Найти где был пожар оказалось нетрудно — из библиотечного крыла валил дым.

Визидары ворвались в зал с книгами и закашлялись — из-за чёрной едкой завесы здесь почти ничего было не видно. В углу разгорались оранжево-алые языки пламени. Они с удовольствием пожирали книги с полок самого дальнего стеллажа.

Визидары стали хватать, что попадалось под руку — пледы, подушки, и пытаться ими затушить огонь, но этим они только подбавляли ему сил.

Мэд первая подбежала к садовому фонтану, но он отчего-то был выключен и вода слита. Кто-то это сделал намеренно.

— Что делать? — схватился за голову Леонар. — Здесь нужно чудо! Сгорят труды наших предков!

Одна и та же мысль вдруг возникла в двух головах. И эти двое переглянулись и словно прочитали мысли друг друга. В любом случае, с этой секунды они начали двигаться синхронно и отлажено: Итиро вытащил из кармашка пояса бамбуковую палочку, а Рыболов — свою линзу. Один воткнул палочку в кафельную плитку пола, куда она вошла, словно горячий нож в масло. Как только образовалась лужа, на неё направил линзу Марио и произнес увеличивающее заклинание. Тот час из воды выкинуло струи, они взлетели до потолка, ливнем осели на огонь и быстро затушили его.

В белом дыму проступали контуры кашляющих визидаров. Все были мокрыми, в гари и копоти.

— Кто это сделал?! — спросила, тряся сосульками волос Волчица.

— Они, — указал вглубь оранжереи Тафари, который выглядел вполне бодрым — перчатка Леонара сделала своё дело.

Все посмотрели в зимний сад. Там, опутанные тёмным туманом, облепенные серой массой флерусов, стояли две фигуры. Когда ремесленники подошли поближе, то увидели, что это жена Базиля и его сын — парень был ужасно похож на отца, только моложе и худее. А жена Базиля выглядела тощей, высохшей морщинистой старухой с зеленоватой кожей, покрытой бородавками. Когда один флерус отлепился от рта юноши, тот закричал:

— Вы убили отца и должны сгореть!

— Как зовут тебя? — спокойно спросил у него, стряхивая грязь с домашнего халата Тафари.

— Мараис…

— А ваше имя? — спросил Тафари, у корриганки, скалившей зубы.

— Муж звал меня Лулу.

— Слава Богу, визидарские книги не повреждены! — воскликнул Леонар, осмотрев отложенную в стороне гору литературы.

— Что же, — подошёл он к родственникам, — пришло время поговорить и узнать всю правду. Предлагаю пойти попить чая, кто хочет спать, отправляйтесь обратно по постелям. Я думаю, ничего страшного больше уже не произойдёт, — обратился он уже к визидарам.

Спать пошли только Бёрнис и Мэдлин.

Когда в обед, выспавшись, они спустились в столовую, то застали неожиданную картину: из большого котла, который держал Мараис, корриганка Лулу накладывала всем в тарелки аппетитную луковую похлёбку. Увидев девушек, она улыбнулась им сморщённым как старая тыква, лицом, и сказала:

— Мэд и Берн? Садитесь, такого супа вы ещё не едали!

Девушки переглянулись и подсели к столу. Мэдлин наклонилась к Рыболову и тихо спросила:

— Что за чудеса? Сначала они нас поджигают, теперь угощают?

Марио шёпотом разъяснил:

— У них с Леонаром было бурное объяснение. Он всё подробно рассказал, но только уже свою версию событий. И потом…он оставил им замок, как наследникам.

Лулу ходила по комнате хозяйкой, поправляла портьерыи говорила:

— Леонар, ты всегда будешь у нас долгожданным гостем.

— Вы точно не пойдёте с нами? — спрашивал у неё граф.

— Нет, мы останемся здесь, — ответил за Лулу сын.

— Мараис, не забывай, что ты из славного рода визидаров! Тебе надо учиться, — кивнул ему Леонар.

— Дядя, спасибо, — по-доброму улыбнулся щербатым ртом Мараис, — знаешь, я тебе не сказал ещё одной вещи. Ведь была ещё одна книга… Тайная… Хочу тебе её отдать…

Мараис расстегнул ворот рубашки, и вытащил маленькую книжонку в металлическом переплёте, висящую у него на шее. Она была больше похожа на книгу для мышей — такая крохотная.

— Мой отец собирал маленькие издания, но это, самое древнее издание в его коллекции, — объяснил Мараис.

— Базиль говорил, — добавила Лулу, — что Луи стащил её у брата после их ссоры. Значит, эта книга принадлежала вам. Только в ней ничего нет. Она пустая.

Мараис снял её с шеи и протянул Леонару. Тотщёлкнул застёжкой книжечки, открыл её белые страницы — были не больше ногтя. Граф достал из кармана солонку и, тряхнув ею, произнёс заклинание.

На лилипутских страницах проступила запись: «Мими-Доу, с тремя глазами, Лицзян, Юньнань»

— Что за странные слова? — удивился Стурла, — это какое-то заклинание?

— Нет, — сказал Леонар, — кажется, это адрес, где надо искать следующего визидара. Где-то у меня был подробный атлас. Надо посмотреть в нём.

— Наверное, это опять какое-то несуществующее название, — предположил Стурла, — навроде тех выдуманных карт, что я видел накануне…

Все, кроме девушек, севших есть, отправились в библиотеку. Оттуда всё ещё не выветрился запах гари, но Леонар, не обращал на него внимания, как и на развал после пожара. Он сосредоточенно пододвинул лестницу, забрался к верхним полкам одного из шкафов и вытащил толстую книгу с картами. Тафари помог спустить её вниз. Они разложили её на столике.

— Но где искать? — задумался Леонар.

— Кажется, Юньнань находится рядом с Лаосом, Тибетом и Китаем, — блеснул очередной раз энциклопедическими знаниями Тафари.

По оглавлению визидары быстро нашли нужную страницу и, действительно, обнаружили в землях Юньнаньгород Лицзян.

— А как найти в большом городе этих Мими-Доу с тремя глазами, решим, как всегда, по пути, — сказал Итиро.

…В это путешествие ремесленники собирались недолго.

Мэдлин складывала в свою бездонную сумку библиотеку и нужные Леонару вещи. Сам граф занимался документами: он переписал все своё имущество на Мараиса и его мать. Леонар попросил у визидаров сделать для парня Переводной медальон и кошелёк с золотыми монетами. Первое — чтобы Мараис развивался ичитал книги на любых языках, а второе — чтобы его семья ни в чём не нуждалась.

Итиро со Стурлой подхватили эту идею.

— Почему же мы не додумались раньше? Я тоже хочу, чтобы моя любимая жёнушка Дэгни ни в чём не нуждалась, ведь каждую ночь думаю — хватило ли ей того запаса, который я ей оставил, не голодает ли она?! — отчаянно бил себя по лбу Стурла, но попадал по шлему, отчего тот гудел.

— И я, — расстроился Итиро, — такой же дурак. Мог бы позаботиться о дедушке раньше. Как он там?

В Японию и Норвегию отправились строго запечатанные посылки. В каждой было по визидарскому кошельку с сопровождающим письмом.

Через неделю визидары покидали замок Дурдуа-Кашон. Им вслед с балкона махали Лулу, Мараис и на каждом окне колыхались серые плотные облачка.

За неделю сборов Лулу сама всё заново перечистила и переставила в замке. Флерусы признали за строгой корриганкой новую хозяйку, и повиновались ей. Леонар был удивлён, что они слушаются, и не пытаются ей перечить: флёрусы не двигали обратно поставленные ею вещи, не прятали предметы и продукты, как они делали это раньше, если им что-то было не по нраву.

Пусть днём Лулу была неказиста, и только в лунном свете превращалась в приятную на лицо смешливую женщину, но она оказалась доброй, энергичной и, к тому же, безумно вкусно готовила. А флерусам Лулу не просто оставляла еду. Нет. С её появлением в замке тут же появилась новая традиция: на ночь все столы первого этажа были заставлены тарелками с едой, специально приготовленной для флерусов. Кажется, они от этого пришли в полный восторг и обожали новую хозяйку.

— Я покидаю замок с лёгкой душой, — улыбнулся, взмахнув модным цилиндром, Леонар.

Он смотрел в окно машины, крепко сжимал любимую трость, провожая глазами знакомые места:

— Уезжаю, но испытываю радость. Я ждал этого не одну сотню лет! — сказал он, набрав полную грудь воздуха, — вперёд, я чувствую, что нас очень ждут!

Теперь, когда заработал Вещающий глаз Дракона, сэр Хьюго Хармус везде таскал его с собой, чтобы не пропустить ни мгновения, когда тот ненадолго прояснится. Тогда его хрусталик становился прозрачным и были видны передвижения визидаров.