Я взглянул на свою подругу под новым ракурсом.

— Однако, — наставник смотрел уже на Аврору, — если бы я захотел взломать ваш экран, то сделал бы это, просто влив побольше маны в соответствующую технику. Защищаясь, вы бы исчерпали ресурс быстрее меня. После этого блоки рухнули бы, ведь между нашими рангами — пропасть.

Аврора нахмурилась.

Взгляд левитатора вновь сконцентрировался на мне.

— Господин Корсаков. Помнится, вы опоздали. И я обещал на вашем примере показать некоторые аспекты медитативных техник восстановления. Окажете мне честь?

Пожимаю плечами:

— Без проблем.

— Очень хорошо. У вас, насколько я слышал, седьмой ранг. Продемонстрируйте мне световой кулак, израсходовав некоторое количество маны.

— Хм, — предложение лектора застигло меня врасплох. — Я открыл Дар на инициации, Фаиз Бахытович. И еще не научился им пользоваться.

Громов презрительно скривился.

— Не беда, — отмахнулся Асланов. — Поверьте, тут всё просто. Утром я прогуливался по вестибюлю первого этажа и случайно увидел, как вас толкнули у кофейного автомата. Вы пришли в ярость, господин Корсаков. Ярость спровоцировала энергетический всплеск. А поскольку вы захотели ударить своего обидчика, ваша рука засветилась. Включите воображение. Продублируйте эту ситуацию в своей голове.

За нашим диалогом следило больше сорока пар глаз.

Пристальнее всех смотрел Громов.

— Ладно, — я сел поудобнее. — Сейчас попробую.

Закрыв глаза, я представил, что сделаю с людьми, забравшими у меня Лизу. С теми, кто убил моё прежнее тело, а сгусток разума протащил через облачное хранилище и переправил сюда, в чуждый мне мир. В недомерка, который, откровенно говоря, мне противен.

Я представил, как голыми руками расправляюсь с операторами «Эскапизма».

И пришла ярость.

— Перестань! — взвизгнула Аврора.

Открываю глаза.

И не сразу соображаю, что происходит.

— Фон, — пояснила девушка. — Приглуши эмоции.

— А ты его не прощупывай, — посоветовали из дальнего конца аудитории.

Мои руки светятся.

От кончиков пальцев до предплечий.

Я вытягиваю вперед сжатые кулаки и в ужасе понимаю, что плоть растворилась в нестерпимо ярком сиянии. Не огонь, как у стихийников. Гораздо круче. Я не ощущаю жар, окружающие меня предметы не страдают от этой магии. Неужели этим можно нанести урон?

Мана продолжает подпитывать технику.

Приглушив волну ярости, я понимаю, что свечение меркнет.

— Неплохо для новичка, — заметил Асланов. — Длительные тренировки помогут добиться той степени урона, который необходим в бою.

— Что будет, если ударить таким кулаком? — спросил я.

— Проверь, — ответил наставник. — Только не на живом человеке. И не на моей паре.

Я окончательно успокаиваюсь.

Свет меркнет, втягивается в поры кожи. Тонкие белые струйки стекают от сгибов локтей к запястьям. Напоминает дорожки магмы, проложенные вулканом по склону чаши.

— Расход энергии скромный, ведь мы наблюдали пассивное умение, — провозгласил толстячок в саронге. — И всё же, наш герой нуждается в восстановлении. Попробуем ускорить естственный процесс регенерации.

— Что я должен делать?

— Закрой глаза. Выпрями спину. Сделай глубокий вдох и выдох. Ладони можешь положить на пол. Или на колени, это не принципиально… Знаете, многие думают, что медитативные практики буддистов помогут восстановить запас маны. Если бы это утверждение соответствовало действительности, тибетские монахи спустились бы со своих гор, надрали нам задницы и стали королями мира.

Промохор чуть не заржал, но вовремя сдержался.

— Это я так, для наглядности, — пояснил учитель. — Нет, дорогие мои. У нас свой, уникальный дзен. Прежде всего надо разобраться в ощущениях. У каждого из вас есть триггер, провоцирующий выделение маны из средоточия. Для Виктора это ярость. Для Авроры — любопытство. Есть одаренные, запускающие накачку техник с помощью эмоциональных комбинаций. Вы это не контролируете. Вы те, кто есть.

— Триггерами можно управлять, — неожиданно произнес ботаник. — Папа говорил.

— Можно, — согласился учитель. — Но сложно. Поэтому опытные бойцы атакуют быстрее и жестче, чем те, кто не научился подчинять эмоции воле. А теперь — важный момент. Подобрав полярный триггер, вы сумеете напитать средоточие маной извне.

— Это как? — не дорубил Троекуров.

— Ярость можно уравновесить нежностью, — подсказал препод. — Любопытство — равнодушием. Господин Корсаков, я верю, у вас получится.

Я вздохнул.

Звучит, как китайская грамота.

— Эмоция, — напомнил лектор. — прочувствуйте ее хорошенько. И представьте, что мир проникает в вас, впитывается всеми клетками организма.

В этой реальности у меня нет близких людей.

Чтобы почувствовать нежность, я вновь подумал о дочери. Только теперь вызвал в памяти момент, когда Лиза была совсем маленькой и еще толком не научилась ходить. Я убаюкивал ее на руках, расхаживая по квартире. Читал на ночь сказки, включив проектор звёздного неба. И отпаивал сиропом, когда малышка заболела…

Меня пронзил острый приступ нежности.

Я представил, как срастаюсь воедино с комнатой, в которой мы собрались, людьми в ней, водопадом на стене и сосновым бором в оконных клетках.

Переступаю грань.

Ту грань, за которой осознаешь, что видеть реальность глазами не обязательно. Мир пропитался неким субстратом, благодаря которому моё восприятие обострилось до предела. Я словно обрел дополнительные органы чувств, заменяющие зрение…

Субстрат принес с собой не только образы.

Шум водопада, свежесть, душевный подъём.

Всё это перемешалось, утонуло в бесконечной нежности и принесло умиротворение.

— Браво, — голос Асланова разрушил благостную картинку. — У вас получилось с первого раза, господин Корсаков. Осталось закрепить навык и заняться исследованием аспектов ускоренной регенерации. На финальных стадиях обучения мы с вами овладеем боевым трансом. Научимся драться и подпитывать себя энергией одновременно.

Прозвенел звонок.

— Иди к нему, — сказала Аврора.

Я покосился на Вадима Нарбута.

— Ты справишься, — промурлыкала Лагранж, поднимаясь на ноги. — Я верю в тебя, родной.

Ох уж эти женщины.

— А ты куда?

— Если повезет — добуду огненного мага. Его группа занимается в соседней аудитории.

Вздохнув, я покинул тёплые объятия подушки и направил стопы в ботаническое царство.

Нарбут отложил конспект, достал из рюкзака портативный компьютер и уселся возле каменного утёса. Очечи намертво прилипли к экрану планшета. Пальцы уклониста носились по сенсорной плоскости, и я невольно заинтересовался происходящим. Заглянув через плечо ботана, я малость прифигел. Чувак исступлённо менял порядок рун в какой-то хитрой программе, причем делал это на время — в углу мелькали цифры обратного отсчёта.

Я придвинул свободную подушку и сел напротив, скрестив ноги.

Вадик и бровью не повёл.

Хотя он, безусловно, догадывался о моем присутствии.

— Я пришелец из другого мира, умеющий останавливать время.

Портальщик оторвал взгляд от дисплея.

— Я знаю, что тебе нужно.

— Правда?

— Тебя послала Лагранж. Мой ответ — нет.

— Даже в том случае, если я отправлю к тебе в номер дорогую проститутку за сто рублей?

Ботаник оторвался от своих закорючек.

Мозг чувака переключился на дичь, которую я несу. Попытался осмыслить. Разговор вылетел с предсказуемой орбиты и, весело улюлюкая, умчался не в ту степь. Примерно на такой эффект я и рассчитывал.

— О чем ты? — портальщик поправил очки на переносице.

— О шлюхе, — пояснил я свою мысль. — Дорогой, питерской. С большими дойками и упругой попкой.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Разве можно иначе рассуждать о сочных давалках?

— Ты отнимаешь моё время.