Может быть, природа СЛТ предельно банальна – какие-то солнечные или лунные блики в верхних слоях атмосферы. А может быть, и что-то более серьёзное, материальное, представляющее опасность.

Сам Иван Петрович СЛТ никогда не видел. Никто из знакомых ему людей, которым он мог бы доверять, не видел их тоже. Вот только один знакомый ему купец твёрдо заявляет, что лично знает мужиков, наблюдавших их неоднократно собственными глазами. Мужики эти, так называемые «тунгусники» – торговцы пушниной, добываемой на берегах реки Подкаменной Тунгуски.

Столыпин тихо откашлялся и наклонился вперёд, сокращая звуковое пространство до минимума. Филиппов подался встречно ещё больше. Кресло под ним заскрипело, уже едва удерживая на своём краешке его грузное тело.

– Первоначально Государь считал эти слухи ерундой, – тихо сказал Столыпин, глядя в глаза Филиппова. – Сами рассудите, как ему сейчас, в тревожное смутное время, когда империя тлеет огнём революционных волнений, до каких-то там небылиц, текущих из непроходимой дикой тайги в уши доверчивых людей. Но ведь вы же знаете этого поганого беса Гришку Распутина – мерзкого деревенского колдуна при семье Государя! – Столыпин презрительно поморщился, словно в его лицо дунул ветерок зловоний. От вида гримасы Филиппов побледнел – министр в своём презрении выглядел страшно. – Этот бес очаровал Государя – имеет на него сильное гипнотическое воздействие – и, к великому несчастью, суёт свой нос во все его дела!

Тринадцатого марта, месяц назад, я был прежде на приёме у Государя в Царском Селе. В конце встречи, когда все важные вопросы по государственным делам были обсуждены в полной мере, он, при разговоре со мной с глазу на глаз, коротко поведал о письме Моллериуса. Тогда он относился к нему с иронией – глупая небылица ангарских купцов, того не более.

К несчастью, позже Гришка ознакомился с письмом – Государь сам предложил ему прочесть его, ожидая совета. Гришка своевольно встречался с Моллериусом, разговаривал с ним и всей этой историей заинтересовался. В итоге колдуну удалось убедить Государя в том, что таёжные слухи требуют тщательного расследования.

И уже вчера Государь разговаривал со мной по этому письму без улыбки. Он потребовал от меня без промедления разобраться.

Больше не в силах сидеть после сильного эмоционального всплеска, Столыпин поднялся на ноги, требовательным взмахом руки повелевая Филиппову продолжать располагаться в кресле, и неторопливо, явно сдерживая себя от скорого шага, начал прохаживаться по кабинету взад-вперёд, сцепив руки за спиной.

– Вы, Владимир Гаврилович, опытный сыщик, благородный человек, и мне больше некому доверить это непростое неясное дело. Я не могу послать в Иркутск какого-нибудь болвана, который выпьет там всю местную водку и вернётся ко мне с красными пропитыми глазами, неся всякую ахинею. Я знаю, что у вас есть хорошие подготовленные кадры, способные в загадке СЛТ разобраться.

Государь потребовал от меня провести тщательное расследование, Гришка его убедил в этом. Вот поэтому я нуждаюсь в вашей, Владимир Гаврилович, помощи.

– Я сделаю всё возможное, – сказал Филиппов. – Позвольте мне, Ваше высокопревосходительство, предположить вслух смелую версию: а не могут ли СЛТ являться новейшими летательными аппаратами японцев? Что, если они занимаются разведкой наших территорий?

Столыпин остановился напротив Филиппова и принялся его внимательно рассматривать. Его глаза начали колоться требовательностью.

– Теоретически, ими может быть всё что угодно, в диапазоне от бреда таёжных сплетников до космических кораблей марсиан, – сказал он. – Нам надо не гадать – нам надо выяснить.

Филиппов поднялся с кресла, больше не в силах сидеть перед этим человеком – министром внутренних дел, председателем Совета министров, высшим должностным лицом государства, правой рукой царя.

– Владимир Гаврилович, попрошу вас о следующем.

Первое: о содержании нашего разговора никому ни слова. Знать об этом расследовании должны только семь человек – Государь, я, вы, Моллериус, Гришка Распутин – куда уж без него, – начальник московского сыска Аркадий Францевич Кошко и отобранный вами обоими ответственный сыщик, который его непосредственно произведёт.

– Кошко? – Филиппов посмел вслух удивиться, услышав фамилию своего бывшего помощника, недавно, как два месяца назад, переведённого служить в Москву.

– Да, я намерен подключить его к этому делу. – Столыпин коротко взмахнул ладонью, пресекая сомнения. – Он опытный сыщик, вами, в том числе, высоко нахваливаемый, поэтому его взгляд на данную историю видится мне не лишним. Я вызвал его сюда, изначально планируя обсудить это необычное дело с вами обоими. Но Государь, узнав о его прибытии в Петербург, сегодня вызвал его в Царское Село, выслушать доклад по московскому сыску. Аркадий Францевич связался со мной по телефону и пообещал явиться ко мне завтра. Я думаю, Владимир Гаврилович, что ваше присутствие здесь при Кошко будет не лишним, поэтому прошу вас явиться ко мне завтра повторно, ровно в десять. Мне очень хотелось бы, чтобы вы провели это расследование сообща. Ни в коем случае не сомневаясь в вашей, Владимир Гаврилович, компетенции, позволю себе вам напомнить, что два высококлассных специалиста способны сработать по делу намного эффективнее, чем один.

Филиппов утвердительно кивнул головой.

– В деле по СЛТ требуется полная секретность. Если СЛТ окажутся мифом, разнесённым по кабакам Иркутской губернии пьяными суеверными купцами, Государь предстанет в глазах публики в невыгодном свете, чего нам требуется избежать.

Второе: вместе с Кошко вы приступите к расследованию немедленно. Любые документы, деньги, полномочия я вам передам. Нынешнего иркутского губернатора я извещу телеграммой, что к нему поедет моё доверенное лицо, которому следует оказать всяческую помощь. В дело о СЛТ он посвящён не будет, только прошен о содействии в службе моего доверенного лица.

Третье, самое важное: вдвоём с Кошко подыщите в Петербурге или в Москве самого толкового, грамотного сыщика, ответственного и дисциплинированного, который расследование по СЛТ произведёт. Учтите, что ему придётся идти в глухую тайгу, поэтому это должен быть молодой, физически крепкий, выносливый человек.

Государь потребовал от меня доклада по расследованию СЛТ к первому сентября текущего года, то есть у нас есть четыре с небольшим месяца. Я думаю, что этого времени более чем достаточно, чтобы собрать все полные сведения.

По документам, командировочным деньгам, какой-либо помощи представьте мне конкретику уже завтра.

– Ваше высокопревосходительство, я сделаю всё от меня зависящее, – твёрдым голосом сказал Филиппов.

Столыпин улыбнулся:

– Владимир Гаврилович, только не переусердствуйте. Прошу вас не как начальник, а по-человечески, по совести: проведите расследование максимально скрытно. Никто из посторонних не должен о нём узнать. Нам не нужна волна публичных обсуждений. Сегодня Россия в таком сложном состоянии, когда мы не имеем права ни в чём ошибиться. Вы свободны, Владимир Гаврилович.

Филиппов щёлкнул каблуками, развернулся и торопливым шагом покинул кабинет.

Не задерживаясь в приёмной, он выбежал в коридор и скорым шагом устремился по нему. Полицейские при виде коллежского советника, мчащегося с горящими хищным огнём глазами, немедленно расступались в стороны, освобождая широкий путь грозе петербуржских уголовников.

Ах, как бы он хотел провести это расследование сам! На бескрайних просторах дикой, первобытной тайги! Никаких террористов, убийц, грабителей, трактирных осведомителей! Только ты и доверенное тебе уникальное дело!

Но кто отпустит главу столичной сыскной полиции одного в тайгу? Тем более, сейчас, когда город задыхается от уголовно-революционных преступлений?

Да и в сорок четыре года бродить по Сибири тучному, привыкшему к кабинетной работе организму уже тяжеловато. Это дело для молодого, дерзкого сыщика, полного телесного здоровья и подвижного ума, не отравленного пылью архивных бумаг.