Алаун сосредоточенно копала и иногда сквозь редкие кусты поглядывала на бушующее море. Там на горизонте с рассветом появлялась бледная полоска — предупреждение, что надо возвращаться. Иногда Ун останавливалась и заправляла выбившиеся пряди волос, падавшие на глаза. «Смогу ли я когда-нибудь похоронить все эти косточки?» — в отчаянии думала она. Но тут же понимала, что будет заниматься этим, пока хватит сил. Тогда их души обретут покой.

Под утро Алаун вернулась в подвал замка. Прокралась в ванную комнату, быстро смыла землю с рук, ополоснула лицо. И пошла показаться Хьюго на глаза. На верхних этажах его не было, и девушка решила спуститься в мастерскую, поискать Хозяина там. Когда Алаун подошла к приоткрытым дверям, то услышала злого Хьюго и не решилась войти.

— Мало, мало… У нас мало толов! — воскликнул Хозяин. — Мы не можем продвинуться в делах. Никогда себя не прощу за ошибки. Когда мы с тобой, Джи, создали армию малумов, то совершили их две. Но роковые. Мы не подумали, как управлять всеми малумами. И тогда некоторые из них улизнули и расползлись по свету. Живут себе в норах и спокойно обходятся без нас. Ты должен что-то придумать, Джи, чтобы вернуть над ними власть. Ибо тех, которые подчинены нам…их недостаточно, чтобы управлять каждым уголком Земли. И потом эти твари на свободе пожирают и техиз визидаров, кого я бы хотел оставить себе. Я хочу руководить малумами. Всеми! А не только нашими. В конце концов, я их создатель.

— Но теми, которые в замке, мы уже управляем. Вы их мозг, — возразил профессор, — а, значит, в итоге, мы подчиним и других.

— А вторая ошибка ещё более непростительная! — перебил его Хьюго. — Дав приказ начала Ужасной битвы и уничтожения всех ремесленников, мы не учли, что визидарцы не оставят нам своих толов. Кто мог рассчитывать на их глупость — уничтожать собственные инструменты? Но я уверен, что в мастерских города Ремесленников их осталось немало.

— У нас всё же есть достижения — мы сделали ауксил, управляющий, кармами и малумами! — сказал профессор.

Хьюго потрогална груди амулет Мощи — гладкий металлический треугольник на цепи.

— Да, — согласился он, — это правда.

— И у вас в распоряжении самый сильный в мире ауксил, — сказал Тим, — больше нигде и ни у кого такого нет! Воскрешающий ящик ставит вас на равнее с богами.

— И тут правда, — удовлетворенно сказал Хьюго.

Алаун слышала, как хлопнула крышка. Она знала, что сейчас Хьюго подошёл к Воскрешающему ящику.

— О! Как я обожаю его! — восторгался Хьюго, его голос охрип от волнения. — Воскрешающий ящик! Это моё могущество! Жаль, что можно воскресить только те ткани, которые были живыми в течение часа. Но если поместить их сюда, то они могут жить бесконечно. Только чтобы собрать всю Алаун у нас ушло около месяца, помнишь Джи?

Алаун опять передёрнуло, на неё напал страх, она стала задыхаться. Девушка осела прямо у двери на пол и схватилась за горло. Да. Она помнила себя в том ящике. Себя, разделанную на куски. Там ей мучительно не хватало воздуха, она не умирала, и не жила. Алаун пыталась отогнать от себя видения и, наконец, придя в себя, смогла встать. На дрожащих ногах на поднялась к себе в комнату.

А в мастерской разговор продолжился.

— У нас для вас важный сюрприз, Хозяин, — воодушевлённо изрёк профессор. — Наконец, заработал Вещающий Глаз Дракона. Мы с Тимом его нагрели и подержали в Воскрешающем ящике. И вот результат!

Все трое склонились над большим драконьим глазом, который лежал перед ними на подносе. Око поморгало и открылось. В его зрачке сверкнул зеркальный хрусталик. И там, внутри затуманенной поверхности, показались путники, сидевшие у костра в далёкой Мексике.

— Кто это? — спросил Хьюго, вглядываясь в лица.

— По-видимому, в миру начали собираться остатки ремесленников. Они ищут свои толы, — размышлял Профессор.

— Как жаль, что мы здесь в ловушке. А Кармы ремесленникам не страшны, — побелел от ярости Хьюго. — Ну что же, соберут толы, принесут их нам сами. Нам останется их только забрать. Но нельзя допустить того, чтобы визидарцы снова набрали силу.

В это время в глубине драконьего глаза отразилось, как Тафари легко создал переводной медальон для Стурлы, и Хьюго захлебнулся в злости:

— Почему у них это получается так легко? У этих тупых овец?

— Ну, они же истинные визидары-ремесленники. У них это в крови. И потом у них, как я вижу, сильные толы, — сказал Тим и тут же замолк, натолкнувшись, на полный ненависти взгляд Хьюго.

Наутро отряд визидаров собрал лагерь и отправился дальше.

Дорога сильно пылила. Песок забился в одежду, скрипел на зубах, попадал в глаза, отчего они у всех быстро стали красными. Стурла уже не пел, чтобы лишний раз не открывать рот. Он надвинул длиннополую шапку поглубже на шлем, и тихо болтал ногой, грустно осматривая окрестности, которые за каждым поворотом снова и снова, повторяли сами себя. Девочки устроились под большим зонтом, который Мэд выудила у себя из сумки.

Вот, наконец, зоркий Итиро первый увидел у дороги покосившуюся ржавую табличку с названием «Хокаба».

Они въехали в обычный обшарпанный мексиканский городок — выбеленные стены, покрытые пылью цвета ржавчины, черепичные крыши и чахлые деревья.

Стурла повеселел — теперь оставалось лишь найти нужный дом.

Но все, кого они встречали: пастух с тремя тощими козами, торговка лепёшками, группа весёлых детей, брызгавшихся у колонки, абсолютно все отвечали, что совершенно не знают никакой семьи Руис.

Городок был таким маленьким, что путники быстро объехали его пустынные улочки и сотый раз выехали на центральную площадь с церковью посередине. Как раз в это время на колокольне лениво забил колокол, возвещая полдень. От этого звука очнулась старая бабка в тёплом почно, дремавшая на скамье в тени забора. Визидары проезжали мимо неё много раз, но до этого она крепко спала, не реагируя даже на мух, бродивших по её морщинам. Бабка потянулась и с удивлением уставилась на повозку ремесленников, стоящую перед ней.

— И чего вам здесь надо? — беззлобно спросила она.

— Добрая женщина, — обратилась к ней Бёрнис, — не подскажите ли вы, где можно найти семью Руис?

С минуту пошамкав беззубым ртом, бабка сказала:

— Руисы…А ведь такие здесь когда-то жили. И хоть они были черноволосы, как остальные, но не были похожи на мексиканцев.

Дальше она долго разглагольствовала о том, как выглядят местные и чем отличались Руисы. «Потому что волосы их были хоть и черны, но вились, вот так…, - и она накрутила на кривой палец свою седую прядь, — и вообще, они были не такие, как мы, и всё тут, — закончила она свою речь, выпучив глаза для пущей убедительности, — а потом Руисы переехали в Проклятую деревню и исчезли».

— А где эта деревня? — вежливо спросила еёМэдлин.

Старуха внимательно посмотрела на её белую кожу и почему-то не ответила.

— Бабушка, подскажите нам, — обратилась к ней Бёрнис, — нам очень нужно их найти.

Старуха подошла к темнокожей девушке, которая вызывала у неё больше доверия, чем та, чья кожа была блёклой, как бумага, и сказала ей:

— Деточка, так их поди и в живых нет. Мы туда давно не ходим. А если кто в те места и забредает, рассказывают ужасы. Будто живут там чудовища. Незачем вам туда.

— Мы будем себя беречь, — пообещала ей Бёрнис.

Старуха зевнула. Ей до смерти надоели разговоры с этими странными людьми, и она снова села на скамью:

— За церковью увидите синий дом с белыми ставнями. Едьте по дороге, которая будет за ним.

Она махнула им рукой, указав направление, откинулась и захрапела.

Тафари тряхнул поводьями, и повозка двинулась по улице дальше. Дома постепенно стали отставать друг от друга, между ними всё больше были пустыри и покинутые жилища. Друзья не заметили, как городишко закончился. На последних заброшенных домах были нарисованы странные разноцветные животные: некоторые безобидные, другие с разинутыми зубастыми пастями.