— Не волнуйся, — заверяет ее Кайл, проходя дальше в комнату. — Мы не причиним тебе вреда.

Ее внимание переключается с него на множество наркотиков в комнате. Она беспокоится, что ее могут арестовать за хранение наркотиков.

Ронни больше не похож на того человека, которого я встретил в квартире. Его щеки впалые. Его зрачки расширены, а тело хрупкое. Наркотики взяли над ним верх. Не сказать, что он был таким уж лучшим.

— Гейдж, — наконец предупреждает Кайл, осознав, что Ронни на грани потери сознания от моих рук.

Ронни хватается за горло, пытаясь перевести дыхание, когда я отпускаю его, и можно подумать, что он достаточно умен, чтобы держать рот на замке.

Его слова только еще больше доказывают, что он самый тупой ублюдок в этой комнате.

— Я вижу, ты здесь из-за своей подружки шлюхи, — говорит он, сплевывая мне под ноги.

В ответ я размахиваюсь кулаком и бью его по лицу. Он отшатывается к стене, но это не мешает ему говорить. Засранец, должно быть, не ценит свою жизнь.

— Она тебе говорила, как сильно я терся об нее своим большим членом? — издевается он. — Она сказала, что ощущения лучше, чем у тебя.

Я хватаю его за волосы и бросаю на колени. Мой пистолет направляется прямо ему в висок, а я стискиваю зубы и пытаюсь уговорить себя не вышибать ему мозги. Цыпочка кричит, а Кайл бросается ко мне.

— Ладно, хватит! — кричит Кайл.

Я размышляю о своих дальнейших действиях. Пистолет остается на своем месте, вгрызаясь в голову Ронни, а гнев внутри меня не может утихнуть настолько, чтобы убедить меня отступить.

Я не могу выстрелить в него. Я потеряю все.

Это также не то, кем я являюсь.

Я не убийца.

— Черт побери, — шиплю я, когда Кайл медленно забирает у меня пистолет.

Секунды спустя, глубокая боль проносится в моей голове, когда голая цыпочка-наркоманка ударяет меня подсвечником по лицу.

— Барнс, твой парень-полицейский здесь, — объявляет Джей, открывая дверь комнаты отдыха и пробуждая меня от сна. На его лице мелькает противоречивое выражение.

Я потираю уставшие глаза. Это было здорово, быть в объятиях Гейджа прошлой ночью, но наша крепость из подушек была далеко не удобной.

— А?

Мне все еще снится сон?

— Гейдж здесь, — поясняет он.

Я вскакиваю с дивана.

— Решил навестить меня?

У него сегодня была полная рабочая смена, так что если он пришел так рано, значит, что-то случилось.

— Нет. Он в скорой.

— Какого черта? — Я проталкиваюсь мимо него и бегу по коридору, мое сердце пылает.

Джей остается позади меня, передавая информацию.

— Судя по всему, он ввязался в драку. Есть кровь, но нет сломанных конечностей или травм.

Конечно, так и есть.

— Хотя он в порядке, — продолжает Джей, — он настаивает, чтобы ты была его сиделкой. Говорят, что он и твой хозяин дома наносили друг другу удары. — Он похлопывает меня по спине. — Он ждет тебя в Лаванде.

Я останавливаюсь и смотрю на него.

— Лаванда? Мы никогда не отправляем туда пациентов.

Лаванда — это комната размером с чулан, которой не дали второго шанса во время последней реконструкции больницы. Она получила свое название, потому что все — стены, декор — выцветшего фиолетового цвета. Там хранятся запасные материалы, и мы используем его только в крайнем случае, так что я не совсем понимаю, зачем он там. Сегодня мы работаем медленно, и народу почти нет.

— Твой человек не особо нуждается в медицинской помощи, если честно. Поэтому его отправили в Лаванду. — Он сует мне в руки iPad, на котором мы храним наши карты. — Я дам вам немного времени, и я не войду, пока вы не позвоните мне и не скажете, что это безопасно.

— Безопасно? — повторяю я.

Он пихает меня локтем.

— На случай, если ему понадобится, чтобы ты за ним ухаживала.

Я шлепаю его по руке.

— Я на чертовой работе, Джей! А не на каких-то порносъемках!

Он уходит, смеясь, а я бегу по коридору к Лаванде. Распахнув дверь, я обнаруживаю Гейджа в халате, сидящего на стуле и прижимающего кусок марли к лицу. Его щека залита кровью, а губа порезана. В остальном он кажется нетронутым.

Меня охватывает чувство дежавю с того момента, когда он в последний раз приходил в больницу.

— Господи, опять швы? — шиплю я, врываясь в палату. — Что, черт возьми, случилось?

Мой вопрос глуп, потому что я уже знаю. У меня нет никаких сомнений, что Гейдж сегодня охотился за Ронни. Я видела ярость на его лице, когда он уходил сегодня утром, но не думала, что все закончится тем, что он окажется в больнице.

— Подружка-наркоманка Ронни отблагодарила меня за то, что я забрал ее захудалого дружка, ударив меня подсвечником, — говорит он.

— Ты спятил? — кричу я. — Ронни — опасный наркодилер. Тебя могли убить.

— Но меня не убили. Этот ублюдок — слабый соус, Дайсон. Никто его не боится. Черт, я прижал его к стене, а он ни хрена не сделал. Это его подружка взяла дело в свои руки. — Он встает и обхватывает меня за талию, в его глазах нет боли. — Поверь мне, он выглядит хуже, чем я.

Он толкается в меня, и я дрожу от ощущения его эрекции, касающейся моей одежды.

— Я пришел сюда за уходом, сестра Барнс.

Я обхватываю его шею руками и смеюсь.

— О, правда?

На его губах появляется улыбка.

— Я говорил тебе, что мое любимое порно — пациент и медсестра.

— С этой порномечтой придется подождать, если ты не хочешь кончить, пока я накладываю тебе швы.

Он гладит меня по шее.

— Швы могут подождать.

У меня кровь стынет в жилах, когда я смотрю вниз и вижу длину его мужского достоинства под тонким халатом.

— Сейчас у меня есть кое-что еще, что я хочу, чтобы ты вылечила.

Я испустила длинный вздох.

— Меня могут уволить за это, понимаешь?

Я развязываю заднюю часть халата, обнажая его пульсирующий член, и опускаюсь на колени. Я не уверена, кто больше возбужден — он или я.

Пальцы Гейджа обхватывают мой хвост.

— Джей сказал, что у нас будет достаточно времени, чтобы ты смогла привести меня в чувство.

Его член подергивается, когда я обхватываю его пальцами и начинаю поглаживать.

— Я попаду в ад за это.

Я хрюкаю, когда меня поднимают и бросают на древнюю медицинскую кровать. Он снимает с меня медицинскую одежду и забирается на меня.

— Если это то, что приведет тебя туда, я буду рядом с тобой.

Я внимательно рассматриваю его рану, пока он наклоняет мои бедра вверх и помещает свою эрекцию между моих ног.

— Мне нужно осмотреть твою рану и, скорее всего, наложить швы.

— Сначала осмотри что-нибудь другое.

Одним быстрым движением он входит в меня, и кровать скрипит от каждого нашего движения.

— Вы Гейдж?

Я теряю дыхание, когда поднимаю взгляд от могилы Энди и вижу женщину, стоящую рядом со мной.

В ее руке одинокая роза, а по щеке течет слеза. Она худая, в ее костях почти нет мяса, а волосы собраны в небрежный хвост.

Я знаю, кто она, но позволю ей представиться.

Я встаю и вытираю грязь с колен джинсов.

— Да?

— Я Дарла Лонг… биологическая мать Энди.

Дарла Лонг — мать еще четырех детей, которые попали в систему. У нее было шесть случаев передозировки наркотиков, за десять лет ее поместили в три разных реабилитационных центра, и у нее послужной список длиной в милю, полный обвинений в кражах из магазинов, приставаниях и хранении наркотиков.

Как бы я ни ненавидел эту женщину за то, что она бросила Энди, я не могу. Не могу, потому что, как и она, я подвел его.

Она топает ногами по траве.

— Я уверена, что вы ненавидите меня за то, что я сделала. Я была молода, наркоманка, и его отец выгнал меня на улицу, когда узнал, что я беременна. Другая бездомная женщина сказала мне, что мой ребенок будет в безопасности, если я подброшу его к станции. Я стояла в тени, когда вы подобрали моего ребенка и спасли его. Я наблюдала за ним издалека, пока вы давали ему лучшую жизнь, чем я когда-либо могла.