Вакханалия кончилась так же быстро, как и началась: свет окончательно погас, зал провалился во тьму. А когда слуги спешно разожгли свечи, оказалось, что в центре зала больше никого нет, кроме чуть помятых и раскрасневшихся девушек.

Иви нашла взглядом Каю, схватила с подноса слуги два бокала с шампанским и направилась к ней.

– Тей-Леа? Разве есть такая страна? – Ив протянула подруге фужер.

Прежде чем ответить, та сделала большой глоток.

– Есть. Но никто о ней не говорит. Её жители – отщепенцы. Они не признают ни наших порядков, ни нашей веры. Их границы закрыты, но говорят, что некоторые страны ведут с ними торговлю – и на удивление весьма успешно. Их боятся. В лесу, который скрывает их страну, что-то происходит. Но некому рассказать: все, кто уходит туда, больше не возвращаются. А если возвращаются, то разум их поврежден. Иначе никто не может объяснить их рассказы об огненных конях, что опускаются с небес, чтобы прогнать незваных гостей, и шепоте деревьев, который сводит с ума и внушает разные… непотребства.

– О, – Иви озадаченно поднесла бокал к губам. Она уже несколько раз давала себе слово ничему тут не удивляться, но краски историй все сгущались. Из-за этого становилось не по себе.

– Просим прощения за прерванную беседу, – к девушкам приблизились два молодых человека. Один из них был одет во фрак, который всем своим видом кричал о его дороговизне, а второй – в форму, отдаленно напоминающую Иви французский военный мундир.

– Как только вы вошли в залу, я не могу оторвать глаз от вашей блистательной красоты, – обратился юноша во фраке к Иви. И та могла поклясться, что если бы она не помнила о том, что нужно держать лицо, брови обязательно полезли бы куда-то к потолку.

– Могу я любоваться на вас в следующей мазурке? – продолжил свою витиеватую речь молодой человек.

Иви потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что таким образом её только что пригласили на танец.

– О, – она моргнула, словно это помогло бы собрать мысли воедино. – А могу я узнать, с кем имею честь танцевать?

Юноша во фраке оглянулся на своего спутника.

– Перед вами Киприан Модестан, дофин Алхеи.

Иви нахмурилась, даже не пытаясь удержать в голове сложное имя, а уж тем более – титул нового знакомого.

– Я прошу прощения, м-м-м… пан, но в мазурке вам удастся лишь разочароваться.

– Что ж, если танцы вам не по вкусу, может составите мне компанию на чашечку кофе?

– Благодарю. Но поговаривают, кофе на ночь – вредно.

Чужая душа, кажется, только что хлопнулась в обморок.

Рядом Кая недвусмысленно громко сложила веер. Девушки в недоумении уставились друг на друга: Иви не понимала, для чего к ней пристал противный дофин в перчатках белоснежных настолько, что глаза кололо от этой белизны, а Кая не могла взять в толк, почему бестолковая подруга так настойчиво отвергает подарок судьбы.

Дофин переглянулся со своим провожатым, назначение которого так и осталось загадкой, нервно отсалютовал девушкам и удалился неуверенной походкой, оставив после себя привкус едкого парфюма на языке.

– Почему ты не приняла приглашение? – Андервуд шлепнула Иви веером по плечу. – Ты настолько не уважаешь двор и возможность принести честь в свою семью?

– Нет, – Эвелин возмущенно повернулась к Кае, но тут же приложила палец к губам. – Хотя подожди… Да. Да, именно настолько.

Не найдя вразумительного ответа, Кая ладным движением раскрыла веер и удалилась, словно боясь попасть под дурное влияние своей соседки.

Следующий месяц пролетел незаметно. До выпуска оставались чуть больше двух недель, и в честь этого в академии устраивались гадания. Как положено – на суженого-ряженого. Всем хотелось привлечь внимание какого-нибудь аристократа на выпуске.

Педагоги академии об этом обычае или не знали, или смотрели сквозь пальцы, позволяя девушкам отвлечься от институтской рутины.

Гадала институткам травница, прозванная панной Калиной. Жила она на территории института в деревянном домике для слуг. И несмотря на то, что в Сен-Рур служил первоклассный медикус, профессионал в средневековых условиях Штагара, многие с охотой обращались к Калине за травами от головной боли или за мазью от ожогов и ссадин. Говорили, что она даже переломы заговаривала так, что они срастались быстрее.

И теперь, под покровом ночи, прикрывая свечи ладошками от ветра, девушки бежали к домику травницы, хихикая и подталкивая друг друга. Иви ни в гадания, ни в заговоры не особо верила, но атмосфера гаданий манила своей загадочностью даже самого отъявленного циника.

– Панночка Калиночка, вот и мы! – девушки гурьбой ввалились в тесную горницу.

Иви нашла взглядом хозяйку. Она ожидала увидеть сгорбленную годами старушку, но узрела молоденькую девчонку, вряд ли старше ее. её черные пушистые косы были перепутаны серебряными нитками, к широкому опояску были прикреплены стеклянные и глиняные резные бусины. Несмотря на то, что одета была Калина как обычная девушка Штагара, в её лице угадывалась примесь каких-то других (“Не славянских”, – решила про себя Иви) народов.

– Много вас, – голос Калины оказался тихим и нежным. – Всем не погадаю, не у всех судьба ясно видна. По одной заходите. Не смущайте ни друг друга, ни духов. Кто из вас самый смелый?

Иви не успела сообразить, что нужно делать, как вдруг осталась с гадалкой наедине.

– Самая смелая? Или самая любопытная? – панночка Калиночка взглянула на нее, наливая в небольшую миску воду.

Иви неуклюже дернула плечом, не зная, что ответить.

– Выбирай камушек, – в одно скользящее движение Калина оказалась возле Иви и сунула той под нос миску с разноцветными речными камнями.

Иви заглянула в плошку.

– Ай, девушка, – вдруг снова заговорила Калина, и Иви внезапно осознала, что чернявая панночка смотрит прямо на нее. – Хороша ты лицом, но душой грустна. Западный ветер да золото – погибель твоя. Встретишь их вместе, и вспомнишь, что правду тебе Калина сказала. Брось камушек и считай круги на воде. Четное количество насчитаешь – удачно в этом году замуж выйдешь, и муж у тебя будет пригож и покладист. Нечетное – увы, в другой раз.

Внутренний голос крякнул с нескрываемым старческим скепсисом, чужая душа затаилась в радостном предвкушении. Камушек Иви все же бросила. С тихим стуком он ударился о край миски, упал на пол и, издевательски поблескивая серо-голубыми боками, убежал под кровать. Калина заторможено перевела глаза на Иви, словно бы решая: клиентка ей попалась криворукая, или судьба у нее такая дурная?

– Не хочет твоя судьба мне свои тайны да замыслы рассказывать, – наконец нашлась она. – Иди, девушка.

– Правда? Может еще раз бросить?

– Иди-иди, – замахала панночка, словно испугавшись, что очередной своей выходкой Иви может поставить её в неловкое положение, а заодно и подорвать гадальный авторитет у других благородных девиц.

Гадания завершились быстрее, чем предполагала Иви – всего через пару часов они были уже в постели.

Под возбужденное щебетание Лолы Иви засыпала. И снова её сны заволакивал горький дым, а в ушах бил и бил глухой барабан…

– Давай, выдохни еще чуть-чуть, – Кая затянула корсет так, что Иви оставалось только похрипывать в знак протеста.

– Ох, девочки, – Лола загадочно и воодушевленно вздыхала. – Не могу поверить, я ждала этот день два года своей жизни – и наконец-то он настал.

– Главная загадка – как он закончится, – оборвала её мечтательность Кая, оставив, наконец, Иви и её корсет в покое. Эвелин привалилась к туалетному столику, пытаясь приспособить дыхательный аппарат к новым для него условиям.

– На императорском балу я познакомилась с молодым графом, – глаза Лолы засверкали пуще прежнего. – Его зовут Рихард Нардин, и он умен, начитан и как раз в том возрасте, когда уже пора жениться. Он подарил мне свечу в надежде, что в наших сердцах зажжется пламя любви.