На кроватях обнаружилась не только форма – еще ночная рубашка и небольшая шкатулка. Оставив изучение содержимого шкатулки на потом, Иви развернула форму. Нижняя её часть содержала несколько подъюбников, а верхняя – корсет и тонкую блузу. Верхнее платье было песочного цвета, именного того оттенка, который в мире искусства считался “голым”. В комплект также входили несколько пар коротких панталон, которые уже не вызывали у Эвелин некультурного шока, чулки с лентами и пелерина, едва прикрывающая руки.

Иви вздохнула и краем глаза покосилась на соседок. Одна из них – светленькая и круглолицая – спряталась за балдахином и теперь мышью шуршала там, а вторая – более смуглая и темноволосая – начала переодеваться в ночное, абсолютно не смущаясь.

Последовав примеру светленькой девушки, Иви забралась за штору. Стянув покрытое дорожной пылью платье, она со вздохом удовольствия облачилась в лёгкую ночную рубашку. Под кроватью обнаружились тапочки. Сложив одежду в корзину у двери, Иви заглянула в шкатулку. Внутри находились шпильки для волос, несколько лент и заколки с бантами того же цвета, что и платье. Эвелин и не сомневалась, что содержимое шкатулки было одинаковым у каждой воспитанницы.

Соседки молча укладывались спать, тушили свечи металлическими колпачками. Забравшись в кровать, Иви вздохнула. Какой странный сон… А еще страннее было то, что Иви, кажется, начала к нему привыкать… Да и что она оставила в Нью-Йорке? Бесперспективную работу, счета за аренду и рыбку, которая постоянно норовила всплыть кверху брюхом. Мать Иви погибла в авиакатастрофе, когда ей исполнилось восемь, а отцу она перестала быть нужна сразу же, как только тот нашел себе новую пассию.

А что, если всё же произошла какая-то необъяснимая магия, и Эвелин поменялась телами с пани Войцик? Не зря же об этом снято так много фильмов, откуда-то же эти идеи взялись?.. А ведь ими вполне мог поделиться какой-нибудь такой же путешественник по мирам. И если это действительно так, то где же сейчас настоящая Эвин? В дурдоме в смирительной рубашке?

Не успев сделать логичных выводов, Иви заснула.

Спалось крайне беспокойно: снилось какое-то помещение, затянутое дымом, травы и черепа на стенах. Откуда-то доносился гул не то барабана, не то бубна, который все приближался. И когда звук взорвался оглушительным раскатом совсем рядом, Иви проснулась.

Из-за неплотно задернутого балдахина пробивалась полоска света. Отодвинув ткань, Иви одним глазом выглянула в комнату.

– Доброе утро, – мягко, улыбнулась ей девушка напротив. – Ты вовремя проснулась: еще пятнадцать минут, и ты не успела бы привести себя в порядок. А Мадам любит, чтобы мы выглядели идеально, даже если не выспались.

– Откуда ты знаешь? – Иви села, свесила ноги с кровати. Её собеседница помолчала какое-то время, ловко заплетая льняные волосы в аккуратные косы. Уложив их «корзинкой», она прикрепила бантик и снова переключила внимание на Эвелин.

– Я училась здесь в прошлом в году. Но трагедия, случившаяся с моим отцом, вынудила меня прервать обучение и вернуться к семье, – лицо девушки отобразило крайнюю степень печали. Но мне повезло, что Мадам пригласила меня и в этом году.

– Так ты была здесь раньше? – лицо Иви вытянулось. – Расскажешь?

– За завтраком. Иначе мы обе опоздаем, – соседка рассмеялась – словно по полу комнаты рассыпались маленькие рождественские бубенчики. – Я – Лола, кстати. Лола Галлахер.

– Эвел… Эвин! Эвин Войцик.

Из-за узкой белой двери показалась вторая соседка. Судя по влажному полотенцу, которое она несла в руках, за дверью скрывалась ванная комната.

– Это Эвин, – кивком указала на Иви Лола. Девушка бросила полотенце на спинку кровати и сухо улыбнулась.

– Кая Андервуд.

Не дожидаясь какой-либо реакции от новых знакомых, Кая начала переодеваться.

– Тебе лучше поспешить, – снова светло улыбнулась Лола и, взяв со стула разложенную форму, спряталась за шторкой.

Сунув ноги в пушистые тапочки, Иви побрела в ванную. Ванная была самой обычной: светлая, с большим зеркалом в полный рост. В шкафчике на стеклянных полочках ютились всевозможные флакончики, расставленные в строгом порядке: отдельно для ухода за лицом, за руками, за волосами. Сунув нос в одну из баночек, Иви чихнула: с пуховки поднялось облачко рассыпчатой пудры и устремилось прямо ей в нос. Пообещав себе перещупать на досуге все флакончики и понадеевшись на то, что в составах их содержимого нет ртути и свинца, Иви наскоро плеснула в лицо прохладной водой и помчалась переодеваться.

Кое-как облачившись в корсет, который застегивался спереди на малюсенькие крючки, Иви начала возиться с низом формы. Первым слоем была полупрозрачная юбка, на которую сверху крепилась конструкция из накрахмаленных лент, соединенных между собой. Мысль о том, что эту процедуру нужно будет проделывать каждое утро, повергала в уныние. Закончив с платьем, девушка наскоро расчесалась. Косы плести она не была обучена и, скрутив на голове непритязательную «гульку», Иви поспешила в столовую.

В столовой было шумно. Шурша юбками и непринужденно болтая, девушки рассекали пространство, сжимая в руках подносы. На длинном столе располагались большие блюда со всевозможными вкусностями. Но, заметив Лолу, Эвелин потеряла интерес к меню. Наскоро шлепнув на тарелку омлет и несколько тонких до прозрачности ломтиков вяленого мяса, девушка поспешила к мисс Галлахер. Та точно перестала быть просто вынужденной знакомой и превратилась в кладезь полезной информации. Возможно даже необходимой для выживания.

– Привет, – Лолу абсолютно не смутило подобное преследование со стороны новой соседки.

– Рассказывай! – заговорщически прошептала Иви, поставив поднос и пытаясь усесться поудобнее во всех этих жутких юбках.

– Об академии?

– Обо всём! – Иви торжественно взмахнула вилкой.

Лола на секунду задумалась, но вскоре начала быстро и тихо говорить.

– Своей целью Сен-Рур ставит вырастить из нас великосветских дам. Нас будут учить королевскому этикету, но только азам, потому что в каждой стране много своих нюансов. Будет искусство, история и кое-какие другие науки. Узнаешь о них сама, – она хитро посмотрела на Иви. – Самое долгожданное – это, конечно, выпуск. В честь него устраивается самый настоящий бал, на который частенько приезжают и кронпринцы стран-соседей. Иногда кому-то везет, и тогда девушка уезжает в статусе фаворитки. А если будет везти и дальше, то она может… м-м-м… вырасти в звании.

– А как принцы выбирают девушек? А если им никто не понравится?

– И что? – вдруг встряла в разговор подошедшая Кая. – Принцам запрещено брать в жены девиц из неблагородных семей. Поэтому они предпочитают выбрать невесту здесь. Ведь все знают, что девушки Сен-Рур воспитаны как положено, готовы к жизни во дворце и исполнению политических и супружеских обязательств.

На этих словах Иви почувствовала, как холодеет спина.

– А ты реалистка, да? – кисло поинтересовалась она у Каи. Та пожала плечами.

– Третий год в академии смывает с глаз розовую краску, – та методично намазывала свой тост абрикосовым джемом.

– Третий? А так можно? Принцы каждый год ищут себе невест?

– Нет, конечно! – Лола рассмеялась, а Кая лишь посмотрела исподлобья. – Нет столько принцев. Да и большинство из них совсем не принцы: есть князья, графы, бароны… А молоденькие образованные фрейлины всегда нужны. Некоторые королевские особы меняют их, как перчатки.

Иви с сомнением глянула на Каю. Она была вполне симпатичной и достаточно образованной, но, тем не менее, королям была неугодна. Странно это.

Колокол возвестил об окончании завтрака. Повинуясь взмаху веера Мадам, девушка встали и стайкой отправились на первый урок.

Класс был большим и очень простым, по сравнению с остальными помещениями академии. Из больших окон открывался вид на пестрый парк. Столов и парт не было, вместо них стояли мягкие удобные кресла – в несколько рядов, полукругом. В углу притаился черный, блестящий рояль. Лола потащила Иви ближе к окну. Та не сопротивлялась. Всю свою школьную жизнь она просидела у окна, развлекая себя счетом белых-синих-черных машин и украдкой рисуя на полях тетрадей цветочки со школьной клумбы.