Кабаны сидели на коленях в окружении трёх бандитов: двух котов, один из которых был толстый и антропоморфной крысы в маске. Все парни с оружием, все на взводе.

– Это что за номер? Кто это? – удивился Абрамяу, увидев Шмаля, а за ним кошку с «Макаровым» в лапе.

Крыс Герман хлопал ресницами. Жюль направил ствол обреза охотничьего ружья на кошку. Правду сказать, обрез был не заряжен. Морской кот мечтал о странствиях в океане, а не о том, чтобы убивать свиней и других гибридов.

Все налётчики пребывали в недоумении, а кабаны негромко хрюкали, не понимая, откуда в будке взялась эта боевитая девчонка.

Кошка спрыгнула вслед за Шмалем. Выглядела она первоклассно: стройная фигура, ровненькие лапки, длинная шейка, а такой симпатичной мордочки – ввек не сыскать.

Жюль присвистнул, у Абрамяу приподнялся сзади хвост.

– Всем молчать! – завопил Герман, наблюдая странную картину. Он посмотрел на свиней и задал вопрос, на который у каждого уже появился ответ: – Где осуждённые в суде? Где рыжий кот и однолапый барсук?

Кабаны переглянулись.

– Так это… в суде они. Им ведь «вышку» впаяли. Зачем им в тюрьму? – ответил сержант Дрын.

Возникла пауза. Повисла тишина. Было слышно, как работают движки маленьких автомобилей и частое дыхание Шмаля, которой продолжал дымить сигаретой.

– Я прошу прощения, а вы собственно кто? – спросил Абрамяу, хвост которого продолжал смотреть вверх.

Кошка разглядывала парней. Она щурилась, оценивая новых знакомых. И когда поняла, что пауза затянулась, гордо произнесла:

– Меня зовут: Оксана Марихуана. Я гастролёрша из Страны Крым…

Время к полуночи. На дверях при входе в «Молоко» висела табличка с надписью «Учёт». Природная жадность умоляла Абрамяу всё-таки открыть кабак для гостей, но обстоятельства заставляли – терпеть унижения от Шмаля и терять законную прибыль.

Лысые официанты, под предводительством администратора Рамзеса, у которого по сморщенной морде бесконечно текли слёзы и поднялась температура, так промёрзли на дорожных работах, что не осталось сил прыгать с трапеции на трапецию. Обслуживать посетителей «Молока» не было никакой возможности. Официанты валились с лап, отлёживаясь на диванчиках. Всех лысых котов бил жуткий озноб. Они глотали таблетки, запивая горячим чаем и обливаясь холодным потом, издавали чихающие звуки, чем портили и без того испорченное настроение Шмаля.

Чёрный свирепствовал так отчаянно, что даже тигры, очутись они в зале кабака на месте гостей, не чувствовали себя в безопасности. Шмаль мог наброситься на кого угодно  – и бед не оберёшься. А неприятностей в этот час хватало с избытком. Если бы не новая знакомая из Страны Крым, с экзотическим именем Оксана Марихуана, то чёрный устроил бы поножовщину, превратив «Молоко» в кровавую котобойню!

Шмаль, как говорится, рвал и метал. Всё больше он рвал шерсть на своей груди, а метал рюмку за рюмкой, предпочитая гасить авторитетную злость холодной «Княжеской» – из лучших запасов хозяина кабака.

Абрамяу разграблению кладовой не препятствовал. Натянув на брови красную тюбетейку, пушистый кот аргументировано защищался – то и дело повторяя: «А не докажешь!» – или: «Сам такой». Абраша ни в какую не хотел признавать свою вину. Он клялся, что не спал ни минуты и к бессмысленному нападению на тюремный грузовик не имеет никого отношения.

Герман держал нейтралитет. С самого начала затея бомбить автозаки ему не понравилась. Жюль не сводил глаз с новой знакомой, которая приглянулась не только ему. Хотя морской кот дорожил распрекрасной Снежинкой и любил своих котят. Особенно Егорку.

А киса была хороша! Обтягивающий костюм Оксана Марихуана сменила на чёрное платье, предоставленное Абрамяу из гардеробной, где переодевались артисты и музыканты, играющие в «Молоко». Сняв костюм «женщины-кошки», девчонка больше напоминала какую-нибудь Марфушу или Ефросинью. Её шоколадный цвет шерсти, невероятно воздушный и густой – так и привлекал кошачьи взгляды, будто наступил мяукающий март. Даже Герман, имеющий своё представление о красоте, оценил девчонку, поставив ей – высший балл.

Плотно закусив и прилично выпив, Шмаль немного успокоился. Он вертел на мохнатом пальце пистолет, стращая друзей. Жюль предупредил чёрного кота, что оружие имеет свойства стрелять, если с ним обращаться, как с кочергой. На что Шмаль резонно заметил, что у пистолета предохранитель имеется и лапа у него твёрдая, как рог на башке прокурора Солёного.

Оксана Марихуана сделала всего два глоточка красного вина, чтобы согреться. Компания сибирских бандитов её забавляла. Она никак не могла взять в толк, почему парни, судя по всему, парни дерзкие, с характером – не обсуждают главные вопросы этого вечера: кто она такая и зачем ей понадобилась попасть в тюрьму. Но самый важный вопрос касался приговорённого к расстрелу Барса.

– Вам не кажется, уважаемые бандиты, что надо спасти вашего друга? – спросила киса. – Сейчас ему хуже вашего. Может, подумаете о его судьбе, вместо того, чтобы шипеть и царапаться?

Абрамяу поджал лапы, хвост нервно вздрогнул. Герман подумал, что девчонка – ещё та стерва, даже пар выпустить не даёт. Жюль посчитал вопрос логичным, закусив кусочком биробиджанского пармезана. Шмаль тут же схватился за телефон. А телефон будто ждал, когда о нём вспомнят; он вспыхнул и зазвенел, разрывая секундную тишину. На той стороне трубки был Гомвуль.

– Босс у аппарата! – принял вызов чёрный.

– Дверь открывай, бо-осс, – послышался неприязненный волчий голос.

В слове «босс», «о» было долгое, как падение слюны с четырнадцатого этажа, где проживал Гомвуль, а спаренная «с» звучала свистящей угрозой, словно полёт злой китайской мины под Красноярском.

– Я с гостями, быстро давай! – приказал волк.

Крыс и коты подпрыгнули с кресел. Абрамяу поправил очки для солидности, но вспомнив, что официанты порублены сибирским морозом, сам направился к двери.

– Экий он важный, – муркнула киса, посмотрев вслед вальяжной походке хозяина кабака.

– Я б этому важному спину побрил, – сверкнул клыками Шмаль и добавил: – Надо Абрашу к спорту приобщить. Сделать из него гребца-байдарочника или на борьбу записать. Мне, например, близка джиу-джитсу. Очень люблю кубарем валяться. Я, между прочим, не только картёжный гуру, я и побороться могу. Смекаешь?

Шмаль откинулся на спинку и закурил. Над столом дым кружил облачными кольцами, напоминающие сердечки. Чёрный прикрыл пальцем одну ноздрю и выпустил тонкую струйку, пронзив сразу три воздушных сердца, словно он не авторитет в звериной шкуре, а голенький Купидончик.

Абрамяу семенил впереди. За ним в щёгольских туфлях, в длинном пальто с поднятым воротником и в шляпе шёл Гомвуль. Сразу за волком в старых джинсах и безразмерной куртке с чужого плеча безвольно брёл Барс. Последним появился модный пенсионер, по имени Шульц. На нём бейсболка, узкие джинсы и ярко-серебряная куртка; на лапах войлочные ботинки, весьма популярные в Якутске под названием «Прощайки» – означающие на молодёжном сленге, до свидания молодость.

– Да ты ж, братка мой! – обрадовался Шмаль, побежав обниматься с рыжим.

Чёрный мурлыкал, тёрся носом о щёки друга. Его глаза слезились, как у захворавшего Рамзеса. Шмаль светился от счастья, переступая лапками, непроизвольно выпуская когти. Шмаль радовался, пока не заметил гниющую рану на правой скуле.

– Абраша, зелёнку!.. бегом! – зашипел чёрный кот.

– Я сейчас, я сейчас! – рванул к аптечке хозяин кабака.

Схватив пузырёк и ватные палочки, Абрамяу на ходу откупорил крышечку и собственнолапно стал обрабатывать рваную болячку.

Рыжий опустил взгляд: что воля, что не воля.

Шмаль перестал мурлыкать. Теперь он разглядывал Гомвуля, который, не торопясь, с человеческим достоинством снял строгое пальто и, сложив его в поясе, аккуратно повесил на спинку стула. Из бокового кармана пальто выглядывала книжка небольшого размера. Гангстерскую шляпу из лап Гомвуль не выпускал. Выглядел он круто.