Когда в класс вошла графиня Гофман, звенящий шепоток институток стих.

– Хочу представить вам Иветт Ниман, нашу попечительницу и благодетельницу, – Мадам указала на дверь. В класс – нет, даже не вошла, – вплыла совсем молоденькая девушка. Хорошенькая, тоненькая, маленькая, ухоженная – вылитая куколка. Воспитанницы начали переглядываться; кто-то опустил глаза. Даже Иви, которая всегда считала себя чуть красивее среднего, а в новом тюнингованном теле – и подавно, почувствовала себя страшненькой каракатицей.

– Мисс Ниман любезно согласилась провести первый класс этикета, – графиня кивнула попечительнице, уступая свое место.

– Я рада приветствовать в Сен-Рур как новых девушек, так и учениц прошлых годов, – заговорила Иветт. Голос её звучал так же, как она выглядела: сладко и приторно. – На первый класс я выбрала одну из самых строгих и важных, но также одну из самых увлекательных тем.

Она обвела глазами притихших девушек. Даже Иви с интересом взглянула на мисс Ниман.

– Бальный этикет! – патетически воскликнула Иветт и дважды хлопнула в ладоши. Двери класса раскрылись, и прилизанные до глянцевого блеска лакеи начали заносить разодетые бальными нарядами манекены – не только женские, но и мужские.

Иви выдохнула и почему-то почувствовала себя жестоко обманутой. А вот чужая душа в ней веселилась и ликовала, испытывая неописуемый восторг от всего этого сюра.

– Как вы знаете, придворные балы – это не просто увеселительное мероприятие, – полилась явно заученная речь мисс Ниман. – Это место, где совершаются заговоры и перевороты, проворачиваются сделки – легальные и не очень, – заключаются помолвки. Итак. Приемы бывают большими – где собираются все ваши придворные и вассалы, и малыми. На малые необходимо отправлять приглашения лично, и в этом случае вы можете не приглашать того, кого не хотите видеть. К большим приемам относятся: помолвки, свадьбы, государственные праздники…

К концу третьего предложения Иви почувствовала, как её пробивает на зевоту. Слова слились в единый бестолковый ком. Белые платья, бежевые; перчатки до кисти, до локтя; шлейфы, веера, парадные ленты – всё это не представляло для Иви никакого интереса. Время шло, лакеи отточенными движениями прикладывали к нарядам украшения из живых цветов, перчатки и туфли, а Иветт глянцевой бабочкой порхала по кабинету, даже не скрывая своего неистового увлечения обсуждаемой темой.

– Упавший веер не будет признаком вашей неуклюжести, но даст понять кавалеру, что вы готовы провести с ним время. Не стесняйтесь записывать имена кавалеров и танцы, на которые вы были приглашены. Танцевать больше двух танцев с одним и тем же партнером – моветон. И в танце незамужняя девушка не должна ни прикасаться к мужчине, ни смотреть ему в глаза. Свою симпатию вы можете выразить…

Иви казалось, что мисс Ниман даже не дышит, выдавая информацию как грозовая туча – ливень. Вздохнув, она подперла подбородок ладонью, в глубине души надеясь на то, что какую-то полезную информацию за три месяца она все же получит.

Спустя полтора месяца, проведенных в Сен-Рур, Иви понимала, что ненавидит его всей душой. Среди девушек она не нашла себе подруг, кроме Лолы и Каи, а в академии ей было скучно. Она скучала по сотовой связи, джинсам и контрастному душу. По бургерам, туалету со смывом и своему испачканому красками, облупившемуся этюднику. Ив так и не научилась ходить в этих чудовищных юбках, а корсет натирал каждой из своих тысячи косточек. Девушка устала от постоянных сплетен, которые начали выходить за грани разумного; ей было не интересно, какими словами нужно писать письма мужьям, любовниками и придворным господам, и было абсолютно в тягость как выплясывать нудный полонез, так и вальсировать.

А вот чужая душа, от которой она уже отчаялась избавиться, кажется, проводила время с феерическим удовольствием.

Отдушину Ив удалось найти в мировой истории, благодаря которой она выяснила много интересного касательно мира, в котором очутилась.

Оказывается, он не так уж отличался от Земли. Штагар – страна, в которой родилась Эвин Войцик – был нечто средним между Украиной, Польшей и Беларусью, а может быть всеми ими вместе взятыми. Были еще три крупные, политически и экономически сильные страны: северный полуостров Мор-Туат был аналогом Скандинавии; Гиле – Западная и Восточная, хотя, судя по карте, они должны были называться «Северная» и «Южная» – были подобием не то ФРГ и ГДР, не то Сербии и Черногории; холмистой и влажной стране Тар-Мириам Иви соотнесла Шотландию и Ирландию. Эти четыре страны располагались на одном материке, омываемом океаном Туат, и, благодаря своему влиянию, назывались «Первой Землей». «Вторая Земля» находилась по соседству на втором материке, вокруг которого мелкими безымянными бусинами были рассыпаны острова, и также включала в себя четыре страны, на названия которых у Иви не хватило ресурсов памяти. Бо́льшая часть карты была «затянута» нарисованным туманом. Многие земли были либо не исследованы, либо потеряны после Катаклизма. Катаклизмом здесь называли то, вследствие чего Атлантида (если она действительно существовала) ушла под воду. Из-за сильного землетрясения острова и материки поглотил океан, словно их и не было никогда. Первый день катастрофы был объявлен траурным, и память о нем сохранилась и через почти тысячу лет. А земли постепенно пропали со всех карт, но мореплаватели и охотники за реликвиями не оставляли попыток найти следы их существования.

Кроме истории, Иви замечала еще и то, насколько жестче стали настроения в академии. Преподаватели все чаще говорили о выпуске; темы на уроках становились все серьёзнее, вплоть до обсуждения видов наказания для политических изменников и заговорщиков, а между девушками все чаще искрило конкуренцией.

На смену лекциям пришла реконструкция различных ситуаций, происходящих при дворе, будь то знакомство или чаепитие со знатной семьей.

Кроме этикета, были еще классы математики и физики, но они преподавались очень поверхностно: нечего девицам делать в экономике да науке. Бо́льшую часть времени занимали языки, рукоделие да художественный класс. Как раз в художественном классе развернулось настоящее поле битвы за внимание молодого преподавателя, и пан Либичек с потрясающей регулярностью находил у себя в карманах то кружевные платки, щедро окропленные духами, то розы из институтской оранжереи.

Ход мыслей и комариный гомон девушек прервал мерный стук. В малую гостиную, в которой должен был состояться сегодняшний класс, тяжело опираясь на трость, вошла графиня Крауссер. Поговаривали, что некогда графиня была статс-дамой королевы Мор-Туат, но что вынудило её сменить такое выгодное место на стены академии, никто не знал. Крауссер махнула рукой, и вышколенные лакеи начали снимать белые ткани со столов. Под ними обнаружились блюда с фруктами, вазы с шоколадными конфетами, нарезки сыров и вяленого мяса и несколько бутылок вина. С восторженным оханьем девушки подались вперед: несмотря на свое разнообразие, меню академии не включало подобных изысков.

– Фройлен Ниман и остальные почтенные дамы вбивают в ваши славные головки, что жизнь при дворе – это балы, красивые платья и галантные шевалье, – заговорила графиня, и по её тону было понятно, что в её картине мира дамы были вовсе не почтенными, а головки институток – не такими уж славными. – А я хочу, чтобы вы уяснили: может наступить момент, когда вы должны будете собственными руками защищать свою жизнь и, возможно, жизнь своих королей. Вообразим ситуацию: вы находитесь на балу. Некая подозрительная личность предлагает вам принять бокал вина из его рук. Ваши действия?..

– А личность симпатичная? – раздался откуда-то сзади голосок Ясмины Говард – красивой, смешливой, но необремененной умом девушки. Стайка институток, состоящих в её «свите» манерно заржала.

– Этот бокал станет последним в жизни фройлен Говард, – припечатала графиня. – И будет необычайным везением, если на её надгробии не упомянут о том, что королеву сгубили неуместный флирт и неоспоримая глупость.