— Остановить? — Виктор недоуменно взглянул на Зеркало.
— Вот именно. — Мистер Гласс кивнул. — Достаточно остановить время за миг до полуночи — и Канун станет Вечным!
Он замолчал и нахмурился, о чем-то раздумывая. Виктор поглядел на Уика — тот покачал головой: мол, пока не стоит ничего уточнять — сейчас все решится.
— Вы говорите, вам дорога та, что лежит в гробу? — спросил наконец Зеркало.
— Да. Я пришел сюда, чтобы…
— То есть вы намеренно забрались сюда?! — пораженно проговорил Лукинг Гласс. — Я-то полагал, что Сэр вас здесь запер. Провернул какую-то уловку и… Хотя любовь, — задумчиво пробормотал он, — та еще уловка. Какую только рыбку не выловишь на такую приманку. И, уж простите, сейчас я сам воспользуюсь этой приманкой. Что вы готовы сделать ради того, чтобы получить ключ от гроба?
Виктор сжал зубы.
— Все, что потребуется, — твердо сказал он.
— Что ж, тогда вам придется сделать то, что нужно мне. Вы найдете Часы. Меня они к себе в башню не впустят — Сэр должен был позаботиться на этот счет, — но вы — другое дело. Помешайте Часам — и я отдам вам ключ от гроба. Времени осталось мало — скоро Часы закончат отбивать полночь и…
— И Канун остановится навсегда, — прошептал вжавшийся в стену Уик.
— Вот именно.
— Но как вы предлагаете мне помешать этим вашим Часам? — недоуменно проговорил Виктор.
— Уж придумайте, — сказал Зеркало. — Ведь если у вас не выйдет, ключа от гроба вам не видать.
Зеркало спрятал револьвер, соскочил со своего насеста и решительно направился к двери. Виктор отошел в сторону, уступая ему дорогу.
— Но куда вы идете?
Мистер Гласс обернулся в дверях.
— Мне нужно кое-что подготовить. Я буду ждать в Черном доме. И поспешите — до одиннадцатого удара осталось всего ничего. Свеча проведет вас кратчайшим путем… Ведь так, фитилек?
Уик кивнул, и Зеркало вышел за двери.
Виктор застыл, глядя ему вслед. Ему что предлагается… убить Часы? Убить того человека… или нечеловека…
— Мы не люди, — Уик вырвал Виктора из раздумий, он будто прочитал его мысли. — Мы не рождались, не жили по-настоящему. Убить кого-то из нас — это все равно что просто погасить свет в комнате.
Виктор поглядел на него. Учитывая страх, который он видел в глазах Котла перед тем, как тот умер, и слова Зеркала, это была ложь. Но зачем тогда это странное существо лжет ему? Зачем подталкивает его?
— Мы должны спешить, — продолжил Свеча. — Вам предстоит сделать то, что вы не хотите делать. Это сложный выбор, но времени и правда очень мало. Мы не можем тратить его на бессмысленные терзания.
Виктор кивнул Уику, и они покинули Терновую комнату. Мистера Гласса нигде не было.
Они двинулись по коридору третьего этажа к лестнице. Уик, как и прежде, шел немного впереди, освещая путь.
— Почему же «бессмысленные»? — спросил Виктор своего спутника.
— Потому что на самом деле выбора у вас нет, — глухо ответил Уик. — Я вам сочувствую, мистер Кэндл, но вы вынуждены будете убить того, кто прячется в башне. Иначе Сэр победит. Иначе вы не получите ваш ключ. Вы сами сказали, что…
— Сделаю все, что потребуется, — со злостью в голосе произнес Виктор.
— Вы должны радоваться, мистер Кэндл, — продолжил Свеча. — То, что вы должны сделать, совпадает с вашими планами. Было бы хуже, если бы оно противоречило им. Скажем, если бы Зеркало обещал отдать вам ключ от гроба, только если бы вы привели замыслы Сэра в исполнение или были вынуждены убить близкого вам человека. Вы бы убили вашу сестру ради спасения вашей возлюбленной?
— Черт возьми, Уик! — разъяренно воскликнул Виктор. — Это невозможный выбор! Это даже не меньшее из двух зол! Это равнозначные вещи…
— И вы должны радоваться, что вам не приходится выбирать подобное.
— Вы понимаете, что сейчас говорите о…
Виктор замолчал и застыл на месте. Он услышал голос. Такой знакомый голос за одной из дверей…
— Вы тоже это слышите? — спросил он у Свечи.
Тот остановился и прислушался, после чего покачал головой.
— Я могу поклясться, что слышал голос отца, — сказал Виктор. — Он здесь. Я уверен!
Виктор обернулся. Из-за какой именно двери раздался голос? Точно! Из-за той, что слева!
— Нам не стоит задерживаться, — напомнил Уик.
— Я только кое-что… — начал Виктор и с надеждой распахнул дверь.
Это была комната Скарлетт Тэтч. Пустая кровать. Окно распахнуто. За ним — бушующее море и грозовые тучи. Ветер подхватывает занавески. И никого…
Виктор тяжело вздохнул — он действительно уже почти поверил, что отец здесь.
Понадеявшись, что тетушка Скарлетт каким-то образом освободилась, что она сдержит обещание и вызволит отца, он еще раз посмотрел на отражение ее пустой комнаты — та выглядела донельзя мрачно.
— Нам нужно торопиться! — взволнованно напомнил Уик. — И дело не только в приближающейся полуночи! Скорее!
Виктор закрыл дверь, и они с Уиком поспешили к лестнице.
Незадолго до этого кто-то в один момент вдруг прекратил бродить из угла в угол и остановился на одном месте.
На зеркале гардероба помадой было написано: «Жди меня там, где бушует море. Я буду там…» Что ж, тот, кто это написал, сдержал слово…
Это была комната Скарлетт Тэтч, но не совсем она. В отличие от настоящей комнаты, здесь все тонуло словно в чернилах и лишь немного света проникало через открытое настежь окно, да и то лишь в те мгновения, когда вдали сверкали молнии.
Гарри Кэндл стоял у окна, а полупрозрачные, как призраки, занавески вытанцовывали на ветру. За окном бушевало штормовое море, оно подступало к самой стене дома, и волны бились о нее, будто о борт судна. Вода была черной и пенной, а затянувшие небо графитовые тучи висели низко-низко, почти над самой крышей.
На туалетном столике сидел кот. Он едва слышно мурчал, подыгрывая грозе за окном. На его глазах была повязка, но это не мешало ему следить за каждым движением Гарри.
Коннелли был фамильяром Корделии, и Гарри уже шесть лет мирился с его присутствием — коту часто взбредало в голову полежать на диване в его кабинете. Гарри обычно работал за столом, пока его не отвлекало царапанье в дверь. Он вставал с кресла и открывал, веля коту убираться прочь, а затем захлопывал дверь перед его наглым носом, поворачивался, чтобы вернуться к столу, а кот уже тут как тут — с невинным видом моет лапку на диване.
От Коннелли было невозможно отделаться, и даже здесь и сейчас — кто бы мог подумать?! — он составлял ему компанию. Гарри всегда знал, что это не простое животное, но и подумать не мог, что кот может разгуливать по зазеркалью, как по обычному миру.
Блуждая по этим черным коридорам, Гарри встречал Коннелли несколько раз, но прежде тот не обращал на него внимания, будто у него были свои дела: кот то появлялся, то исчезал. И вот теперь он здесь: сидит, мурчит и ждет чего-то от него, Гарри, словно намекает, словно исподволь подталкивает к какому-то решению.
На кровати лежала женщина в алом платье. Она была мертва — белоснежные руки нелепо раскинуты в стороны и заломлены, тело изогнулось, вместо лица — окровавленная маска, словно кто-то сгрыз его. Кровь растеклась из-под головы Скарлетт Тэтч по простыням и образовала рисунок на них — некое подобие уродливой бабочки.
Еще недавно эта женщина хотела забрать его с собой, увезти отсюда. Как жаль, что она не успела. Скарлетт и правда была там, где бушует море, но…
Больше нет надежды.
Гарри говорил с ней всего несколько часов назад. Или ему так казалось… Быть может, он и вовсе был здесь всегда — родился под боком у мертвого тела в алом платье, а вырос под кроватью, где лежал труп мужчины, превращенный в папье-маше и с ног до головы исписанный, как страницы чьего-то дневника.
Джим Гэррити, старый друг…
Скарлетт Тэтч, женщина, которая любила Гарри…
