мимо наблюдательницы.

В надежде на то, что ей удастся поговорить с тётей раньше, и возможно даже переночевать там, если тётя будет добра к ней, Эрия двинулась, но не к калитке, а пройдя вдоль забора, нашла в зарослях дырку в ограде и пролезла на территорию сбоку. Этот путь показал ей Дин, он сам часто им пользовался, если нужно было незаметно покинуть дом, поскольку калитку закрывали на ночь. Проползая в густых зарослях, невидимая из окон дома, девушка вновь слегка замечталась. Эту часть сада не облагораживали, летом заросли были достаточно густыми, чтобы скрыть человека.

Удобно устроившись, девушка собралась немного отдохнуть и поразмышлять. Растения создавали приятную после жары прохладную тень, в окружающей тишине раздавались только голоса певчих птиц, тоже облюбовавших эту малопосещаемую часть сада. Под эти трели, успевшая наработаться уже с утра, вдобавок не выспавшаяся Эрия сама не заметила как уснула.

Проснулась она от громких голосов, доносящихся со стороны основного входа. Слов было не разобрать, передний двор с того места, где находилась девушка, никак не просматривался. Подождав, пока голоса стихнут, Эрия задумалась. Она не знала, сколько проспала, но по ощущениям уже перевалило за полдень. Хотелось есть и пить, а ещё больше хотелось в туалет. Мочить кусты было как-то некультурно, лучше было уже идти в дом и дожидаться тётю там со всеми удобствами. Но как только девушка решилась выползать из укрытия, над ней внезапно открылось окно.