В больничной палате, где после укола мирно спал Костарев, было хорошо. Душевно пахло зелёнкой, медицинским спиртиком, и ещё какими-то лекарствами. И стояло всего шесть кроватей в два ряда. Можно было признать условия содержания больного — хорошими. Я уважительно кивнул всем больным, которые сейчас бдели, листая свежие газеты и книжки.

— Виталь Петрович, — я протиснулся к тренеру, и выложил содержимое из двух авосек на тумбочку.

— Крутов? — Вздрогнул, пробудившись, наставник «Молота». — Почему не на игре? Сегодня же полуфинал со «Спартаком»!

— Врежет вам «Спартак», — заворчал с другого края больной с беспокойными глазами. — Если от ЦСКА отскочили, значит красно-белые вас точно оттрынькают.

— Не обращай внимания, его по голове недавно стукнули, — поморщился Костарев. — Из милиции приходили. Да без толку, пьяный был, ничего не помнит.

— Это значит сок, это колбаса, — стал перечислять я свои подарки.

— Да, ты подожди с колбасой! — Тренер схватил меня за руку. — Почему не на игре?

— Игра вечером, и ещё, Виталь Петрович, я свой вклад в хоккей сделал. У меня гастроли на носу, в группе солиста нет. А с командой Сева Бобров работает, он толк в хоккее знает, — я с тоской стал посматривать на дверь. Потому что сразу почувствовал пятой точкой, что сейчас начнётся: «Ты, предатель! А как же хоккейная честь страны?! Как будто мы со «Спартаком» за разные страны играем».

— Предатель, — Костарев отвернулся от меня в сторону. — Забирай свои витамины и проваливай.

— А вы витаминами не разбрасывайтесь, — пробубнил я. — С ними сейчас в стране напряжёнка. Конфетами сестричек угостите. Сок с колбасой товарищи по несчастью схрумкают. Извини, Виталь Петрович…

— Зассал, — бросил стукнутый больной с другой койки, когда я закрывал за собой дверь с обратной стороны.

Во дворце культуры Строителей, лично я, ожидал увидеть такую же очередь в эстрадные звёзды, как за яблоками в ЦУМе. Но в безинтернетный век, век информационного вакуума, тяга к яблокам оказалась несоизмеримо выше, чем к мировой славе. Нет, с десяток молодых ребят всё же пришли на прослушивание, которое мы устроили в нашей репетиционной комнате, но не более.

— Вот знакомься, — Санька Земакович указал на высокого худого кучерявого в круглых очках паренька, который терзал наше электронное пианино. — Иванов Космос Первомаевич.

— Папа хотел имя позаковыристей, — немного шепелявя из-за больших передних, как у кролика зубов, сказал Космос. — Клавиши — отпад!

Я посмотрел на нового члена группы и так и эдак, он мне точно кого-то сильно напоминал. «Джим Хокинс — рисованный персонаж из мультика «Остров сокровищ». Была такая культовая вещ из конца восьмидесятых в СССР, которую сняли на студии «Киевнаучфильм», — подумал я.

— Кос, погоди фирменное пианино доламывать, — остановил я бесконечную импровизацию на вольную тему. — Спой так: «Белая стрекоза любви, стрекоза лети! Ла-а-а ла-а!»

— Песня новая? — Заинтересовался Вадька Бураков.

— Намёк на тему, — пробурчал я.

А когда Космос сбацал белую стрекозу, я широко улыбнулся, вспомнив одного чудика из интернета, который говорил: «Песня, которую я буду играть — будет моим хитом!»

— Молодец! — Я похлопал Космосу в ладоши. — Теперь будешь исполнять «Льет ли теплый дождь», а ниши потенциальные вокалисты будут петь, это будет их сегодняшним хитом. Вадька, Санька взяли листочки, карандаши, если певец понравился плюсик, если нет — минусик. Поехали! Космос, давай приглашай первого.

«Первые двое парней — сразу минус, — думал я спустя полчаса. — Во дворе перед девчонками на гитаре бряцать потянет, но на большую сцену либо со своим гениальным авторским творчеством, либо никогда. Ещё трое — никакой индивидуальности, хоть и любители, пытались подражать Георгу Отсу. В караоке зажигать под бухлишко — потянет».

Следующие пятеро — были ребята с классическим музыкальным образованием, их так хорошо преподаватели выдрессировали, что при исполнении песни, про страдания паренька, который в подъезде ждёт девчонку, хотелось уснуть. Итог прослушивания оказался для нас не утешителен.

— Последний более-менее, — сказал, потягиваясь, я.

— А нам понравился больше предпоследний, — высказался Санька за себя и Вадьку. — Он чем-то нашего Толика напоминает.

— Вот поэтому я его и вычеркнул, — я, словно шашкой, махнул рукой. — Один Толик — есть, второго на эстраде не надо. Нам нужно искать свое новое звучание и лицо! Кос, а тебе кто понравился?

— Да мне все равно, — прищурившись как кролик, прошепелявил наш новый клавишник. — Можно я «Стрекозу» сбацаю?

— Хоть «Полёт шмеля», — обречённо пробубнил я. — Сначала выгляни в коридор, может ещё кто-то подошёл?

Но тут дверь сама распахнулась и в репетиционную комнату, как на пятачок перед воротами соперника ворвался Сева Бобров. Он ловко перескочил через провода, обвел табуретку с кружками кофе, оттолкнув в сторону руку Вадьки Буракова, схватил меня за грудки. В глазах его я ничего хорошего для себя не прочитал.

— Я приветствую всех товарищей радиослушателей, которые только что подключились к нашей трансляции с катка под открытым небом «Сокольники», — Николай Николаевич Озеров, после вчерашней эмоциональной «рубки» «Молота» с ЦСКА не ожидал сегодня такой слабой безынициативной игры от пермяков, поэтому вёл репортаж без привычного азарта. — Напомню, что первый полуфинальный матч между горьковским «Торпедо» и московским «Локомотивом» закончился со счетом 6:3. Горьковчане удивили всех хоккейных специалистов на этом предсезонном турнире и по праву пробились в финал. Прекрасно себя проявила тройка нападения Немчинов — Чистовский — Халаичев, безукоризненно сыграл в воротах голкипер Коноваленко. Во второй же полуфинальной игре, по всей видимости, победитель уже предрешён. Ведь после первого периода московский «Спартак» выигрывает со счётом 3:0 у «Молота» из Перми…

В раздевалке в поисках выхода из игрового тупика коллектив дружных пермяков, в количестве шестнадцать человек, обречённо молчал. Вова Фокеев перематывал на загнутом крюке изоленту. Владлен Курдюмов, развалившись в кресле и закрыв глаза, наверное, мыслями был уже в Перми. Леня Кондаков зачем-то решил перешнуровать коньки. Лишь Сева Бобров, как загнанный в клетку лев, бродил из стороны в сторону.

— Чего молчишь, Богданыч? — Посмотрел он на меня.

— Вот думаю, куда ещё пару пуговиц с рубашки улетело, — хмыкнул я.

— Во-первых, я уже извинился, — Бобров виновато почесал затылок. — А во-вторых, надо же было тебя как-то встряхнуть.

— Если на гастролях в Прибалтике обмишуримся, то меня так встряхнут…, - я махнул рукой. — Ладно, забыли. Мужики, я тут протоколы прошедших игр смотрел. Московский «Локомотив» омский «Спартак» 15:0 грохнул. Там кстати тоже 3:0 было после первого тайма. Можем повторить или как?

— Чё конкретно предлагаешь? — Открыл глаза защитник Курдюмов, которого я задел за живое.

— У «спартачей» Саша Осмоловский далеко в поле из ворот не выходит, — я от простоты идеи даже подскочил с места. — Я выигрываю вбрасывание, те защитники, кому достанется шайба, навесом бросают её в зону атаки, куда-нибудь в угол. А дальше, кто будет быстрее — первым на шайбе, разыгрывает её в два — три паса, бросок и быстро домой.

— То есть отказываемся от игры в позиционном нападении? — Скептически посмотрел на меня Сева Бобров.

— Да, тактику нужно выстраивать исходя из подбора исполнителей, мужики без обид, — пробурчал я. — Играем, как вы больше привыкли.

Кстати, по поводу вратаря москвичей, не знаю как, но он сегодня выехал на игру в собственной маске «кошачий глаз». Пошла новинка в Советский хоккей. И загнутые крюки клюшек тоже появились у парочки «спартаковцев».

На второй период команду «Спартак», которая задорно выскочила из-под трибунки, встретили громкими аплодисментами. Мы же выкатились под смешки и редкие обидные выкрики.