Н. С. Ты удишь, Но твой поплавок Спас-Деменский дымок заволок. Иную поставь глубину И вглядывайся на краю В единственную, одну, Потерянную свою. Но долго стоять нельзя В ушедшем от плеч до пят, Поскольку враги и друзья За лесом уже не спят. Им долго тебя не ждать С бессонной твоей судьбой — Одним надо руки жать, Других — вызывать на бой. Смеяться, частушки петь, В работе большой кипеть. В московской тройной ухе — В бессмертии и чепухе. Олег ДМИТРИЕВ Старший товарищ Н. Старшинову Каким был предан я заботам В эвакуации, в тылу, Когда шагал он с пулеметом Под цокот выстрелов во мглу? Небось, водой разбавив краски, Сосредоточась, рисовал — Солдат со свастикой на каске Разил пунктиром наповал. А друг лежал среди болота — Стояли травы, высоки, И билось сердце пулемета Неровно у его щеки. Потом я мыкался по школам, До света в очередь вставал, Надолго заболел футболом, Недальнюю победу звал, — Когда мой друг в сторонке дальней, Двадцатилетний инвалид, Лежал на койке госпитальной. Спасибо хоть, что не убит… А время Разницу меж нами В конце концов свело на нет, И мы, встречаясь временами, Своих не ощущали лет. Бывает, с другом не полажу, Бывает, сам его учу, Могу его, как ровню, даже Легонько хлопнуть по плечу! И все же свято, Как когда-то, Нередко в лучшие из дней Глядит мальчишка на солдата Из глубины души моей. Меж нами разница всего-то Тринадцать лет. Прибавь к тому Шаг пулеметного расчета, По краю белого болота На бой идущего Во тьму! Валентина ДРОЗДОВСКАЯ Апостол Всё под небом тревожным Нынче наоборот — В переулке Безбожном Наш апостол живет. Впрочем, в собственном доме, Где черствеют харчи, Не бывает он, кроме Как в глубокой ночи. Но обиды у ближних На апостола нет, Потому что подвижник, Потому что поэт. Он восходит к вершинам Не заради чинов, Для одних он — Старшинов, Для других — Старшинов. Он зовет за собою, Хоть дорога глуха, Устремившихся к бою Новобранцев стиха. Он водил в наступленье, Обучая с азов, Не одно поколенье Молодых голосов. И живет он не пышно, Без бравады, без нег, Потому-то и слышно: «Старшинов — человек!» И тревоги с восхода Бьют в сердечный набат, Потому что пехота, Потому что солдат. Быть солдатом России — Значит в ратном пути Службу в ранге мессии Днем и ночью нести. Михаил ЗАЙЦЕВ Письмо от матери Любимый сын мой, Что с тобой? С. Есенин Кручусь, как в реченьке вода, Не знаю ни конца, ни края Заботам; да и то беда, Что стала больно уж стара я. Намедни в горнице сижу, Пригрелась у окна, забылась, На свет невидючи гляжу… Вдруг сердце екнуло, забилось. Что это?! Ветер ли в трубе Принес мне весточку от сына? Чу, радио! И о тебе — Какой-то человек, Старшинов! Так говорит, что я стою, Вся расцвела, помолодела. Сама ж на книжечку твою Поглядываю то и дело. Она все время на окне, Читать-то некогда, а глянешь — И так покойно станет мне, И вас всех четверых вспомянешь. А вот за это… не хвалю. Прошу, не пей, а то, как папка, Глотнул и — заяц во хмелю, Сам с ноготок, а в небе шапка, Побольше на людях молчи, Болтающим сегодня тесно. И к сердцу каждому ключи Не подбирай, будь просто честным. У нас все так же: дом, колхоз. Придешь — темно, уходишь рано. Ты бы приехал на покос, А нет, пиши почаще. Мама. Натан ЗЛОТНИКОВ * * * Н. С. Девятое мая, холодный туман, Озябшие клены и липы, Сырого простора и свет и дурман, Валежника громкие скрипы. Москва недалеко, в слезах и в цветах, Там плещут кумач и оркестры, А в этих полях покоится прах Солдат ее вечных и честных. А в этих полях замирает душа От черного крика вороны, От старой траншеи, от блиндажа, Где линия шла обороны. Из почвы не выветрилась до конца Огня полыхнувшего сера, Пусть жизнь оставляла людские сердца, Но их не оставила вера. Страшней во сто крат, если наоборот! Такого не помнит столица. Спасибо, бойцы! Наше время пройдет. А ваше — навеки продлится. |
