Урядник на всю свою жизнь запомнил это чудо. Когда в январе обмороженную семью Шамана в Мурино доставил почтальон, он по всему селу собрал для них тёплую одежду – пальтишки, шапчонки, штанишки, валенки, чтобы те зимой при конвое в Петербург до конца не замёрзли. Постелил им место на натопленной печи, давал горячую еду с чаем. Шамана урядник вспоминал человеком порядочным, отзывчивым. Когда подтвердились сведения, что тот совершил в Степановке убийство детей, он воспринял это скорбью глубокой и растерянностью. А когда в марте его невиновность открылась, конца радости у него не было. Суворова Петра Васильевича, столичного сыщика, его семья вспоминает с почтением.
Факт второй: к Шаману, когда он жил в доме Григория, дважды приезжали из Петербурга полицейские – жандармы охранного отделения.
Выглядели они тремя мужчинами в гражданской одежде, но при этом имели военную выправку. Отец Григория по секрету сообщил уряднику (после чудесного исцеления племянницы они стали друг с другом дружны, общались семьями), что, когда те разговаривали с Шаманом в его комнате, тот дважды слышал сквозь стену слова «охранное отделение». Оба раза приезжали они в карете петербуржской, с перерывом в неделю. Было это в первой половине октября. В первый раз они разговаривали с Шаманом спокойно, без криков, но вышли из комнаты при этом рассерженные. Второй раз приехали уже беспокойные: зайдя в комнату к Шаману, вскорости начали кричать, гневно от него что-то требовать, потом угрожать. Закончилось это тем, что вылетели они из комнаты с перекошенными от ужаса лицами; бросились в карету на улице и уехали. Шаман до смерти перепугал жандармов, применив свои волшебные навыки, возможно, гипноз. Больше они к нему не являлись.
После конфликта со столичными жандармами Шаман ещё около трёх недель пожил в доме Григория, собрал вещи свои скромные и ушёл пешком в сторону Степановки, узнав, что там есть несколько заброшенных домов. Отец Григория его из своего дома не прогонял, но после конфликта с жандармами жил напуганным – возможно, Шаман это почувствовал и решил его больше своим присутствием не беспокоить.
Факт третий: этих же самых жандармов, что приходили к Шаману, отец Григория снова видел в Мурино. В первый раз он заметил их на базарчике, в сторонке разговаривающих, через неделю после конфликта с Шаманом (вот именно это его и напугало – те от кольского колдуна явно не отступили и что-то мутили новое). Разговаривали они в присутствии Григорьевой из Степановки, которая там регулярно приторговывала продуктами питания. Григорьева выглядела напуганной.
Во второй раз отец Григория видел их вместе там же, на базарчике, но уже в середине января, после смерти её внуков и ареста Шамана. Больше он их никогда не видел.
Пётр, выслушав урядника, при расставании с ним в поле у кареты приказал ему об их доверительном разговоре забыть, умолчать от любых людей. Понимал тот или нет, но сообщил он Петру ключевые сведения, влекущие к таким чудовищным выводам, что в целях собственной безопасности ему о них лучше было забыть.
Повелев уряднику довериться ему и к своему совету прислушаться, Пётр расстался с ним и вот теперь в кромешной тьме наступившей ночи возвращался домой в самых скверных рассуждениях.
Вот какая история вырисовывалась теперь в его разуме.
О появлении в Мурино Шамана (таинственного северного беспаспортного инородца, обладающего сверхчеловеческими способностями) местный становой пристав доложил своему непосредственному начальнику – исправнику49. Исправник, в свою очередь, доложил губернатору Санкт-Петербуржской губернии. Так известие о колдуне-инородце служебными негласными путями просочилось в кабинеты столичных высокопоставленных чиновников.
Учитывая весь комплекс доступных Петру фактов и сведений, дальнейшее развитие событий он, опираясь на строгую логику, смог просчитать с достаточно высокой точностью. Вот что ему стало очевидно.
Первое. Сведения о сверхспособностях колдуна до ушей премьер-министра и царя не дошли. Они были засекречены на уровне директора департамента полиции и градоначальника, локализованы в полицейских структурах Петербурга среди узко ограниченного круга должностных лиц.
Этот вывод сомнению не подлежит, потому что царь, имея на руках смертельно больного сына (долгожданного и единственного наследника трона), едва только узнав о фантастическом целителе, повелел бы немедленно доставить его в Царское Село. Если уж он в поиске любой помощи приблизил к себе хамоватого мужлана Гришку Распутина (от присутствия которого всех воспитанных людей воротило), то от помощи такого колдуна ни за что бы не отказался. Случись нойду излечить царского сына, он автоматически стал бы его личным другом (дружба с царём решала любые материальные и статусные проблемы). Но ни царь Николай, ни преданный ему Столыпин о сверхспособностях кольского колдуна ничего не узнали.
Второе. Высокопоставленным чиновникам, получившим сведения о Шамане, на царя Николая, на его больного сына, вообще на любые интересы царской семьи глубоко наплевать. Только это объясняет то, что появление фантастического целителя они засекретили. Соответственно, в высоких кабинетах Петербурга втайне от царя и его ближайшего окружения развивается заговор. Цели заговора неизвестны, но, с учётом всей исторической картины поражения в войне, революционного закипания народа, неспособности царя провести решительные реформы, можно допустить, что того хотят сместить с трона. В общем-то, в этом и кроются цели любых заговоров.
Третье. Заговорщиками являются самые высокие должностные лица страны. Губернатор, градоначальник и директор департамента полиции в их рядах присутствуют однозначно – они все трое «дело Шамана» курировали. Учитывая масштаб воздействия на решения коронного судьи окружного суда, подчинённого ему судебного следователя, надзирающего за делом прокурора, они должны входить в группу ещё более влиятельных лиц – теоретически состоящую из министров и их товарищей, сенаторов, генералов Главного штаба, членов Совета при МВД.
Не стоит забывать и о Кошко, которого перевели на службу в Москву так спешно. Едва только Аркадий Францевич заинтересовался «делом Шамана», как тут же был убран от Петербурга подальше. Совпадение? Его в Москву перевёл лично Столыпин. А кто может повлиять на решения Столыпина – правой руки царя, ближайшего его помощника? Минимум министр или сенатор.
Четвёртое. Заговорщики сразу заинтересовались кольским нойдом. Они решили его завербовать для последующей эксплуатации его уникальных гипнотических и лекарских навыков. Можно допустить, что Шамана они планировали использовать оружием против царя. Воспользовавшись оперативными ресурсами директора департамента полиции, они немедленно послали в Мурино подчинённых ему офицеров охранного отделения.
Но вербовка колдуна провалилась. Шаман отверг предложение стать агентом охранки50. В первую встречу он отказал им на словах, а во вторую, когда они прибегли к шантажу и угрозам, применил против них острый гипноз. Нет сомнения, что ошарашенные офицеры рассказали об этом своему начальству во всех подробностях. Так заговорщики получили самое убедительное доказательство сверхспособностей упрямого и своевольного нойда и решили от него уже не отступать.
Пятое. Учитывая спесь нойда, заговорщики решили подчинить его себе самым грубым и жестоким образом – подставить под тяжкое уголовное преступление. Они захотели получить его в статусе раба, закованного в каторжные кандалы: подставить его под преступление, обвинить его в нём, осудить, отправить в ад сибирской каторги и уже там разговаривать с ним вновь. С голодным, терзаемым вшами, унижениями и побоями солдат, без жены и детей, ставших при живых родителях сиротами, они надеялись заговорить с ним более продуктивно.
И ведь у них всё шло ровно. Но только до того дня, когда судебного следователя заела совесть и он, не выдержав давления совершаемой собой подлости, в обход высокопоставленных кураторов попытался что-то исправить – отправить в Степановку филипповского сыщика, который там смог бы найти настоящего убийцу, с невинного целителя все обвинения сняв.
