Тела были доставлены в медблок и уложены на операционные столы. Вскрытие может вскрыть дополнительные детали, проливающие свет на произошедшие события. Присутствовать при этом хотели все — у каждого был свой резон, но было и общее — все боялись остаться в одиночестве и стать следующим в похоронном списке. Хоть Роджер и умер первым, решено было начать вскрытие с Петры, так как анализ ее крови по горячим следам позволит определить яд, убивший ее. Взятие образца крови вблизи места смертельного укола, разделение образца для помещения в разные автоматические анализаторы и получение результатов анализа заняло у Нила всего несколько минут. Еще минуту он интерпретировал полученные данные. Все это время остальные члены экипажа ждали, затаив дыхания и не роняя слова. Изучив данные, Нил лишь подтвердил то, о чем и так знал. Он оторвал глаза от монитора и произнес в пустоту поникшим голосом:

— Я вколол ей сильное отравляющее вещество.

— Зачем ты убил ее? — вскочил Джон, сжимая кулаки. — Убийца.

Ламберт встал между ним и Нилом, показывая своим видом ему и всем остальным, что не стоит переходить границы.

— Я не убивал. Я не знал, что там яд, — Нил опустил руки и голову.

— Подождите, а мог яд попасть в шприц случайно? На фабрике изготовителе, или при сортировке? — вопрос Дэвида был обращен ко всем присутствующим.

— Нет, — отозвался Нил, — исключено. Все инъекции проходят двойную проверку. Если бы в шприце было что-то опасное, то и датчики «Неустрашимого» и датчики «Альфы» сразу среагировали. Нет, — еще раз произнес он уверенным тоном, не терпящим толкования, — яд был добавлен здесь, на станции.

— Но как можно случайно добавить яд в шприц?

— Никак. Это не могло быть случайностью. Кто-то это подстроил.

В медблоке воцарилась тишина — трудно было осознать, не то что принять, услышанные факты. Мозг отказывался верить в полученную информацию.

— А может быть, ты случайно поместил туда яд? — осторожно поинтересовалась Катрина. — Я могу понять, несчастный случай…

— Нет, — перебил ее Нил. — По протоколу я вообще не могу проводить с инъекторами никаких манипуляций, кроме непосредственно введения лекарств. Яд появился в шприце неслучайно.

Ламберт оценил обстановку, подошел к двери и заблокировал ее.

— Никто отсюда не уйдет, пока не разрешится сложившийся кризис, — отрезал он, переводя глаза с одного лица на другое. Люди ежились под его тяжелым взглядом.

— Если нет чудодейственного объяснения, то убийца — один из нас, — продолжил он.

— А если здесь не чудодейственное, а инопланетное объяснение? — схватилась за соломинку Катрина. Ей все никак не хотелось верить в реальность происходящего. — Что если какое-то существо пробралось на станцию и отравило инъектор.

— Нет. Научная станция все-таки не летний лагерь, — возразил Дэвид. — Нельзя незаметно пробраться сквозь барьеры. Ни один комарик не проскользнет незамеченным. Особенно после произошедшего с Джимом — мало того, что прошло полное сканирование станции, так я еще и усилил входные протоколы — теперь и атом не пройдет.

— Да и звучит слишком неправдоподобно, — согласился Нил. — Вряд ли какое-то неведомое существо сможет так быстро разобраться с инъектором и незаметно для меня поменять содержимое.

— Кстати, о содержимом, — Ламберт озвучил внезапно пришедшую в голову мысль. — Нил, ты можешь проверить содержимое остальных шприцов?

— Конечно. Это не должно занять много времени.

Нил положил на стол аптечку, извлек из нее несколько полных инъекторов, выдавил из каждого несколько капель и поместил их в анализаторы. Снова несколько минут, и результаты были готовы, прочитаны и осознаны.

— В большинстве — отрава. — Нил опустился на стул. — Это уже система.

— А может это ты сделал — подмешал отраву в лекарство? — подал голос Джон. — Тебе это было сделать проще всего. Ты знал, где лежат ядовитые вещества — медицинский склад — твоя вотчина. И ты чаще других находился в медблоке.

— Если бы я был убийцей, то придумал бы что-нибудь потоньше, чем укол явно выраженным ядом, — огрызнулся Нил. — Я бы сделал так, что никто бы не догадался о причинах смерти.

— А может ты специально так грубо действовал, чтобы никто о тебе не подумал, — поддержал Джона Дэвид. — Никто ведь не подумает, что можно действовать так глупо.

— А Джим тоже может быть твоей жертвой, убийца, — пригвоздил Джон Нила. — Он ведь тоже умер от отравы.

— Нет. Я не делал. Зачем мне это? Погоди-ка, — Нил изменился в лице. — А почему ты так активно меня обвиняешь? Вор громче всех кричит «Держи вора!». Это ты убийца.

— А ты не съезжай с темы. Лучше скажи — зачем ты это сделал?

— Я тоже считаю, что Джон слишком категоричен, — высказал свое мнение Ламберт. — Как-то это подозрительно.

— Стойте! Замолчите все! — молчавшая все это время Катрина сорвалась на крик. — Нам не надо ссориться. Нам надо хранить друг друга. Вдруг… вдруг это воздействие спутника? Вы сами говорили, что испытали беспричинный страх. Может и в смертях виноват спутник? Может он как-то влияет на мозги, заставляя людей совершать безумные поступки? Может он даже заставляет людей покончить с собой?

— Ну я ничего не чувствую, — почесал затылок Ламберт.

— Я тоже.

— И я.

— Никто ничего не чувствует, — подытожил Нил. — В мозгах могла поковыряться только Петра. Но думаю, что это ни к чему. Страх был явно заметен, и безумие тоже должно быть очевидным. Но в одном Катрина права — нам надо успокоиться и подумать, как выбраться из сложившейся ситуации.

— Предлагаю устроить очную ставку. Всех со всеми. — Ламберт читал старую книгу о неком Перри и воспользовался полученной информацией. — Каждый расскажет все, что он делал последние сорок восемь часов, а потом мы сверим рассказы и поймем, кто врет.

— Звучит чересчур оптимистично, — заметил Нил. — Но попробовать стоит.

Пятеро оставшихся в живых члена научной экспедиции сели за стол. Прошедшие все мыслимые тесты совместимости, люди теперь с недоверием смотрели друг на друга. Даже одна дефектная шестеренка сможет поломать работу слаженного механизма. Пришло осознание того, что все, выстраиваемое тысячами ученых, конструкторов, инженеров, построивших эту важную станцию и отправивших сюда исследователей, так легко рушится всего одним человеком, которого еще и сложно определить. Сотня психических, психологических, профессиональных и прочих тестов, уйма медицинских работников, различных специализаций и тысячи часов совместных тренировок не выявили дефектное звено, и теперь простой разговор должен решить эту проблему.

— Начну, пожалуй, — начал Ламберт. — Восстановим хронологию. После нашей последней встречи, где нас было еще семеро, я сразу пошел к себе в хранилище. Это было около двенадцати. В тринадцать пришел Нил, и мы спорили с ним о существе до тринадцати тридцати. Тогда к нам присоединилась Катрина и урегулировала наш спор. Потом мы загрузили оборудование в лаборатории и ровно в четырнадцать ноль-ноль вышли на поверхность. Полчаса шли до кургана, пятнадцать минут спускались, двадцать минут воевали с дверью. Потом вернулись на станцию и были все это время вместе.

— То есть с двенадцати до часу никто не может подтвердить твое местоположение? — уточнил Дэвид. — И ты мог зайти в медблок и поменять лекарство на яд.

— Но там же оставались Петра и Джон. — Все повернулись в сторону Джона.

— Я плохо что помню — я же тогда был в отключке и не помню точного времени, когда пришел в себя. Я не смотрел на часы, но, кажется, это было раньше часа. Когда я очнулся, рядом была Петра. Она осмотрела меня и сказала, что все в порядке. Тогда я пошел к себе и отдыхал все время до следующего общего собрания. Не знаю, долго ли Петра оставалась в медблоке, но кроме нее я никого не видел.

— И тебя никто не видел, а значит ты мог вернуться в медблок и подсунуть отраву, — Нил многозначительно посмотрел на Джона. — У тебя было гораздо больше времени на это, чем у кого бы то ни было.