— Чем докажешь, что ты — настоящая? — цедя каждое слово, спросил Мануэль. Он еле сдерживал эмоции. И лишь Лиа, что незаметно взяла его за руку, немного успокоила пыл парня.

— Я каждый год пекла вам с Женевьевой торты, на ваши дни рождения. Из шоколада делала фигурки. Ты всегда обожал клубнику, а наша куколка не очень, хоть и пыталась это тщательно скрыть. Поэтому…

— Поэтому в её торты ты добавляла разные фрукты, — закончил за женщину Мануэль.

— Да, — рассмеялась Роза, смахнув с щеки слезинку. — Райан быстро прознал это и запретил мне баловать вас. Ты помнишь, что тогда было? Я знаю, ты подглядывал за нами в тот день.

— Помню, — усмехнулся парень, опустив голову. — Ты залепила ему такой подзатыльник, что даже повар испугался.

— Угу, с того дня все поняли, что только мне позволено бить и спорить с мэром. Признаться, порой мне хотелось запинать этого индюка ногами! А что, нечего быть таким циником!

Мануэль подался вперед, обняв мать. Раньше она казалась очень высокой, а сейчас была едва ли выше Женевьевы. Но даже так она всё ещё была той доброй, справедливой и веселой Розой, которая могла возразить не только мэру, но и самому Повелителю! Мануэль никогда не встречал женщин сильнее, чем его мать.

— Я так скучал…

— Я тоже, мой милый, я тоже.

Неожиданно раздался взрыв. Розмари подскочила на ноги, выглянув в окно. Её сердце сделало кульбит, а душа ушла в пятки. Инстинкты оборотня кричали, вторая ипостась рвалась наружу, выла. Но больше всего болело материнское сердце.

— Женевьева…

Эммет держал на руках тело Эмиля. Мужчина перестал дышать. Его глаза потускнели, а нить души порвалась, сгорев до тла. Значит, его душу уже поглотил джин.

Хьюдсон закрыл веки брата. Он не думал, что смерть Эмиля принесет ему столько боли. Некромант хотел убить его много лет, но увидев испуганный, несчастный взгляд брата, понял, что ошибался. Эмиль не изменился, просто запутался. Но теперь не было смысла размышлять об этом.

Мужчина поднялся на ноги, тяжело вздохнув. Бой не был окончен, раскисать нельзя. Мафиозники почти повержены, но многие из них продолжали бороться. Вот только за что? Что заставляло их отдавать свои жизни в этой войне?

Спустившись с крыши, Эммет вооружился оставшимся мечом, что пришлось вырвать из сердца умершего солдата Дейлена. Биться катаной, из-за которой умер Эмиль, мужчине не хотелось.

Женевьевы видно не было, а найти струну её души не осталось сил. Пришлось высматривать девушку в толпе сражающихся наемников. Меч пронзал тела тех, что решили напасть на Эммета, не давая им и шанса на выигрыш. У некроманта было лишь одно желание — найти свою смелую девочку, что сейчас сражалась одна. Он не хотел допустить ещё одной смерти. Тем более смерти Женевьевы.

И вот в толпе промелькнула знакомая макушка. Сильнее сжав рукоять меча, Эммет стал резвее избавляться от врагов, проталкиваясь сквозь толпу. У него было плохое предчувствие. Грудь стянула тупая боль, в горле появился ком, а дыхание участилось. Что-то тревожило Эммета, правда, он не понимал, что именно.

Тут он увидел её. В кругу противников малышка Женни была совсем крохотной и хрупкой, что позволяло врагам расслабиться. Вот только напрасно. Прыткая и резвая девчонка каким-то лишь кинжалом перебила всех мафиозников, хотя даже издали было видно, насколько она устала. Хьюдсон же, увидев старания девушки, стал ещё активнее пробираться сквозь толпу, не разбирая, кого убивает его меч.

Неожиданно один из мафиозников прокричал что-то своему союзнику, после чего оба бросились бежать. Через три секунды некромант понял, почему сбежали наемники. Но было поздно. Всё в округе взорвалось. Огненная волна откинула мужчину на несколько метров назад, оглушила.

Эммет не знал, через сколько секунд, минут или часов он очнулся. Его лицо горело. Прикоснувшись к нему, почувствовал под пальцами сильный ожог. Один глаз не видел. Левая рука была сломана. Но боли некромант не чувствовал — её заменило волнение. Женевьева. Женевьева была там! Она находилась ближе к бомбе!

Еле поднявшись на ноги, Эммет пошел на поиски Женни, хромая на обе ноги, падая, но не сдаваясь.

Больше трех десятков трупов лежало вокруг. Тела были обгорелые, некоторые до сих пор покрыты огнем. Многие из них были выгнуты в столь страшные позы, что даже спокойного Эммета затошнило.

Там, где огонь горел ярче всего, Хьюдсон увидел Женни. Совсем забыв о боли, он кинулся к девушке, упав рядом с ней на колени. Сердце пропустило сразу несколько ударов.

Тело Женевьевы было обезображено до ужаса. Лицо обоженное, покрытое волдырями, окровавленное. Позвоночник был неестественно выгнут. На бедре огромный, глубокий порез, из которого обильно шла кровь.

— Женевьева! — кричал Эммет, легонько тряся девушку за плечи. — Женни, открой глаза! Нет, ты не умрешь, слышишь?! Чёрт возьми, ты будешь жить! Я чувствую, чувствую твою нить! Ты… ты должна открыть глаза, солнышко, слышишь? Прошу, только открой глаза.

Послышался тихий хрип. Грудная клетка девушки дрогнула. Мужчине казалось, даже отсюда он слышит негромкое биение сердца.

— Эм… — прохрипела Женни, открыв один глаз. Серый. Потускневший. Не такой, как раньше.

— Да, да, милая. Я здесь. Я всегда буду с тобой. П-прости, что бросил тебя. Потерпи, солнышко, я сейчас… — мужчина аккуратно приподнял голову девушки, положив к себе на колени. Женевьева поморщилась, скривив рот в немом крике.

Сердце Эммета забилось в несколько раз быстрее. Руки дрожали. Перед глазами невольно появлялись воспоминания далекого прошлого.

— Отец, прошу, держись! Не умирай! Я почти… почти сделал это! — шептал парень, пытаясь разрезать веревки. Его руки были в волдырях от многочисленных ожогов, но боли некромант не чувствовал.

— Эммет, уходи, — шепнул отец, уронив голову на грудь. Огонь уже полностью охватил ноги, но мужчина больше не кричал от боли. — Беги. Сынок, бегите. Они и вас…

— НЕТ! Я не уйду, слышишь?!

— Эм…мет…

— Не смей бросать меня! Прошу, не бросай!

Мужчина не понимал, воспоминание это, или он кричит эти слова Женевьеве. Девушка смотрела в лицо некроманта потухшим взглядом. По щеками катились слёзы.

— Девочка моя, я обязательно отнесу тебя. Потерпи секунду, хорошо?

Хьюдсон попытался встать, но руку пронзила боль. Он вновь упал в снег, но снова начал подниматься.

— Эм, — прошептала Женни, заставив мужчину вздрогнуть. — Боль… больно. П-прекрати.

— Нет. Ты здесь не умрешь, ясно?! Мы выберемся! Больше никаких битв, я отнесу тебя домой, а там…

— Я… шла на эту битву… заранее зная, что уже проиграла, — Женевьева закашлялась, кровь попала на побледневшее лицо Эммета.

— Ты не проиграла, слышишь?! Эмиль мёртв, все спасены! Столько жертв… ты не посмеешь стать одной из них! — некромант сжал руку Женни, совсем забыв, что она сломана. Но девушка не реагировала на эту боль. Она больше ни на что не реагировала. Просто смотрела… в пустоту.

— Н-нет… НЕТ! Прекрати, перестань! Женевьева! Детка, прошу тебя, не уходи. Не бросай меня, — по щекам Эммета катились обжигающие слёзы. Он опустил голову, обняв девушку. Было страшно проверять нить её души. Но в этом и не было смысла. Хьюдсон чувствовал, как то непонятное тепло, та золотая нить покидают тело Женни.

— Пожалуйста, — шептал мужчина, дрожа от холода и всепоглощающей боли. — Вернись. Я хотел… хочу…. хочу, чтобы ты стала моей женой, слышишь? Чтобы всегда была рядом. Ты только…. только не покидай меня… Прошу.

Скользнул ладонью по шершавой щеке Женевьевы. Она была мертва.

Запрокинув голову, Эммет закричал. Закричал, срывая горло. Вымещая всю злость, ненависть, боль, что причинил ему этот проклятый мир. Он хотел уничтожить его. Погрузить чёртовых людей в вечную тьму, обрести их на мучения. Они недостойны… недостойны жизни! Убийцы, воры, насильники… их души будут гнить в Тёмном коридоре вечность!