– И ты смирилась с таким отношением?! – негодовал Кирилл.

– Таково моё предназначение, – Сулатру освободила руку, сняла с головы венок, положила на край тропинки:

– Помоги ему, – обратилась к Чародею, – примени магию, которой воспользовался сегодня днём в оранжерее.

Кирилл присел на корточки рядом с венком.

Он представил, как одинокая немного грустная девушка стоит в центре круга, образованного высокими деревьями, усыпан6ыми огромными цветущими розами. Магия, перетекающая в венок из его пальцев, была тихой и печальной.

Это была магия благодарности и прощания с другом.

– Помоги мне выбраться, – Кирилл открыл глаза, услышав шепот Сулатру, – и бежим отсюда! Иначе, генетик точно уговорит или принудит тебя остаться в мире светлых эльфов!

Чародей развел в стороны стволы розовых деревьев, оказавшиеся на удивление гибкими, помог Светлому Магу выбраться из образовавшегося круга, и они медленно направились в сторону домика, в котором жила Сулатру, а теперь и он, Чернокнижник.

Дни, проведенные в мире светлых эльфов, были не похожи один на другой. Сулатру старалась не давать Кириллу скучать. Экскурсии по лабораториям, по полям, садам и плантациям, где адаптировали к задуманным условиям разработки главного генетика, сменяли одна другую. Но при этом Чернокнижника не покидало ощущение, что он что-то упускает. Что Светлый Маг о чем-то не договаривает. Что такой хороший, добрый, направленный на создания блага для всех, чуть ли не идеальный мир, хранит свою постыдную тайну, упоминать о которой не принято даже между соплеменниками.

Не единожды Чародей становился свидетелем того, что Светлый Маг, неловко улыбнувшись ему и оставив наедине с каким-то эльфом, продолжавшим начатое объяснение или рассказ, словно вопреки своему желанию, отходила в сторону и исчезала в образовавшейся вокруг неё лёгкой дымке.

Отсутствие длилось недолго, и вскоре девушка, все так же смущенно улыбающаяся, возникала невдалеке и спешила к Чернокнижнику.

Понимая, что Сулатру вряд ли немедленно удовлетворит его любопытство, он не спешил с расспросами. Если бы хотела, давно поставила бы в известность. Или – если бы могла?

«Ну что же, – думал Кирилл, – даже на солнце есть пятна, а что уж говорить об иных, будь то люди, боги или эльфы? Коль скоро то, что так усиленно скрывают обитатели светлого мира, коснётся непосредственно меня, надеюсь, что Светлый Маг не станет скрытничать, а поставит в известность. Ну а пока, нужно знакомиться с удивительным миром, в который я вряд ли попаду вновь».

– Ты загрустил, – констатировала очевидное Сулатру, – тоскуешь по своей возлюбленной?

– И тоскую и волнуюсь, – Кирилл не считал нужным ни притворяться, ни лгать.

– Расскажи, что вызывает волнение? – Светлый Маг остановилась у зарослей оливковых деревьев, сорвала плод величиной в сливу, надкусила, – слишком вязкий и недостаточно сахарозы, – отбросила ягоду в сторону, смутилась, – я слушаю тебя, поведай мне свои печали.

Кирилл усмехнулся краешком рта, совсем незаметно. Он понимал, что с его появлением в вотчине светлых эльфов их жизнь не изменилась. И останется такой же когда они с Принцессой отправятся в подземелья дроу. Значит, нет ничего удивительного в том, что сразу же на следующий после бала день все вернулись к работе. Словно в один вечер смирились с тем, чему суждено произойти.

Приняли к сведению речь короля и уже вычеркнули его старшую дочь из своей жизни, повозмущавшись на балу для соблюдения приличий.

– Девушка, – пробормотал Чародей, – эльфийка. Принцесса. Конечно, она очень целеустремленная, знает, чего хочет и как этого добиться. И, я не сомневаюсь, что сумеет осуществить задуманное. И вот тут у меня возникают вопросы: так ли нужен светлым и тёмным этот воссоединённый мир? Каждая из ветвей расы заняла свою нишу. Каждая считает себя совершенной и высшей. Не окажется ли Принцесса, что называется, между двух огней? Когда тёмные начинаний не примут, а светлые отвергнут плоды трудов её?

– Так ты беспокоишься не о Реджине, а о нашей Принцессе?! – удивилась Светлый Маг.

– Да, – кивнул, – и о ней тоже. Что в этом такого?

– Ты не должен думать ни о ком, кроме себя, – бормотала Сулатру, – Тьме не свойственен альтруизм. Тьма эгоистична! Баланс сил в тебе обязан оставаться неизменным, склоненным в сторону Тьмы!

– Почему такая перемена? – Чернокнижник был искренне удивлён. – Еще совсем недавно ты говорила, что мне нужно изгонять Тьму по капельке, пока я вовсе от неё не очищусь!

– Я была не права, – вздохнула девушка, – меня ослепил Свет! Я думала только о том, что вполне возможно мне удастся привести на сторону Света еще одного мага! Но при этом забывала о самом маге. О тебе, Чернокнижник!

– Так, погоди, – Кирилл резко встал, едва не ударившись макушкой об низко нависший сук, – при чем здесь мои волнения?! При чем здесь Принцесса?! При чем здесь Свет и Тьма?! И разве не мне самому предстоит сделать окончательный выбор?!

– Все взаимосвязано, – Сулатру осталась сидеть и смотрела себе под ноги.

– Так растолкуй мне эту взаимосвязь! – Кирилл начинал сердиться и не собирался этого скрывать. Он чувствовал, что за его спиной происходит нечто странное.

– Еще в пещере на леднике ты дал клятву служения Тьме. Неужели ты думаешь, что она отпустит тебя так просто?!

– Мне некогда было углубляться в подобные нюансы! – огрызнулся Чародей. – Первоочередной задачей было освобождение Королевы! И я делал все зависящее, чтобы приблизить этот миг! Не хочу обижать ни тебя, ни твоих подопечных, но мне абсолютно безразлично будущее эльфов! Как тёмных, так и светлых! Они сами противопоставили себя друг другу, и разрешать последствия вражды предстоит только им!

– Мне казалось, что ты проникся идеями светлых эльфов, – голос Сулатру стал растерянным, – мне подумалось, что понимаешь, как много светлые эльфы делают для мира людей.

– Да, – кивнул Кирилл, – и вижу и понимаю. Только вот люди не такие уж безропотные овечки, как кому-то видится! Если все ваши наработки попадут в алчные, недобросовестные руки, то ничего кроме вреда не принесут! Те, кто стоит у кормила власти, те, чьи счета ломятся от накоплений, а сейфы – от золотых слитков, станут еще богаче. Ну а те, ради кого трудится ваш генетик, так и будут умирать от голода! – запнулся, но ненадолго. Продолжил:

– Знаешь, в мире людей говорят, что добро должно быть с кулаками! И мне кажется, что тут имеется виду постулат, что добро должно уметь отстаивать свои плоды! А не разбазаривать их, не раздавать кому ни попадя!

– И что же ты предлагаешь?! – Светлый Маг подняла голову и в упор посмотрела на Чернокнижника. – Торговать тем, что было создано для всеобщего блага?! Награждать достойнейших, отказывая всем остальным?! Ну так эта мысль не нова! Среди светлых эльфов есть и те, кто пропагандирует именно такой подход!

– Странно, – усмехнулся Кирилл, – а мне показалось, что все эльфы только и мечтают о том, как сделать мир людей благополучным и процветающим.

– Ты ошибся, – грустно ответила девушка, – об этом мечтаю я. На то я и Маг Света. А эльфы – они разные. Впрочем, как и люди.

Сулатру умолкла. Сорвав еще одну оливку, начала её жевать, уже не обращая внимания ни на терпкость, ни на недостаток сладости.

Чародей решил не акцентировать внимание на этом моменте. Тем боле, что были вопросы, интересующие его не меньше:

– Ты внезапно исчезаешь куда-то, – напомнил о происходящем, – могу ли я спросить – куда? И с какой целью?

– Помнишь, я рассказывала тебе о человеке, который нашел способ использовать воду вместо нефти и газа? – начала говорить Светлый Маг и Кирилл понял, что получит ответ хоть на что-то. Кивнул, подтверждая.

– У нас есть еще два дня, прежде чем ты покинешь мир светлых эльфов, и мы можем наведаться к нему, – добавила, – если тебе интересно.

– Еще спрашиваешь! Конечно – да!

***

Будучи полноправным жителем мира людей, Кирилл краем уха слышал разговоры о том, что где-то, то ли в Германии, то ли в Швейцарии обретается и трудится ученый, который работает над темой расщепления воды так, чтобы она стала эквивалентом привычному топливу. Но сведения об этом были скудны и отрывочны, его сфера деятельности была далека от специфики горюче-смазочных материалов. Да и верилось в подобное с трудом. Хотя, было бы здорово не заправлять авто бензином, дорожающим каждый день, а налить ведро воды из-под крана и ни о чем не думать.