А вот на сапоги денег не хватило. На оставшиеся гроши купить можно было только голяшки.

- Пошли плясать. - вздохнула Матрена, завязывая купленную одёжу в узел. - Еще успеем до вечера тебе на сапоги заработать.

- Это все потому, что ты портки дорогие взяла! - упрекнула Ульяна.

- Это все потому, что кто-то слишком много ест. - не стерпела старушка. - Пять пирогов с ливером, а могли бы и капустными обойтись. Но нет же! Я капусту не хочу, она не свежая. - передразнила она козу.

Вот только с представлением на рынке у них не срослось. На подмостках давали представление давешние скоморохи, а в толпе виднелись бритые головы их громил, собирающих в шапку монеты и заметивших недобрыми глазами конкурентов в лице бабки с козой. Поэтому пришлось уносить ноги, благо, преследовать их не стали.

- Ничего, - бодро пролепетала Ульяна на почти безлюдной улице, - найдем и здесь благодарных зрителей. Вон, смотри, девушки стоят в сопровождении. Сразу видно, благородные и при деньгах!

На углу улицы и в самом деле стояла большая группа дворян. Особым богатством наряда выделялась стройная девушка с распущенными светлыми волосами, украшенными золотым обручем с крупным синим камнем, который придерживал на голове белую кружевную вуаль. Сразу видно - королевна! И окружение было под стать ей - две нарядные девушки, женщина, судя по одеждам - монахиня (не исключено, что наставница девушки), а также многочисленная охрана, половина из которой была одета богато и казалась просто сопровождающими дворянами. Но Ульяна видела их настороженные взгляды и обманчивую расслабленность. Козловский помниться поступал так же - на больших приемах или при выходе в свет часто переодевал нескольких охранников в штатское или в официантов, что порой спасало его жизнь.

Это был шанс. И Матрена, воспрянув духом, уверенно зашагала к людям.

- Милостивая госпожа. - начала она приветливо, но с достоинством, а девица отвлеклась от созерцания окон особняка напротив и перевела взгляд на старушку. И вид у нее был рассеянный, словно что-то огорчало красавицу. - Не желаете ли посмотреть диковинку, отвлечься. Моя козочка спляшет для вас, развеселит, душу потешит.

- Иди своей дорогой, бабка! - сказал старший в охране, и чувствовался в его голосе сильный западный акцент.

- Постой! - встрепенулась девушка и голос ее был приветливым, хоть иностранный акцент угадывался сильно. - Не прогоняй их, Зигмунд. Пусть спляшет, я хочу посмотреть.

Матрена Неждановна поклонилась низко знатной госпоже, догадавшись кто сейчас перед ней, затем отвязала веревку от ошейника, предоставив козе свободу движений и запела.

- Во саду ли, в огороде... - разнесся по улице мелодичный бабий голос, а коза уверенно встала на задние ноги и стала потешно вилять бедрами и выделывать верхними ногами такие диковинные движения, что Лизбетта невольно улыбнулась.

***

- Она снова пришла. Вот скажи, Мора, почему она приходит сюда почитай каждый день и смотрит на меня? - Аленка отошла от окна и опустилась в кресло.

Рукоделием она больше не занималась, и чтобы развлечь госпожу, Мора принесла потрепанную книжицу. Рыцарский роман - самое оно, чтобы развлечься молодой особе. Но сюжет Аленке не нравился. Ей, урожденной в век высоких технологий, телефона и интернета, было скучно читать о том, что прекрасная дева полгода ждала весточки от своего рыцаря, вздыхала, гуляла по саду и занималась прочей скукотой, а потом получила письмо и случайно слегла с горячкой.

- Ой! Посмотрите, какая потешная! - воскликнула стоявшая у окна Мора. Теперь, когда срок родов почти наступил, характер ее стал мягче, что Аленка объясняла гормонами и обострившимся материнским инстинктом, Мора стала способна к эмпатии, порой ее даже умиляли некоторые вещи, вот как сейчас.

- Что там, Мора? - Аленке было все равно, после встречи с Винульвом ее с головой накрыла волна апатии.

- Козочка танцует! Да такие коленца загибает - смех один!

«Быть такого не может!» - Аленка подскочила к окну, всей душой надеясь увидеть свою пропавшую сестрицу. Но рядом со странной девушкой стояла крепкая старуха, одетая в черное, а на мостовой прыгала пятнистая коза.

Сперва Алена даже разочаровалась, но решила посмотреть представление. И чем больше она смотрела, тем более знакомой казалась ей бабка, а движения козы были просто нереальны для этого мира. Вот коза, виляя бедрами, вытягивает перед собой передние ноги, потом кладет копыта на плечи, за голову, на тощие ягодицы, подпрыгивает, виляет попой с коротким хвостом и начинает танец сначала... Миры, конечно, могут повторять один за другим в развитии, но «Макарену» здесь начнут танцевать еще не скоро. А черные пятна на белой козе нарисовать проще простого.

- Мора, пригласи их к нам! - взмолилась она. - Ну пожалуйста! Пусть спляшет для меня! Может у них и песня веселая, а я совсем не слышу.

Мора сдалась быстро и, дождавшись, когда после окончания представления процессия принцессы скроется за углом, побежала по улице догонять бабку с козой.

***

Получив от принцессы целый золотой, Матрена несказанно обрадовалась, но на рынок решила не возвращаться. Негоже светить такими деньгами пожилой женщине. Пошлет за сапогами Архипа с Митькой, они пущай сапоги выбирают. Все равно их соломой набивать, чтоб на козьем копыте не болтались. А посему надобно им на постоялый двор возвращаться.

Но почти в конце улицы их догнала беременная женщина.

- Постойте! - окликнула она еще издалека. - Г оспожа желает видеть танцующую козочку!

Вот честно, хотелось отказать. И деньги на сапоги уже были. Но беременную служанку было жать. Как бы ее не выпороли за то, что не привела артистов.

Неприметный дом внутри оказался крепостью. Было как -то слишком много воинов и охраны, которые умело казались почти незаметными, и это настораживало еще больше. Провели их с Матреной сразу в дом, в гостиную.

- Надеюсь, козочка у вас чистоплотная и не насыплет на ковры гороху? - намекнула служанка.

- Чистоплотная. - подтвердила Матрена Неждановна и вздохнула, вспомнив, как вечером Ульяна долго искала укромный уголок на постоялом дворе и требовала лапушек, хотя все постояльцы спокойно обходились без оного.

Ульяна вошла в комнату и порадовалась, что служанка стоит у них за спиной и не видит выражения лица и морды, потому что в кресле перед ними сидела Аленка.

- Госпожа Алиона, я привела их как вы и просили.

- Расскажите, гости, кто вы и откуда, да потешьте меня танцем. - чинно проговорила Аленка, и только Уля прекрасно видела, как старается сестра скрыть волнение, не выдать себя и их перед служанкой. Да и не служанка та вовсе, а надсмотрщица. Вон и на окнах на всех чугунные решетки. Не дворец это, а тюрьма, золотая клетка.

Осознав сие, поспешила коза пребольно наступить на ногу своей спутнице, та вскрикнула, да начала по сторонам смотреть и соображать. Ведь не простой сельской бабой была Матрена Неждановна, а супругой наместника, а после и матерью следующего наместника, посему в интригах и порядках знати, пусть и не столичной, но разбираться ей доводилось.

Не спроста все это.

- Погорелица я горемычная. - молвила она слезливо, даже голос изменила на дребезжащий, жалость вызывающий. - Никого-то у меня не осталось. Только одна коза и уцелела в пожаре от всего добра. Теперь от иду к младшему брату, обещал пустить на зиму сиротинушку. Козочка опять же у меня смышленая... Концерты устраивает потешные. Кабы не она, давно бы сгинула с голоду и холоду.

- Полно вам, матушка. - черты Алены разгладились. - Я вас не обижу и щедро заплачу за пляску козы. Не бойтесь.

Последнее было излишне, и козе было ясно, что как раз Аленку тут никто не боялся, а «госпожой» лишь величали.

Посему Ульяна плясала под звонкую песню молча. Только корчила рожи так, чтоб видела их только сестра. И обязательно все поняла.

- Благодарю за развлечение. - Аленка отсыпала им серебра щедро. - Проводи, Мора, их на кухню, вели, чтоб накормили.