— Мастер, а вы всё это видели? Но как, ведь Нубятник отгорожен Барьером!

— Это было ещё до появления Барьера и игроков. Потому, что случилось потом — я не имею ни малейшего представления, только слухи. За пару десятилетий могло случиться много чего. Вернемся к нашим ослам с волшебными палками. Как и в случае со жрецами, и я так подозреваю, с подачи их, в круге магов — я имею ввиду не группу психологической поддержки, где все сидят кружком и вайнят о том как им херово жить, а профессиональный круг общения — мнение о том, какая магия хорошая, а какая нет — разделились. Общими усилиями магия крови, некромантия и демонология были выбошены из круга за аморалку, а шаманизм — за клоунаду, недостойную высшего общества. На их адептов устраивали гонения, итогом которых были народные гуляния и массовые сожжения, и в общем, в круге остались практически исключительно одни стихийники, что к слову говоря, примитив. Подозреваю что к этому приложили руку эльфы.

— А каким образом тогда вам попала в руки та книга, о некромантии?

— Как ты наверное понял, Тритий — жуткий библиофил. Я не знаю где он достал эту книжку, но он заломил за неё, сука, тысячу золотых. Ты себе представляешь сколько это? В одном золотом — двести сорок медных монет. Можешь посчитать на досуге, сколько нужно пахать, чтоб заработать эту сумму. Это к вопросу о том, почему я так ненавижу этого жадного краба.

— Где-то три года, — шевельнув пальцами, за несколько секунд прикинул Хартблид. — … Если торговать жареным мясом.

— Молодец, счёт у тебя получается всё лучше и лучше. На самом деле там есть множество тонкостей, например то, что мне нужно было что-то есть и пить, платить за жильё, а также налоги и сборы.

— Три года… — Хартблид покачал головой. Для него это было сродни вечности.

— На самом деле больше. У меня не было семьи, почти не было друзей, одна работа в количестве "дохуя". И книги. У Трития была целая библиотека, жаль сгорела. Там я по сути и узнал многое из того, о чём рассказываю тебе. Итак, ты понял что такое дихотомия?

— Мне кажется, что да. Это действительно хороший способ устроить драку в круге магов. Они тогда ещё лупили друг друга по голове посохами?

— Нет, тогда они тыкали друг в друга палочками. К посохам перешли чуть позже, — Мастер подошел к столу и заглянул в волшебную книжку ученика. — … Неплохо. Развивай полученные знания, ищи новые применения, и однажды ты станешь настоящим повелителем мёртвых, потому что тебе придется, если не хочешь угодить на костёр. Итак, продолжим. Темы сегодняшнего занятия. По музыке: разучим, наконец, "литанию проклятых"; по геометрии — "нахождение объема усеченной пирамиды", чтоб тебе жизнь мёдом не казалась, логика у нас была вчера, философствовать мы уже на сегодня закончили, по литературе задание я тебе уже дал, астрологический прогноз ты уже составил… О, у нас возникла проблема: ты не владеешь разговорным языком живущих. Значит, будем учить.

Планам Хартблида по дальнейшему исследованию Нубятника было не суждено сбыться. Сперва он заработал перелом руки, когда неудачно упал во время попытки починить крышу своей хижины, чем вызвал раздражение Мастера и внеочередное занятие по технике безопасности, а затем умудрился заболеть, и заболеть тяжело. Причиной, как показали исследования, крылись в одной из банок с крупой из логова Трития — крупа оказалась заражена крайне опасным грибком. Мастер ругался, сыпал проклятьями и сутками сидел в лаборатории, варганя лекарства, в то время как мальчик метался в бреду, исходя жаром. Смотритель проводил с ним всё своё время, меняя компрессы и держа за руку. Один раз, когда мальчик из последних сил затянул "Литанию Проклятых", скелета пробрала дрожь.

Затем пришла зима.

К весне окрепший после болезни мальчик уже мог более-менее хорошо понимать речь живущих, но говорил по прежнему очень плохо. И тем не менее, он решил наконец закончить историю с останками Дайкатаны, доставив их её родственникам для погребения.

Мастер, перегонявший какую-то едкую хрень, услышав это чуть не опрокинул реторту.

— То есть, ты решил упустить уникальную возможность для развития своих навыков и решил не создавать потенциально полезную нежить, пользуясь благожелательным отношением к тебе духа, имея восстановленный скелет и целую кучу времени на опыты? Ты просто отнесешь этот бесценный источник знаний каким-то там людям и позволишь его закопать под молитвы? Я конечно знаю выражение "зарыть в землю талант", но не столь же буквально!

— Мне кажется это правильным, Мастер, — вздохнул мальчик.

— Хорошо, и как ты себе это представлешь? Вот ты притаскиваешься за реку с мешком костей и почти не умея толком говорить, и?..

— Мастер, со времен прошлого разговора, у меня было много времени подумать. Вы упускаете из виду что это для вас я — ученик волшебника, некромант и начинающий владыка мёртвых. А для живущих там, за рекой, я — ребёнок. "Легендариум", что я читал, пока болел, очень ясно показал отношение живущих к детям.

— Это ты про детский труд, проституцию и жертвоприношения? — саркастически бросил Мастер.

— Но в Нубятнике этим никто не занимался!

— Это пока в Нубятнике всё было хорошо этим никто не занимался. И пока в Нубятнике была стража — этим никто не занимался. А сейчас, много лет спустя, у поставленных на грань выживания людишек могут немного сместиться моральные приоритеты.

— Не у всех. Отец Дайкатаны показался мне хорошим человеком.

— И конечно же нет никакой гарантии что он ещё жив.

— Вы как-то говорили, что мораль служит делу выживания вида, и что аморальные живущие долго не живут, не так ли, Мастер?

— Когда их кидают в некрополь, или когда палач хорошо знает своё дело — да. Но обычно при дефиците ресурсов, самые аморальные прибирают к рукам власть с помощью силы, а самые моральные сбиваются в кучу чтобы выжить в этих новых условиях. Я смотрю, ты не понял видение, что открыла тебе Дайкатана, о законах, которые царят в их обществе.

Мальчик вздохнул.

— Почему они не могут жить как мы? — наконец спросил он.

— Потому что они — живущие. Ими движут страсти. А у нас — лишь покой и тишина, всегда…

Мастер покосился на реторту и погасил спиртовку.

— Ладно, — сказал он. — Раз уж ты решил на своём опыте проверить человечность обитателей заречья, у меня найдется для тебя небольшая работёнка по поиску некоторых пригодных в алхимии ингридиентов. А точнее, греби всё подряд. В случае опасности — вызывай свою армию мёртвых и беги оттуда.

— Я не пропаду, Мастер, — блекло улыбнулся мальчик. — Если прошедший год меня чему и научил, так это осторожности.

— Замечу, что искусству лицедейства ты обучен плохо.

— Дяденька скелет, я потерялся и не могу найти маму… Вы ведь поможете мне, да? — невинно распахнул глаза Хартблид, сложив перед собой руки в замок. Он производил впечатление донельзя истощенного ребёнка, что вот-вот заплачет от одиночества и голода. Общая бледность лишь подчеркивала это впечатление.

— … Сойдет, — обалдев на миг, одобрительно кивнул Мастер. — Но мне было бы спокойней если бы ты сказал это на языке живущих. Если ты вздумаешь ляпнуть это на нашем, их проберёт дрожь. И ещё… Для подкрепления этой твоей истории про демона, тебе потребуются доказательства, иначе тебе никто не поверит.

Он пошарился в грубоватом сундуке и достал оттуда рог демона.

— Ну и наконец… Доставай волшебную книжку, мой юный ученик, я знаю хороший способ как тебе смыться, если дело запахнет жареными еретиками!

Заклинание оказалось с одной стороны донельзя примитивным, а с другой стороны требующим некоторой сноровки. Энергия Смерти, выпущенная в живущих, атаковала их душу, вселяя в неё иррациональный страх, которому могли противостоять лишь немногие. Для этих "немногих" требовалось приложить к заклинанию немного эмпатии и передать им свой собственный страх, для чего Хартблид должен был вспомнить наиболее пугающие моменты собственной жизни.