Николай не мог вспомнить, когда за ним так ухаживали. Он просто никому не позволял подобного – даже маме, которая поначалу рвалась ему помогать. Но Макс ни о чём не спросил – он просто делал то, что посчитал нужным. И Николай – то ли из-за усталости, то ли из-за эмоционального опустошения – не ощущал к нему ни злости, ни раздражения.

Лишь благодарность.

Захотелось увидеть его и сказать: «Спасибо». Ему давно никто так не помогал. Ассистентки и уборщица занимались только той частью дома, в которой располагалась клиника. Что логично – они выполняли работу, за которую им платили. Семья же привыкла к тому, что не нужно лезть в его дела.

– Иди нахер отсюда! – донёсся голос твёрдый, но тихий. – Да, я тебе, Барон. Не смотри на меня так. Это моё место, отжимаю!

Николай вышел из комнаты и прошёл к мансарде, которую отдал Максу под проживание. Шёл тихо, желая посмотреть, что там происходит. Потому и Макс заметил его не сразу, а увидев, спешно откинул в сторону швабру. Кот, а Николай никак не хотел принимать его новую кличку, сидел на спинке дивана, явно не собираясь никуда уходить.

– Кот, – укоризненно покачал головой Николай, – мы же договорились, что ты не будешь его трогать. Он друг!

Кот недовольно мяукнул, но, внимательно посмотрев, запрыгнул на коробки и исчез в окне.

– Закрыть его мне тоже нельзя, да?

– Нельзя.

Передёрнув плечами, Макс наклонился к полу. Как оказалось, рядом с ним стоял один из ящиков, в который Николай скидывал почту. Подняв его, направился к дивану. Николай же, поняв, что именно Макс держал в руках, метнулся к нему. В ящике лежало то, что он не собирался никому показывать. И хорошо, что он оказался рядом раньше, чем Макс успел влезть в его дела слишком глубоко.

– Давай сюда. – Схватившись за ящик, Николай потянул его на себя.

– Я рассортирую, мне не сложно. – Макс не собирался уступать. – У тебя руки до этого явно не дойдут.

– Нет, я не разрешаю.

Николай снова дёрнул ящик, и тот с грохотом упал между ними на пол. Завалился на бок, крышка открылась и содержимое, а именно, письма рассыпались у них под ногами. И как назло, сверху легло то, на котором чётко отображалось одно единственное слово, напечатанное крупными чёрными буквами:

ПРОДАЙ.

– Это что за хрень? – Макс наклонился за письмом.

Но Николай оказался быстрее. Едва ли не оттолкнул его, чтобы не позволить коснуться бумаги.

– Не лезь, Макс, не твоё дело. – Николай спрятал письмо в карман. И, немного успокоившись, добавил: —Друзья неудачно пошутили, и больше ничего.

Макс отлично видел, когда люди лгали, потому что и сам был отменным лгуном. Враньё Николая раскусил сразу, но сделал то, о чём тот попросил: решил, что не полезет не в своё дело.

Во всяком случае пока.

– Остальное можно собрать?

Тон – надменный и скрипучий – появился сам собою. В подобные моменты, когда кто-то пытался что-то ему запретить, Макс самому себе напоминал отца. И как бы он ни старался, не мог себя контролировать. Воспитание отца давало о себе знать. Каждый раз это приводило к неприятным, мягко говоря, последствиям.

– Оставь, – Николай не поднял головы. – Я сам.

И чтобы не сделать глупость, Макс поспешил вниз – выйти на улицу и покурить. Его это расслабляло. Временный обман, на который он соглашался, лишь бы почувствовать себя лучше.

Всерьёз он никогда не курил. Но в минуту, когда не был готов вынести сам себя, обращался к самому простому способу.

Сигарета зажглась не сразу. На самом деле был и ещё один повод. Перед глазами, стоило их закрыть, возникал образ мёртвой собаки, а в нос сразу бил фантомный запах крови, отдававший привкусом металла на языке. Перед клиентами, а особенно, перед Николаем, Макс храбрился. Хотел выглядеть героем, которым не был на самом деле. Но Николаю он был нужен именно таким – героем, спасителем, просто слушателем, а никак не трусом, которым себя считал.

С момента, как началось расследование над отцом… Над всеми, кого тот втянул в клубок из лжи и подстав, Макс не придавался иллюзиям. Прекрасно осознавал, что и сам сыграл не последнюю роль в попытках подставить человека, который честно занимался своим бизнесом. И всё из-за неразделённого чувства к Сане. Сглупил, приревновал, взбесился. Он раньше об этом не задумывался, и только недавно понял: странным образом, но Саня словно усиливал в нём всё самое тёмное. Рядом с ним Макс становился ещё хуже, чем был на самом деле. И всё потому… Затянулся, резко выдохнул дым, стараясь успокоиться. Мысли о Сане по привычке отзывались тупой ноющей болью в груди. Особенно тогда, когда он признавал, что проблема была проста: он не был нужен Сане. Никогда, даже когда они дружили. В конце концов их дружба тоже продлилась недолго. Дурацкая размолвка, из-за которой они не перестали бы быть друзьями, если бы на самом деле были таковыми.

Максу эта дружба изначально была не нужна. Потому что он хотел большего. Не сразу это принял. Симпатия к Сане заставила сильно пересмотреть внутренние ориентиры. Но ради него он это сделал. И возможно поэтому считал, что Саня должен стать его. Может, не сразу, но со временем. Однако Саня, познакомившись с Медведем, стал ускользать от него, как песок сквозь пальцы. И Макса заело. Он чувствовал себя обманутым, хотя Саня никогда не давал ему и намёка на что-то большее. И при каждой новой встрече Макс опускался всё ниже и ниже.

Мысли о Сани разбудили внутри новый страх. Что если он так и не найдёт в себе сил извиниться перед ним за всё сделанное? Особенно за сцену в туалете клуба, когда поставил Саню на колени. И за то, что давил на него. Надеялся, что Саня предаст Медведя, а тот его не простит. И Сане придётся прийти к нему. Макс, наконец, поймал бы его словно в капкан и уже бы не отдал. Вот только он с запозданием понял, что Саня – человек, а не марионетка.

Но отчего-то из всего, что Макс сделал, больше всего хотелось извиниться за поцелуй, который он у него украл. Не сдержался, поддавшись нестерпимому соблазну – хотя бы попробовать его на вкус. Его чувства – пусть Саня и удостоил его только ненавистью и презрением.

А теперь Николай…

Рядом с ним Максу хотелось быть лучше. Ответить помощью на помощь. Всё то, что обычно он не делал, пока был при деньгах – стирка, уборка, структурирование – неплохо у него выходило. Было дело – научили. Кто бы мог подумать, что однажды ему пригодятся такие навыки. А ещё это отлично отвлекало от проблем. И дарило пусть призрачное, но ощущение некоей стабильности. Николай не просто дал ему кров над головой, но временный план, которому можно следовать, чтобы восстановиться и встать на ноги.

Только стоило Николаю показать зубы, и Макс показывал свои в ответ. Из-за отсутствия контроля, а ещё от усталости.

Сигарета быстро закончилась, потеряв огонёк на фильтре. Макс рассматривал его, словно мог найти на кончике окурка ответы на все те вопросы, что задала ему жизнь. Вот-вот и получил бы недостающий пазл, завершив картину. И наконец поняв, почему в свои двадцать шесть он оказался там, где он есть.

– Долго будешь курить фильтр? – Николай стоял у приоткрытой двери.

Из-за спины пробивался свет, окутывая его фигуру. И в этот момент он был удивительно красив.

Может, и правда они встретились с ним не просто так? И он – тот ответ, который Макс так отчаянно искал, не имея за душой ни одного хорошего поступка, заслуживающего уважения и гордости.

– У меня ещё одна в планах.

От улыбки – ненастоящей улыбки, больше похожей на оскал, заболели скулы. Но он всё равно улыбался, потому что трус. А трусы не скажут ни о боли, ни о желаниях.

– Давай, заходи, я чайник поставил. – Николай исчез в проёме.

Макс последовал за ним.

«За светлячками, следовать надо за ними»

Макс вспомнил Рона из «Гарри Поттера».

«Ну не лох ли я?»

–Лесь! – Макс не сразу понял, что Николай говорил это в телефон. – Давай, помедленнее. У тебя вечно всё так! Сначала всё скопом, а только потом по полочкам… Прости, да, понял. Да, заходи, конечно. Я на месте, просто давай без лишних истерик. Я сегодня устал. Да, понял.