Один из Стражей подошёл к телу Истиана. Открыв забрало, он бросил взгляд на своих соратников и Бернардин услышала голос, разнёсший весть:

– “Галлан мёртв. Подтверждаю. Местраль держит существо. Нужны ещё Стражи.”

Слёзы хлынули потоком. Стон скорби застрял в горле. Сердце остановилось.

– Сдохни тварь! – вопль женщины, потерявшей любовь, стократ усиленный её бушующем Потоком, сотряс всё вокруг. От его мощи, Стражей отбросило в стороны, обугленные деревья, устоявшие под ударом последнего заклятья Истиана, повалились наземь, оставшиеся древесные духи, в ужасе бросили свои жилища и навсегда покинули Западный Сад Ладоса.

Тем временем, каменная темница начала быстро сжиматься. Зверь завыл в предсмертной агонии, давясь кровью и внутренностями. Неожиданно, Бернардин почувствовала, как силы покидают её. Более того, чары трёх Стражей теперь влияли на её заклятье, ослабляя его. В каменном мешке образовались бреши. Сквозь них, жуткими щупальцами, пробирались струйки густого, чёрного дыма.

– Что вы делаете?! – выдохнула Бернардин.

– Существо Тёмного Мира приказано доставить в лабораторию Совета Десяти живым!

– Я член Совета Десяти! Я приказываю вам…

Она почувствовала, как в её сознание проникли чьи-то чары, лишая её контроля над Потоком. Это ювелирно сотканное заклятье, тоненькой холодной змейкой проскользнуло и легко обошло все её защитные барьеры, даже не потревожив их.

– Как вы… – выдохнула Бернардин и сознание покинуло её.

Разные судьбы

Иллиан лежал в постели, в гостевом крыле замка Бреннен и прокручивал в голове события этой ночи. Отправляясь в поход, представители Центральной Ячейки связали свои магические Потоки в один, ритуалом ментального круга, предполагающим не только усиление каждого из его участников, но и позволяющим видеть творимую волшбу другого.

Во время ссоры на пиру, Эбинайзер раскрыл картины разума Аксена Фолина. Иллиан, как и все члены Ячейки, видел красный туман безумия и жажды крови, застивший десятника за несколько мгновений до того, как тот потянулся за ножом. Молодой чародей не смог бы быстро бросить нужное заклятье: искусство мгновенного применения отложенной магии требовало практики и большого опыта. Но Кин, Присцилла, Магистр Горан – они-то уж точно держали натянутыми около десятка всевозможных заклинаний. Одна лишь мысль и сплетённая заранее волшба достигла бы цели: закрыла непробиваемым куполом воеводу Бреннена, оглушила бы десятника – сделать можно было многое и кровопролития можно было избежать.

Сразу после инцидента, как его назвал Эбинайзер, он приказал Ячейке покинуть зал. По крикам и шуму Иллиан догадался, что там произошёл бой и пострадавших в нём было немало. Но маги и тогда не вернулись помочь. По утверждению Горана, Жрецы Трёх и местный маг Ландел, в их помощи не нуждались, но Иллиан и ему не поверил. В тот вечер он слегка заглянул в Поток Ландела. Бренненский чародей был слишком глуп, либо слишком пьян, чтобы распознать и блокировать его Взгляд. Увиденного, даже мельком, Иллиану было достаточно, чтобы понять невысокий уровень этого магика, а столетний старик и девчонка из местного храма Трёх Светлых, никак не дотягивали до уровня столичных целителей.

– Почему мы не помогаем им? – спросил он тогда у Эбинайзера.

– Вы потомок одного из Великих Родов и у вас с этими людьми разные судьбы, – ответил ему темнокожий чародей. – К тому же, у нас есть задание – только оно имеет значение. Мы не можем растрачивать силы на усмирение пьяной солдатни.

– Задание? Серебряные и вся Центральная Ячейка на устранение диких Ворожей?! В Семинарии, ведьмам отведена лишь пара лекций на курсе истории. Сражаться с ними предписывается войскам на местах и Жрецам Триглавы. Или вы что-то от меня скрываете?!

– Идите спать, юный Галлан, – улыбнувшись, закончил тогда разговор Эбинайзер.

На протяжении всего похода, Иллиан чувствовал, что от него многое утаивают. Искать истинные цели задания в Картинах Разума, связанных с ним ментальным кругом коллег, смысла не имело. Маги такого уровня легко бы скрыли их от него или вовсе подложили бы ложные. Иллиан Галлан, самый юный маг, когда-либо поступивший в Семинарию, талант и надежда своего рода, чувствовал себя слепым беспомощным кутёнком, с которым играют взрослые. Но уже завтра всё решится, по крайней мере он узнает истинную цель.

Иллиан закрыл глаза. Память издевательски чётко вернула его в тронный зал: перерезанное горло Радного, толстый ковёр, впитывающий тёмную кровь, ужас женщин и звериная злость на лицах пьяных мужчин. Холодок страха пробежал по его телу. Поток, связывающий каждого мага со Светлым Источником, возник перед его взором, блеснул и колыхнулся, готовый служить своему хозяину. Иллиан небрежно и щедро зачерпнул из него – сегодня он не собирается прибегать к примитивной предметной магии. Конечно, завтра слепой магистр полдня будет ворчать, что мол можно было обойтись и не сложным ритуалом – пусть его! Работа с чистым Источником, вот путь для потомка великого Галлана!

Он сосредоточился на камне возвращения, висящим у него на груди и до предела напитал его Силой. Древняя реликвия их рода, переданная ему отцом, теперь в случае смертельной опасности переместит его в родовой замок, расположенный в западной части столицы. Камень приятно потеплел, благодарно принимая энергию и тихонько завибрировал, понемногу успокаивая юного чародея.

Покаяние Десятника

Аксен очнулся в холодной, сырой темнице замка Бреннен. Руки сковали ржавые, грубой ковки кандалы. Цепи, в два пальца толщиной, тянулись от них к большому, ржавому кольцу в потолке. Окон не было и только свет коридорных факелов, слабо освещал небольшой островок у его ног. В затёкших плечах нарастала ноющая боль. Голова разламывалась от выпитого.

– Какого хера?! – прохрипел он и зашёлся в жестоком кашле.

В памяти плясали неровные фигуры, обрывки фраз и размытые лица пирующих. Огромный силуэт то ли медведя, то ли витязя, раскидывающего напирающих людей, возник перед ним.

"Ром? Был бой?! Что-то случилось на пиру…”

Желчь подкатила к горлу и его вырвало. Он поморщился, сплюнул. Только сейчас, вместе с запахом рвоты и плесени, он уловил тяжёлый запах засохшей крови. Он был залит ею с головы до ног.

"Кровь не моя. Ран нет."

Тяжело застонав, он зажмурился, силясь вспомнить прошедшую ночь. Как наяву перед ним возникло искаженное ужасом лицо Радного и разрывающий плоть нож в его руке.

– Я отрезал этому жирному ублюдку голову! – прошептал он. – Срезал его гнилую башку с плеч!

Тут же память вернула ему всё произошедшее на пиру. Он вспомнил их с Радным разговоры, вспомнил кровавое безумие, захлестнувшее его. Вспомнил бой. Его вырвало повторно. Он попытался вспомнить что было дальше, но сейчас разум отказывался думать о чём-то кроме тошноты и привкуса человеческой крови во рту.

Где-то наверху раздалось бряцанье ключей и тяжёлые стоны, давно не смазанных, засовов. Протяжно скрипнула дверь и послышались звуки приближающихся шагов. В небольшой круг света перед ним вошёл Артур. Они молча смотрели друг на друга.

– Твою та мать, Аксен, – наконец проговорил Артур.

Аксен облизнул пересохшие губы и опустил голову.

– Кто возмёт моих?

– Игнаций.

– Хорошо. Кэс ещё слишком молод, Фарли раздолбай, Рому не хватит мозгов вести две десятки.

– Он спас тебя, там.

– Помню. Как он?

– Пойдет под трибунал.

Аксен поднял голову и посмотрел на Артура.

– Его надо вытащить.

– Вытащу.

– Ты извиняй меня, Старшой. Я, я не думал. Я даже не помню, как схватился за нож.

– Зачем ты вообще притащил его?

Аксен слабо усмехнулся.

– Да не в ноже дело. Я бы справился и голыми руками.

– После возвращения с холма, я доставлю тебя в Ладос на Суд Воевод.

– Знаю, ага.

– Я не смогу тебе помочь.

– Знаю.

– Это правда об Урусских?

– Было.

– Мой отец, он… – Артур не хотел заканчивать вопрос, он боялся услышать на него ответ. Одна мысль, что его отец, герой Эделии, мог участвовать в чудовищных преступлениях, доводила его до отчаянья.