Они были реальны или представляли собой очередные абсурдные порождения этого места?

Раньше единственным, кто абсолютно точно был здесь реальным, помимо него самого и кота, был Джозеф. Но Джозефа больше нет. Его убило чудовище в облике хрупкой женщины. Гарри лично запер чердак, и все то время, что Джозеф был там, он прятался за дверью. Джозеф орал и бился в дверь, но не мог открыть ее — на этот раз у него не было ключа. Он рылся в карманах и не понимал, куда тот делся, ведь он же сам совсем недавно открывал чердак, чтобы забрать зеркало Корделии.

— Гарри, выпусти меня! — кричал Джозеф, и даже из-за двери Гарри чувствовал, как тот напуган.

— Почему я должен это делать? — спросил Гарри.

— Она же убьет меня! — взмолился Джозеф. — Она здесь, рядом!

— Я знаю, — ответил Гарри. — Вы ведь с Корделией планировали, что на твоем месте окажусь я. Оставайся там, — безжалостно добавил он. — Это твоя расплата, Джозеф.

— Что?! — закричал Джозеф с новой силой. — Нет! Не делай этого! Прошу тебя! Не делай!

Гарри сжал кулаки, его лоб покрылся испариной. Ключ от чердака жег ему ладонь. Он вдруг почувствовал, что просто не может так поступить с братом, каким бы тот ни был человеком и что бы тот ни сделал. Он решил, что выпустит Джозефа, а потом убежит.

Дрожащими пальцами Гарри засунул ключ в замочную скважину и приготовился его повернуть, но Джозеф сам решил свою судьбу:

— Ну тогда знай! — злобно прошипел он. — Мы планировали избавиться от тебя в любом случае, жалкий ты червяк! Сразу после того, как избавились бы от твоего никчемного Виктора!

Гарри выдернул ключ из замочной скважины.

— Ты думаешь, что я один заперт?! — орал Джозеф и бил кулаками в дверь. — Ты никогда отсюда не выберешься! Никогда, слышишь?!

А потом раздался ужасный хруст, и Гарри понял, что брат мертв. Далее последовали звон стекла и звуки ударов, как будто кто-то стучал кулаками по зеркалу.

Гарри поспешил поскорее убраться подальше от чердака и направился к комнате Скарлетт: еще несколько часов назад он нашел ее послание — она сказала, что будет ждать его там, где море. И она ждала… Каков же был ужас Гарри, когда он увидел ее. И в то же мгновение все утратило свой смысл, решимость растаяла. Осталось лишь вселенское уныние, поглотившее его, как одна из волн этого штормового моря за окном.

Зазеркалье — ужасное место. За каждым углом — тупик, за каждыми дверями — безысходность. Оно лживо, оно играет с человеком, с его страхами и надеждами, оставляя ему лишь горечь всякий раз, когда очередной мираж или искусная иллюзия распадаются на части, стоит протянуть к ним руку. Множество раз Гарри уже, казалось, обнаруживал выход, где-то вдали порою мерцал едва различимый свет из того, настоящего мира, но, как только он подходил ближе, выяснялось, что это всего лишь игра теней.

Порой Гарри встречал в доме своих родственников и детей: от одних он прятался, за другими — гнался, пытаясь обратить на себя внимание. Кто-то ускользал от него, но кого-то он настигал. Гарри касался плеча, но человек оборачивался, и оказывалось, что вместо лица у него клуб дыма — чертово отражение, всего лишь чертово отражение. Всякий раз Гарри обещал себе, что прекратит бессмысленные погони, говорил себе, что с него хватит пустых надежд, но…

Гарри был замурован и прекрасно понимал это. Он проклинал тех, кто запер его здесь наедине с собой и безликими тварями зазеркалья. Как проклинал и тех, кто вселял в него надежду всякий раз, как чертовы иллюзии проходили мимо по коридору, или усаживались в кресло, или заглядывали в комнату.

Последним подобным лживым миражом было появление здесь Виктора. В какой-то момент Гарри вдруг показалось, будто он слышит голос сына. Позабыв о том, что это, скорее всего, очередной морок, он с новой надеждой бросился вон из комнаты. В коридоре, как нетрудно догадаться, никого не было.

Виктор… Гарри так и не увидел сына и об этом жалел сильнее всего. Он лишь отчаянно надеялся, что тот справится со всеми напастями: если парню один раз удалось вырваться из сетей Корделии, удастся и во второй.

Гарри глядел в окно на шторм.

— Это очередной билет на поезд, Коннелли, — сказал он, обращаясь то ли к коту, то ли к самому себе. — Билет на поезд, который должен увезти меня из этого проклятого места. Кажется, мне пора, да?

Кот молчал.

— Ты прав, — кивнул Гарри. — Слишком много билетов куплено, ни одним я не воспользовался. Пора…

Гарри Кэндл бросил печальный взгляд на мертвую женщину.

— Прощай, Скар.

Он кивнул трупу лучшего друга под кроватью.

— Прощай, Джимми.

А затем печально улыбнулся коту.

— И ты прощай, маленький хитрец. Спасибо тебе, что был здесь.

Он обернулся в последний раз, бросил тяжелый взгляд на свое отражение в зеркале туалетного столика и прошептал одними губами:

— Прощайте.

А потом Гарри Кэндл наконец покинул Крик-Холл.

Ветер скользнул по занавескам. В хмурой вышине сверкнула молния.

Тело Скарлетт исчезло, будто его и не бывало. Кот Коннелли поднялся и потянулся. А после спрыгнул на пол и отправился из зазеркалья прочь, в настоящий мир — доложить хозяйке, что дело сделано: Гарри Кэндл мертв.

— Томас! — позвала Кристина.

Брат не отзывался. Через входную дверь тянуло дымом с улицы — это горел флигель тетушки Рэмморы.

Внутри дома, стоило только переступить порог, невыносимо воняло тухлой рыбой и гнилыми фруктами… ну, или чьим-то немытым и, судя по всему, грузным телом. Входная дверь была выломана и висела на одной петле. По прихожей и гостиной словно прошелся смерч. На полу валялись останки пугал. По одному из столиков как следует потоптались, кресло перевернули, часы разбили. Повсюду — проломленные и раздавленные тыквы. Впрочем, изувеченного тела Томми, к счастью, среди битых стекол и обломков мебели не оказалось — там вообще не было никаких тел. Брат с его дружком просто испарились, попутно разгромив полдома.

Вот что бывает, если оставить малышню без присмотра! Видимо, тот нелепый мужчина в очках, которого мама нашла мальчишкам в няньки, не уследил за ними. Как там его звали? Кажется, Бэрри…

— Томас, куда ты запропастился? Черт!

Кристина метнулась к лестнице, надеясь найти брата в его комнате.

Оказалось, что мамины гости добрались и до дома — устроить кошмарный кавардак в саду им показалось мало. Первое тело встретилось девушке еще на лестнице. Прямо на ступенях кверху ногами лежал немолодой смуглый человек в вечернем темно-красном костюме. Его шея была неестественно искривлена, а пустые глаза стеклянно уставились на Кристину. «Посол какой-то там откуда-то там…» — припомнила молодая ведьма.

Проскочив мимо мертвеца, девушка ринулась наверх. Времени было мало. Мама велела найти Томми и увести его из дома подальше от того, что творилось сейчас в Крик-Холле. Как будто уже не поздно! И о чем она думала раньше? К примеру, тогда, когда только лишь затевала весь этот кошмар! Хотя какое уж там здравомыслие. Кажется, она окончательно свихнулась.

«Чего она ждет от меня? Что я убью ее?» — подумала девушка, вспомнив последние слова матери.

Кристина оказалась в коридоре второго этажа. Сейчас он походил на длинный мрачный туннель, освещенный лишь одинокой лампой в конце. Она ринулась было к комнате брата, но услышала хрип над головой. Девушка подняла взгляд и отшатнулась. К потолку коридора был гвоздями приколочен человек. Кристина узнала его: горбун Тачбоун, мерзкий тип с дурными манерами. Он хрипел и пучил глаза. Кровь растекалась вокруг него по потолку, как по полу, — невзирая на все законы физики, она не спешила капать вниз. Горбун был уже мертв, хотя отчаянно пытался выглядеть так, словно ему еще требуется помощь.

Кристина с трудом подавила приступ тошноты и поспешила к комнате брата. Томми там не было.

— Где же ты? Куда ты делся?!