Только что он стоял в освещенной сотнями свечей подземной гостиной, а в нескольких шагах от него находились эти Петровски и Клара Кроу. Ныне же он оказался в залитой тьмой подземной гостиной Черного дома.

От свечи, стоящей на полу у гроба, остался лишь жалкий потухший огарок. Единственный свет, который проникал сюда, был слаб, и тек он из-за стекла, ограниченного высокой прямоугольной рамой.

Виктор Кэндл и Саша Кроу тем не менее стояли именно там, за этим стеклом. Зеркало тоже был с ними — взволнованно глядел на своего хозяина, потирал дрожащие руки и тяжело дышал. Здесь же, в зазеркалье, общество мистеру Иву составило лишь совершенно бессмысленное для него теперь отражение Саши — оно застыло напротив своего «оригинала», полностью повторив его позу, а в следующий миг у него отросли волосы и сменилась одежда. Еще миг — и отражение исчезло.

Виктор поднял руку, отвернул манжет пиджака и продемонстрировал мистеру Иву бечевку с узелками, охватившую его запястье кольцом. Ведьмин замок! Проникнуть обратно стало невозможно. Мистера Ива только что бесцеремонно выкинули из дома!

— Ах вы подлые… мелочные… бессовестные… — прошептал Человек в зеленом пораженно.

Мистер Эвер Ив поймал себя на том, что по-прежнему стоит, держа в одной руке часы, а в другой — так и не отведенный от пустоты перед собой нож. Он почувствовал себя донельзя глупо, опустил нож и спрятал часы в кармашек. После чего сделал шаг и коснулся незримой стены, которая отныне отделяла его от реального мира, и даже стукнул по ней кончиками пальцев. Он действительно был заперт.

В первое мгновение Человек в зеленом покивал, по достоинству оценив ловкость, с которой его одурачили, а в следующее его лицо исказилось, пространство вокруг дрогнуло от яростного крика, отчего зеркало выгнулось дугой в сторону стоящего рядом с ним Виктора Кэндла, грозя взорваться и разлететься осколками.

Петровски отшатнулись, мистер Гласс закрыл собой Клару. Прочие не успели даже отреагировать, поскольку… уже в следующее мгновение зеркало вернулось на свое место.

Ошарашенным людям предстал застывший на месте как ни в чем не бывало, снова спокойный и угрожающе улыбающийся мистер Эвер Ив. Он с холодной ненавистью глядел на того, кто был так на него похож, но в то же время отличался, как отличаются две стороны одной монеты.

Еще не до конца веря, что все закончилось, Виктор сказал:

— Вот мы и заняли положенные нам места.

— И даже обыграв меня, ты способен лишь на банальность, — с презрением бросил мистер Эвер Ив.

— А что бы ты хотел услышать?

— Предсмертные хрипы, — заявил мистер Ив.

— Не в этот раз.

— Неужели?

И тут, словно мрачным и безысходным откликом на сказанное, откуда-то сверху раздался чудовищный грохот. Кто-то рвал и ломал входную дверь Гаррет-Кроу, пытаясь проникнуть в особняк. Снаружи раздались оглушительные и трескучие выстрелы — как будто стрелял пулемет. Потянуло дымом, словно в доме начался пожар.

— Это еще что такое?! — Фред Петровски бросился к винтовой лестнице.

— Вы у него спросите, — усмехнулся мистер Ив, указывая на Лукинга Гласса.

Зеркало был мрачнее тучи. С отчаянием во взгляде он посмотрел на Клару.

— Пугала, — сказал он. — Мои пугала…

— Расчудесные. Самораскладные. Пугала, — отступив на полшага от зеркала, усмехнулся мистер Эвер Ив. — И они пришли показать вам всю свою… расчудесность.

Томми кричал, но в раздающемся со всех сторон грохоте он не слышал собственного крика.

На фабрике будто кто-то одновременно включил все механизмы и заставил их работать на полную мощность. Кругом гудело, стучало, пилило, сверлило. При этом свет в цехах также не способствовал душевному покою: несколько тусклых фонарей раскачивались где-то в вышине, под самой крышей, а вертящиеся сигнальные лампы, установленные на некоторых станках внизу, лишь добавляли безумия: проворачиваясь, они рассеивали рыжий свет, как на маяке, окатывая им сборочные ленты, пилорамы и горы опилок.

За этот короткий вечер Томми чувствовал себя выловленной из реки рыбой уже во второй раз, но сейчас, болтаясь вниз головой в руках уродливого тыквоголового пугала, он начинал осознавать, что дела его даже хуже, чем были в гостиной Крик-Холла, когда его схватил тролль.

От встряхиваний Томми мутило, от качки сводило живот, а деревянные пальцы вцепились в его лодыжку с такой силой, будто вознамерились раздавить ее. Ко всему прочему, еще и длинное дедушкино пальто болталось прямо перед лицом, поэтому Томми практически ничего не видел кругом. Он ощущал лишь, что его волокут через станки и конвейерные ленты. Когда ему удавалось хоть что-то разглядеть, мир кругом представал в виде свихнувшейся ярмарочной карусели: все прыгало и плясало, огненные вспышки появлялись и гасли. И все же мальчик догадывался, куда его тащат. Еще бы, ведь он сам обнаружил это жуткое место каких-то пятнадцать минут назад…

…Когда Томми только оставил тролля сторожить люк и отважно полез в черноту проема ленточного транспортера, он и подумать не мог, что ему откроется. Прежде, чем углубляться в цеха, мальчик решил разведать обстановку и притаился за штабелем из коробок. Осторожно выглянул…

Парадные двери были широко раскрыты, и в цеха проникал свет уличных фонарей. Фабрика полнилась грохотом — сотни деревянных башмаков тяжело ступали по металлическим мосткам вдоль стен. Ломано сгибая суставы и дергано шевеля конечностями, тыквоголовые спускались по лестницам и вливались в единую колонну, которая вытекала из фабрики. Свечные фитили в их глазницах едва теплились красными точками — создавалось впечатление, будто пугала пребывали в некоем полусне и, словно лунатики, безвольно шагали, куда приказано. Томми заметил, что почти все они поднимаются на мостки, появляясь примерно из одного места, расположенного где-то в глубине цехов.

«Там что-то есть… — подумал Томми. — Прячется во тьме, в самом сердце фабрики…»

Мальчик вспомнил то громадное черное нечто, которое он успел краешком глаза заметить, когда вместе с Чарли они убегали от погони. И вздрогнул. Он вдруг почувствовал, что именно там и скрывается самая большая тайна этой жуткой фабрики.

Набравшись смелости, Томми вышел из своего укрытия и ступил на освещенное место. При этом он постарался повторить замысловатые неестественные движения пугал. Его маскарад сработал: ни один солдат этой жуткой армии не обратил на него никакого внимания.

Ломаным шагом мальчик двинулся через цех. Несколько раз по пути он едва не споткнулся, наступив на полу пальто. В какой-то момент из потной от страха ладони у него выскользнула пугальная рука. Подобрав ее, он, словно и не терял ничего, пошагал дальше.

«Что же делать? — спрашивал себя Томми, порой поднимая голову-тыкву и с тревогой глядя на марширующих вдоль стен наверху пугал. — Как мне их остановить? Тролль справится с дюжиной, ну хорошо — с двумя. Но что нам делать с остальными?»

Мальчик видел у некоторых чудовищ пулеметы с шестью стволами и патронными лентами, висящими через плечо, у других были баллоны с трубками и шлангами. Вряд ли мистер Бэрри справился бы со всем этим.

«Ничего в голову не приходит! И зачем я только полез сюда?»

— Спокойно, — прошептал мальчик и мысленно добавил: «Я сейчас только посмотрю, что и как у них тут устроено, а потом тихонечко обратно. А там меня ждет громадный монстр, который может все здесь сломать. Что-нибудь придумается… Я совсем тихо и совсем быстро… Никто ничего даже не…»

На пути возникла высокая фигура.

Пугало появилось так внезапно, будто свалилось с потолка. Оно нависло над Томми, точеная тыква наклонилась к мальчику. Огоньки глаз зловеще краснели, а скрюченные конечности зависли в странной позе. Тыквоголовый солдат пристально глядел на Томми, и казалось, что он прикидывает, как ему поступить. Видимо, пугало раздумывало: схватить маленького шпиона, позвать своих приятелей или провернуть еще что похуже.