Шагающий нахмурился, когда его посетила догадка. Догадка, в которую он верил с трудом, несмотря на то, что она казалась единственной разумной версией происходящего.

Этот второй тоже был Отнимающим.

«Нет, этого не может быть… — Одно за другим, подозрения закрадывались в его мысли. — Двое Отнимающих? Здесь?.. Или все-таки может?»

Несмотря на охватившую его неуверенность, Шагающий заставил себя двигаться в сторону костра непринужденно, даже бодро — как шел бы сейчас к этому костру самый что ни на есть обыкновенный путник. Отнимающий ведь не должен раньше времени догадаться…

— Вы только поглядите, кто к нам пожаловал! — раздался обращенный к нему громкий баритон.

Сидящий у костра мужчина отбросил капюшон. Чуть прищуренные глаза заблестели в отсветах костра. Улыбка, больше похожая на оскал, появилась на бледном лице мужчины. Он облизнул языком нижнюю губу, пружинисто вскочил на ноги, после чего развел руки в стороны, словно собираясь заключить Шагающего в свои широкие объятья.

— Это же Бессмертный Пес Триамны собственной персоной… — В каждом его слове слышалась откровенная издевка. — Ой, да ты, смотрю, скривился. Что, не нравится прозвище? А по мне, так тебе очень подходит. Гораздо лучше, чем любое из твоих напыщенных имен. Отражает твою безвольную суть, так сказать. — Отнимающий театрально вздохнул. — Кстати, мы тут уже давно сидим. Видят Сумеречные Отцы — весь хворост в ближайшей округи сожгли. Все ждали, когда же ты соизволишь заглянуть на огонек.

«Мы. Значит, я не ошибся. Кроме этого Словоблуда есть еще кто-то».

Шагающий остановился, не дойдя нескольких шагов до костра, и покосился по сторонам. Налетел порыв ветра, и окружающие поляну сосны, как по команде, с шумом зашевелили ветвистыми силуэтами. Какое-то еще движение? Слева или справа? Шагающий-сквозь-Тьму сощурил взгляд и напряг слух, насколько мог.

Тот, кого он окрестил Словоблудом, тем временем пригнулся, поднял с земли увесистый бурдюк, откупорил его и, сделав приличный глоток, продолжил вещать:

— А знаешь, что мне всегда было интересно? В чем смысл того прозвища, что ты предпочитаешь другим? Ходящий-через-Ночь или как там оно… А, точно! Шагающий-сквозь-Тьму. Можно, попробую угадать? Тьма — это, разумеется, в переносном значении. Ты что-то вроде… — Словоблуд перебросил бурдюк из одной руки в другую. — Шагаешь через тьму веков… раз за разом защищая Триамну от всяких… Ну, таких как мы, например. Я прав?

Шагающий-сквозь-Тьму не ответил — в этот момент он наконец уловил движение где-то слева. Развернулся, чуть отступая назад и готовясь вытащить меч из ножен.

Темная кряжистая фигура выплыла из теней и остановилась между двух сосен. Затем басисто расхохоталась:

— Эй! Да ты глянь на его перепуганную рожу, он же сейчас в штаны наложит. Нет, серьезно, этот недомерок и есть тот самый легендарный герой? Да у меня прадед лучше выглядел — даже когда уже в гробу лежал.

«Итак, к Словоблуду прибавился Подхалим. Миленько».

Шагающий-сквозь-Тьму сделал еще полшага назад и, широко расставив ноги, встал так, чтобы видеть обоих Отнимающих одновременно.

— Да, да, как видишь, мы наслышаны о тебе. — В речи Словоблуда, очевидно, недовольного тем, что его перебили, засквозили нервные нотки. — Бессмертный цепной пес, считающий, что служит народу Триамны. Сколько ты уже ходишь с этой штукой за поясом по землям Юга? Триста лет? Пятьсот? Под тысячу?

И вновь проигнорировав вопрос, Шагающий повел головой чуть вправо. Что за странный гул, будто бы идущий отовсюду, сопровождает монолог Словоблуда? Он огляделся, но не смог уловить источник звука. Неужели просто мерещится? Странно. С ним случалось всякое, но вот галлюцинациями Шагающий-сквозь-Тьму никогда не страдал.

По крайней мере, он искренне на это надеялся.

— Благословленный бессмертием, — продолжал Словоблуд после того, как вновь приложился к бурдюку. — Поведай нам, каково это, быть тобой? Жить, когда все, кого ты знал, а может и любил, безвозвратно уходят? Прислуживать недалеким людям, что меняются один за другим в бесконечном потоке времени — а ты все выполняешь и выполняешь их поручения, безумные и бессмысленные. — Он сделал еще один долгий глоток, после чего перебросил бурдюк Подхалиму. — Из года в год. Из века в век… А, впрочем, это неважно. Ответь лучше, какое твое Проклятье? Ведь за Благословение бессмертием ты должен был расплатиться чем-то дорогим, не так ли?

Шагающий-сквозь-Тьму до боли сжал губы. Внезапно он понял, в чем ошибался все это время. Все оказалось до банальности просто.

Не двое. Трое.

Своим бессмысленным монологом Словоблуд вовсе не хотел сбить его с толку — весь этот словесный фарс нужен был исключительно для маскировки того, что все это время делал третий Отнимающий. А именно — оставаясь незаметным, Невидимкой, читал нараспев шаманские сонные напевы древнего Аккао. И откуда только они ему известны?

Шагающий понял, что вовремя обнаружил ловушку — промедли он еще немного, и сам бы не заметил, как монотонные звуки овладели его телом и сознанием. К счастью, он уже сталкивался с таким в далеком прошлом, а потому знал, что делать. Короткий вдох — и из внешнего мира он переключился внутрь себя. Сконцентрировавшись, зачерпнул побольше энергии ри и возвел в сознании отражающий ментальный барьер. После чего так же плавно вернулся в обычное состояние.

Ничего не изменилось — Подхалим прихлебывал отдающее кислятиной вино, а Словоблуд выжидающе стоял перед костром, заложив руки за спину. Шагающий-сквозь-Тьму пришел к мысли, что самое время подыграть противникам. Пусть думают, что он ничего не подозревает.

— Мы истребили ваше гнилое племя тридцать пять лет назад. — Он всеми силами старался, чтобы слова звучали одновременно пафосно, устрашающе и немного сонно, как если бы напев начал действовать. Однако отсутствие разговорной практики сказывалось — выходило нечто среднее между нетрезвым бормотанием и стариковским брюзжанием. — Клянусь Богами Рассвета, я позаботился о том, чтобы ни один из приспешников Кэинана Темного не выжил. Раз уж вы сегодня такие разговорчивые, может расскажете, из какой дыры вы выползли на этот раз?

Словоблуд раскатисто расхохотался. Подхалим присоединился с задержкой в пару секунд.

— Мысли шире, пес, — наконец ответил Словоблуд. — Разве ты не знаешь? Мир не заканчивается на Триамне. И даже на государствах Юга. Поверь, в нем всегда найдется место для тех, кто знает, как найти применение тому, что люди не умеют и не хотят ценить. — Словоблуд медленно обошел костер. Теперь Шагающий видел его гораздо отчетливее: сбоку к балахону прицеплены ритуальные клинки темно-лилового цвета. Клинки Отнимающих. — С нами бессмысленно бороться — неужели ты все еще не осознал столь очевидную истину? Нет, ну правда. Сколько таких, как я или мой друг, ты убил за свою жизнь? Ну? Десять? Двадцать? Может, и все сто? — Не дождавшись ответа, Словоблуд как бы невзначай сделал шаг в сторону Шагающего-сквозь-Тьму. Гул напева стал громче. Шагающий зевнул. — Ну а что с того? Тебе казалось, что ты перебил всех нас, уничтожил наши священные тексты и рукотворные святилища…. Но вот они мы, из плоти и крови, твои персональные призраки прошлого. Ну же, пес. Признай, что как бы ты ни старался, тебе нас не одолеть. До тех пор, пока Фонтан Преображения стоит посреди Исхирона и ищущие милости Богов погружаются в него, совершая Ритуал, будем и мы — Собирающие Дары.

Словоблуд и Подхалим синхронно и почти незаметно сокращали расстояние. Шагающий-сквозь-Тьму слышал, как усиливаются, превращаясь в тройную мелодию, слова усыпляющего напева. Может ли быть, что тот Невидимка проходил обучение у настоящих (и, насколько ему известно, очень немногочисленных) шаманов Аккао? Если так, то чаша весов стремительно склоняется отнюдь не в его сторону. Одной грубой силы может не хватить.

Шагающий понимал, что к этому моменту он должен был практически полностью подчиняться мелодии напева. Той, что ненавязчиво, но в то же время требовательно призывает к бездействию. К покою. Ко сну. Нужно продолжать подыгрывать.