— Какой милашка, — поморщилась я.

Ниса помахала перед моим лицом своим все еще воздетым к потолку пальцем, призывая к молчанию, и продолжила зачитывать строчки с какого-то сайта:

— «По одной из версий, Тескатлипока брат Кетцалькоатля, его антипод. Однажды хитрый ягуароподобный брат подсунул Змею зеркало, продемонстрировав, насколько тот уродлив и предложив в качестве лекарства пульке, алкогольный напиток из забродившего сока агавы. Опьяненный бог совершил страшный поступок, после чего добровольно отправился в изгнание, уплыв на плоту из змей в океан, пообещав вернуться тогда, когда грех его будет искуплен. После поражения миролюбивого Кетцалькоатля его брат стал требовать от людей человеческих жертвоприношений. Так, Черный Ягуар победил своего брата Пернатого Змея».

— Восхитительная сказка, — криво ухмыльнулась я. — После неё так и хочется выпить. А еще лучше — напиться.

— Но ты ведь поняла, да! — стукнула подружка кулаком по подлокотнику. — Это всё объясняет!

— Это ничего не объясняет, кроме того, что у ацтеков имелось много трудновыговариваемых слов, — закатила я глаза, включая компьютер. — Более того, ситуация еще больше запутывается!

— Но тут упоминается всё, о чем мы только недавно говорили, — не успокаивалась подружка, перейдя в полную боевую готовность, чтобы отстаивать свою позицию. Давно я не видела её столь воодушевленной. — Пернатый Змей, и здесь очевидна связь с рептилиями, против Черного Ягуара. И тут не грех вспомнить наших общих знакомых!

— Нет у нас с тобой общих знакомых среди ягуаров, — возмутилась я. — Со своим Эмилем ты развлекалась в одиночку, нечего меня приплетать.

— Кстати, об этом, — вдруг поутихла банши и нервно ковырнула носком кроссовка линолеум. — Я недавно ездила на место его…ну…захоронения.

Последнее слово она проговорила одними губами.

— И? — приподнялась я, предчувствуя еще одну нехорошую новость.

— Мертвый он, — выдохнула Ниса. — Мертвее не бывает.

Я облегченно упала обратно.

— Но, — тут же обломала меня подружка. — Могилу кто-то вскрывал. Там земля разрыта и натоптано вокруг.

— Черт, — прошипела я, прикрывая глаза.

— Это не могла быть хозяйка той дачи? — предположила Ниса. — Ну, та, которая тебе ключи дала, соседка твоя? У неё еще имя такое странное, библейское…

— Симона, — кивнула я.

— Во, точно! Симона! — подхватилась банши. — Может она захотела цветы посадить? Ну, или там огурцы, например. Копнула лопаткой, а там труп, который уже начал разлагаться.

Я наградила подругу скептичным взглядом.

— Во-первых, если бы Симона обнаружила у себя на даче труп, то ко мне уже явились бы суровые дяди в мятой одежде и со следами алкогольной зависимости на лице.

— Не у всех ментов алкогольная зависимость, — встала на защиту стражей правопорядка Ниса.

— Не у всех, — согласилась я. — Только у половины. У второй половины трепетная привязанность.

Ниса уже открыла рот, чтобы поспорить, причем всем было известно, что спорит она исключительно из любви к этому процессу, поэтому я поспешила не дать ей возможности начать полемику:

— А во-вторых, Симона оставляла мне ключи, потому что уезжала в командировку.

— И? — не сообразила Ниса.

— И, — перекривляла её я. — Вернувшись из командировки, она их даже не успела забрать обратно, потому что тут же укатила в другую.

— Прям не соседка, а замминистра как минимум, — проворчала Ниса. — Такая деловая.

— Каждый крутится, как может, — пожала я плечами с полным безразличием к обсуждаемой теме. — И работает как умеет. Тебе тоже не мешало бы начать.

— Крутиться? — скривилась подруга.

— Работать! — заорала я и, скомкав листок бумаги, швырнула его в подружку. — Не пора ли тебе заняться своими делами? А еще лучше, делами фирмы?

— Ты — хуже тюремного надсмотрщика, — проворчала Ниса, но поднялась, перестав занимать моё любимое кресло, и потопала на выход. Выходя, она от души приложила дверью об косяк, продемонстрировав своё отношение к моему требованию отправится отрабатывать её же собственную зарплату. Проигнорировав этот показательный демарш, я со стоном сползла вниз по стулу, едва не укатившись под стол, и прикрыла лицо руками.

Тяжелый предстоял денек. Было еще только утро, а я уже чувствовала себя так, словно пережила три остановки сердца, лоботомию в полевых условиях и ядерную войну.

Раздавшийся звонок выдернул меня из бессмысленных рассуждений, заставив вздрогнуть. Потянувшись к телефону, оставленному на крае стола, я не глядя ответила на звонок, прислонив трубку к уху:

— Да.

— Привет.

И я застонала еще громче, с трудом сдержавшись, чтобы не вышвырнуть устройство в приоткрытое окно.

— Судя по звукам, — хмыкнул Гриша, — ты очень рада меня слышать.

— Чего надо? — невежливо буркнула я.

— Надо поговорить, — лаконично, но требовательно сообщил альфа местных оборотней.

— Что-то как-то много вас таких, разговорчивых, в последнее время стало, — я была не в настроении и не собиралась это скрывать. — С чего вдруг такая повальная тяга к общению?

— Есть новости, — Гриша явно не желал отступать.

— С новостями не ко мне, — повысила я голос. — С новостями на телевидение. Или на радио. В крайнем случае, в газету.

— Я же тебе помочь хочу, — мягко одернул меня Гриша, который успешно скрывал свою нечеловеческую личность под личиной следователя уголовного розыска.

— Ага, мне и себе заодно, — вздохнула я. — Наша последняя встреча оставила слишком яркий отпечаток в моей душе, так что, я не стремлюсь к продолжению. Мне, знаешь ли, не очень нравится, когда меня привязывают к стульям.

— Окей, больше не буду, — тут же пообещал Гриша тоном, которым обычно дети клянутся, что больше не будут таскать конфеты без спроса.

— Спасибо, больше и не надо, — рыкнула я, еще раз вздохнула, потыкала себя в щеку пальцем и, наконец, выдавила: — Ладно, что там у тебя?

— Вчера на окраине города пальба была, — словно невзначай проговорил знакомый, с которым лучше было бы вообще никогда не знакомиться. — Поговаривают, девчонку какую-то гоняли. Случайно, не твоя знакомая?

Я застыла в кресле, до боли закусив губу.

— Притихла? — раздался из трубки смешок. — Да ладно, не тушуйся. Я знаю, что несмотря на все сплетни, которые вы с подружкой старательно распространяли по городу две недели к ряду, ваша третья не сбежала. Вы знаете, где она. И всегда знали.

— Отличная теория, — самым беспечным голосом, на который только была способна, откликнулась я. — Только в жизни, как в геометрии: пока не доказано — не считается.

Гриша помолчал несколько секунд, а после неторопливо проговорил:

— Не знаю, в какую игру ты играешь, но выбирай тех соперников, с которыми сможешь договориться в случае проигрыша.

Я еще не успела осмыслить его слова, как он продолжил:

— Твоя подружка ранена, но сумела скрыться. Судя по следам крови, без помощи она долго не протянет, — и в ухо понеслись короткие раздражающие гудки.

Я несколько минут рассматривала стену, держа возле головы громко оповещающий об окончании разговора телефон, а после заорала:

— Ниса!

Подружка ворвалась в кабинет спустя пару секунд, выглядя при этом так, словно убегала от стаи бешенных белок — лаконичная белая футболка была местами покрыта подозрительными коричневыми полосами и наполовину задрана наверх, оголяя правый бок. На взлохмаченной макушке болталась паутина, левую руку украшала ссадина, а щека была измазана чем-то, подозрительно напоминающим мазут. То ли подружка готовилась к сражению с ордой грызунов и в преддверии столкновения нанесла себе на лицо боевую раскраску, то ли пыталась поменять кому-то шину.

— Что с тобой? — моргнула я.

— А с тобой? — в тон мне откликнулась банши и нервно почесала шею.

— Гриша звонил, — все еще оставаясь состоянии легкого потрясения, сообщила я. — Говорит, вчера в городе перестрелка была.