А значит, кто-то в руководстве отвечал за теневые обороты. И что-то мне подсказывало, что я уже знал этого крайне важного для «Лазаренкобизнесгрупп» человека. Не Тимофея, конечно, ведь он всего навсего казначей, подотчётный Николаю Николаевичу Павлову, вице-президенту и одному из основных совладельцев.

Павлов убрал ежедневник, и на тёмной поверхности его стола не осталось вообще ничего, ни листа бумаги, ни перелистного календаря. Даже неотъемлемого атрибута для любого офиса – компьютера или ноутбука – в кабинете Павлова не имелось. Из-за затемнённых стёкол шкафов виднелись корешки книг с нечитаемыми названиями, да поблескивали металлические ручки в подставке из тёмного, в цвет стола дерева.

Так вот чем он целыми днями занимается, вот за что отвечает.

Я ещё раз присмотрелся к Павлову. Он был из тех людей, кого проще простого представить в компании криминального авторитета или коррумпированного чиновника высокого ранга. Рыбак рыбака, как говорится. А вот Кирилл, будь он хоть сто раз президентом компании, в мир таких людей просто так бы не попал, даже папа бы не поспособствовал. Кириллу ещё расти и расти до таких связей, или падать и падать – тут как посмотреть.

– Бери деньги, поехали.

– Но куда? – Я встал, так как Павлов тоже уже поднялся на ноги.

– Дочери месяц не будет, у меня поживёшь.

Я сглотнул.

– Но мы об этом не говорили. Я имею в виду, о переезде.

Никакого переезда он мне не предлагал.

– Так поговорим. – Павлов кивнул на лежащие передо мной деньги. – Пакет есть или у девочек попросить?..

Из офиса «Лазаренкобизнесгрупп» я выходил богаче на сорок тысяч. Нёс деньги в шуршащем пакете из-под какой-то доставки. Шаг в шаг следовал за Павловым – хозяином, которого приобрёл вместе с деньгами. Вернее, это он меня приобрёл, и я ещё не совсем понимал, куда ввязался и чем всё это для меня закончится.

К боковому выходу из здания Павлову подали машину. Сзади и спереди собиралось ехать сопровождение на не менее крутых быстрых тачках. Ни разу, кстати, не ездил кортежем, только на свадьбе друга однажды, да и то где-то в самом конце, в разбитой легковушке, сидя друг у друга на коленях, смеясь, закидываясь сладкой шипучкой.

Здесь так весело мне не будет, я это заведомо знал. Поправил душащий галстук, вдохнул нагревшийся хорошо за тридцать воздух. Подумал, что, добираясь сюда на маршрутке, не думал уезжать вот так, в крутой тачке большого босса на почётном заднем сидении. Да, я находился тут в роли не слишком почётной, но кого это, если честно, волнует?

Меня – точно нет. Пакет с валютой – чудесное средство, прочищает мозги, избавляет от лишних страхов и глупых сомнений.

Сорок, твою мать, кусков. Горяченный папик. Крутейшая тачка, охрана, кортеж. «Поживёшь в моём доме» – о, я представлял этот дом! И даже если в Павловской крепости живёт пресловутый золотой батон или сливной бачок с инкрустацией жемчугом – я хотел там побывать. Изнывал от любопытства. И хотел – это правда – оценить его кровать, испытать на прочность и получить удовольствие.

Секс – ну а что секс. Это ведь Павлов, он, как минимум, отлично владеет своим телом, чтобы очень больно бить. А значит, и трахать умеет. А если нет – разъясню, покажу, научу. И чего я недавно как флюгер туда-сюда, ну в самом деле?

Я расправил плечи, качнул пакетом, глубоко вдохнул. Эх, эйфория! В прямом смысле слова – мой мозг решил побаловать меня давно забытыми гормонами абсолютного счастья. Я уже и не помнил, когда чувствовал себя настолько на взлёте, входящим в штопор, только не падая вниз, а взмывая всё выше и выше. Запрокинул голову, глядя в небо – лазурное, будто море где-то там, далеко, где я ещё не был. В небе летел самолёт и пара чаек – а эти откуда здесь взялись?

Хорошая примета. Я её уже вечность знал. От неё веяло запахом моря, новых приключений и счастья, идущего в руки к тем, кто готов рисковать.

Это был тот самый момент, когда понимаешь, что избушка на курьих ножках повернулась к тебе передом, а не задом. Когда чувствуешь себя на коне. Да что там коне – на поверженном мамонте и с победно вскинутым вверх копьём.

Я взглянул на добытого мамонта. Павлов смотрел на меня как-то похоже: словно видел ценной добычей меня.

Он, разумеется, ошибался в ценности, которую приобрёл, а вот я – нет. Павлов вытащил пустышку, а вот я – выигрышный лотерейный билет. Никогда не покупал, кстати, выброшенные на ветер деньги. А тут выигрыш догнал меня сам, в грудь толкнул, чуть рёбра мне не сломал, чтобы я его наконец-то заметил.

У меня как открылись глаза. Я как прозрел. Быть любовником стыдно? Продать себя за сорок, а в целом – за шестьдесят тысяч отнюдь не фантиков – да это ж везение века!

Обладай я пятым размером груди, менее удачливые и ушлые претендентки на внимание босса мне бы стопроцентно завидовали и желали, чтобы я провалился в тартарары. Парней соответствующей ориентации я вокруг Павлова не наблюдал, так что завидовать мне было некому. Все охранники, как на подбор, относились к подвиду шкафы с антресолями. Гетеросексуальность в их лицах и позах читалась за километр. Мой гей-радар при виде их даже не пискнул. А вот их – в отношении меня – завизжал аварийной сиреной. Мне досталось немало неприязненных взглядов.

Ну и хер с ними. Мне и внимания Павлова хватит. Я здесь не для того, чтобы нравиться этим парням.

Их начальник – крутой мэн лет сорока, то есть ровесник Павлова – оглядел меня взглядом, явно излучающим радиоактивные изотопы. Всё обо мне сразу понял, всё в невидимую тетрадочку записал. Не осуждал, нос не кривил – вот и славно.

– Это Вадим Хотов, мой личный помощник. Присмотрите за ним, чтобы не попал в неприятности, – сказал Павлов. – Он поживёт у меня какое-то время.

У телохранителя не дёрнулся ни глаз, ни аккуратно подстриженный ус, когда я ему широко улыбнулся.

Мы сели в машину, и Павлов, взглянув на меня, поднял перегородку. Я такую роскошь видел только в кино. И почувствовал себя соответственно – героем порнотелеромана.

– Больше ты не хмуришься, – заметил Павлов. Сел удобно, вытянул ноги, и мне ещё до черта места оставил.

– Был глуп, признаю, – ответил я. Покрутил все ручки в пределах досягаемости и открыл бар. Содержимое сверкало хрусталём и пузатыми боками бутылок с дорогим, очевидно, бухлом.

– Выпьешь что-нибудь? – гостеприимно спросил Павлов.

Я покачал головой.

– Если мне станет ещё веселей, то я оторвусь от земли и полечу, как шар, наполненный гелием. А это не нужно. Мне ещё работать сегодня, ведь так?

Осчастливить Вадима оказалось проще простого. Немного денег, и его настроение пошло резко в гору, да так высоко забралось, что он и правда стал напоминать воздушный шарик, рвущийся в небо – яркий и блестящий, купить такой в парке развлечений всегда просят дети.

И именно такого Вадима – не скрывающего чувств и эмоций – купил себе я. Поддался соблазну. Совсем съехал с катушек. От души тряхнул стариной. Мне сорок в этом году. Сейчас говорят: всего сорок, и я чувствую так же, но век-два назад считался бы уже стариком.

В голове всё крутилось: с сегодняшнего дня Олег становится дедом. И пусть он на десять лет старше меня, Маринка – ровесница его дочери-роженицы. А значит, и мне скоро внуков нянчить, я тоже почти уже дед.

И что в этот знаменательный день осознания скоротечности жизни делаю я? Правильно – покупаю себе молодого любовника, парня. Седина в бороду – бес в ребро, причём бес-извращенец.

Чистое безумие, но я уже это сделал. Вадим теперь мой. И с каждым следующим шагом доказывает, как он хорош, и что мой выбор при всей его абсурдности – верный.

Плечи Вадима широко расправлены, походка – пружинистая, взгляд прямой и открытый, белозубая улыбка, без сомнений, тянет на миллион. А ведь всего полчаса назад он стонал от боли, еле переставлял ноги и, упавший в кресло в моём кабинете, казался то ли раздавленным червяком, то ли размытым дождём акварельным наброском.