Выжидающе смотрю на него, пытаясь понять, что задумала его лысая голова.

— Думаю, нужно на несколько дней залечь, а затем Вишневскую везде светить.

— Что ты имеешь в виду?

— Те, кто понял лишь по паре ваших встреч, что ты к ней что-то испытываешь, уже знают о том, что она твое слабое звено и пытались открыто покуситься на него, чтобы отомстить. Но это было бы куда труднее сделать, если бы общественность знала, кто она такая.

Удовлетворенно хмыкаю, понимая куда он клонит.

— Официально предъявить на нее свои права, показав чья именно она собственность, чтобы стая шакалов не смела и прикоснуться к ней, а если что сдала тех, кто пытается?

— Именно. Чтобы понимали, что расправа будет жесткая. А с теми, кто перейдет на нашу сторону сладкое и щедрое милосердие.

— Молодец, Миронов, не зря я тебя по мозгоправам водил несколько лет.

— Можно и просто спасибо сказать, — смеется он и выходит из кабинета.

Лиза.

Я совру, если скажу, что утренние слова Марка о моем похищении меня не напугали. Они не просто напугали, а повергли меня в шок. Но больше всего я не понимала от чего именно наиболее шокирована: от ситуации, в которую я попала, от того, что мне придется объясняться перед родителями, почему я не приеду еще несколько дней, а может даже и недель, или от заботливости Марка. Он специально сходил утром за сырниками!

У меня ощущение, что все это сон. Что-то нереальное происходит в моей жизни, как будто я оказалась в одном из фильмов моей любимой Бондианы. Я та самая единственная девушка Бонда, а он мой Джеймс. Всегда приходит на помощь, заботится обо мне и моем самочувствии и все это сопровождается восхитительным сексом. Хоть он и был у нас всего один раз, но судя по некоторым действиям Марка, остается не последним. Правда та единственная любовь Бонда по итогу кончила плохо… Но не будем о грустном. В конце концов я никого предавать не собираюсь. Боже, и зачем я читала все книги Яна Флеминга. Жила бы сейчас спокойно и не думала о плохом.

Когда я наконец отдышалась от головокружительного поцелуя в коридоре, иду на кухню, доедать те самые вкусные сырники, запивая их кофе. Параллельно обдумываю варианты отговорок для родителей. Спустя час размышлений прихожу к выводу, что надо говорить правду как есть, но опустив несколько деталей, чтобы не шокировать их, а то немедленной депортации мне будет не избежать.

Голова начинает закипать от бурной мыслительной деятельности. Допиваю горьковатый, уже остывший кофе и ставлю опустошенные тарелку и чашку в посудомойку в тот момент, когда в комнате появляется Виктор в черном костюме, как у охранника Марка, который везде за ним следовал. В прошлый раз я не заметила этого сходства. Видимо это униформа у них такая. Надо будет уточнить у Андрианова, как зовут его бритоголового. Делаю себе заметку в голове, которая скорее всего забудется спустя пять минут.

— Добрейшего утречка, — произносит мужчина.

Хмурюсь от странного говора и в упор разглядываю Виктора. Странно, на сколько может противоречить внешняя оболочка внутреннему содержанию. Подтянутый, высокий и опрятный русоволосый охранник, в костюме, с аккуратно подстриженной бородой, а по голосу, как мужичок из глубинки.

— Доброе утро, Виктор. Марк предупредил меня, что вы проведете сегодня мне инструктаж, — закрываю посудомойку и встаю, опираясь на кухонный остров руками.

— Та что там инструктаж. Так, два-три правила от силы. — хмыкнул он, — Если что происходит подозрительное — мне сразу же брякайте. Если что-то надо из магазина или еще там откуда — тоже брякайте. Из квартиры не выходить. Не положено.

Дальше в течение получаса он проводит мне эвакуационную «экскурсию» по квартире. Показывает, где есть экстренная кнопка на случай чрезвычайных ситуаций, места, где можно спрятаться и где лежит запасной телефон с сим-картой.

Под конец обзора я в край еду мозгами от залихватского сленга Виктора и осознания того, что квартира Марка это крепость со всеми возможными и невозможными путями отступления и подачами экстренных сигналов. Ну точно Брюс Уэйн или Джеймс Бонд, не иначе. Надо будет поискать здесь секретную комнату, вдруг обнаружу в ней костюм с маской летучей мыши или вешалки, переполненные смокингами, в каждом из которых по беретте или вальтеру.

Виктор наконец уходит и оставляет меня наедине со своими мыслями. Иду решительным шагом в спальню. Но как только переступаю порог, вся смелость куда-то улетучивается. Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Беру свой телефон с прикроватной тумбочки и долго смотрю на него, пытаясь решиться. Руки трясутся так, что телефон выпадает из пальцев на пол. Смотрю на него вниз, как загипнотизированная.

— Хватит, Лиза. Тебе уже много лет, ты в праве строить свою жизнь, как хочешь этого сама. Хватит бояться, что близкие могут тебя осудить за это. Осудить за твой выбор! Это лишь твой выбор, он должен сделать счастливым в первую очередь тебя! — разговариваю со своим отражение в черном зеркале, почти срываясь на крик в конце из-за раздражения к самой себе.

— Извините, — слышится мягкий голос, и я вздрагиваю, резко поворачиваясь в сторону двери. На пороге стоит женщина невысокого роста, с темными волосами, в которых виднеются седые прядки. На ней длинное платье из темной шерсти.

Твою мать! Я когда-нибудь останусь наедине с собой в этом доме?!

Видимо все мои эмоции написаны у меня на лице, потому что женщина перестает мило улыбаться и начинает хмуриться.

— Помощник Марка Вячеславовича предупредил меня о том, что дома у него гостья, которая может слегка нервничать из-за какой-то серьезной ситуации. Я так полагаю это вы? —говорит она мягко, как будто я человек, стоящий на краю крыши и вот-вот сделает шаг в бездну.

Я закрываю глаза, делаю вдох и выдох, считаю до десяти и открываю, с ощущением перезагрузки. Немного отпустило. Убираю раздражение со своего лица и улыбаюсь ей легкой улыбкой. Женщина ведь не виновата в моем невменяемом состоянии. Оглядываю ее, подмечаю передник поверх платья. Видимо та самая домработница, о которой мне говорил Марк.

— Извините за мою реакцию. Действительно вчера был день не из легких, — улыбаюсь ей шире, — Я Лиза.

Она наконец перестает хмуриться и вновь мягко улыбается мне в ответ:

— Ничего страшного, я все понимаю, всякие вещи в жизни случаются. Я Марта Сергеевна, можешь звать меня просто Марта.

— Очень приятно познакомиться, Марта.

— Взаимно. Я уже выполнила свою работу и собиралась уходить, но услышала крики. Решила проверить все ли хорошо. А вы в таком состоянии напряженном, — она сочувствующе улыбается, — Может хотите чаю? Я знаю замечательный рецепт успокаивающего травяного сбора.

— А давайте, — отвечаю я без раздумий, понимая, что расслабиться и немного отвлечься от своих тяжелых мыслей мне не помешает. Заодно оттяну время, чтобы еще раз обдумать все как следует.

Мы переходим на кухню, и я усаживаюсь на стул, смотря, как Марта Сергеевна ловко управляется с жестяными баночками из ящика, который наполнен упаковками различных напитков и сладостей. Сразу видно, что женщина давно работает в этом доме. Она знает где что лежит, берет необходимые ей вещи не раздумывая, по привычке, как будто у себя дома.

Заполнив заварочный чайник разнообразными травами, домработница заливает кипяток и ставит его передо мной вместе с пиалой различных вкусностей от печенья до рахат-лукума. При виде последнего мое лицо само по себе скукоживается. С детства не люблю эти сладкие кубики.

— Немного подождем, пока заварится, — Марта улыбается.

— Марк оказывается сладкоежка? — спрашиваю я, откусывая кусочек печенья.

Женщина смеется:

— Ну что вы, не гневите бога. Марк Вячеславович с детства сладкое в рот не берет, разве что мучное. А чтобы шоколад его заставить есть это я не знаю, что надо сделать, — она качает головой, улыбаясь, — Все что хранится сладкое в этом доме — это скорее для гостей. Но гости здесь редко бывают, в основном только родственники, а уж девушек я тут никогда не видела. Вы первая.