Шмаль строго посмотрел на хозяина «Молока».

Абрамяу снова схватил хвост и стал яростно лизать его, словно мороженое в июне.

– Вот ты жлоб, Абраша, – подытожил чёрный и перевёл взгляд зелёных глаз на Жюля. – Что думаешь, морячок?

Жюль так и сидел в богатырском шлеме, в лапе зажав пластмассовый меч.

– А чего я? Я, как все, – мякнул кот в тельняшке, которую видно совсем чуть-чуть, потому что плащ Черномора прикрывал её бело-голубые полоски. – Думаю, надо Гомвуля в бой пускать. Не зря же он рядом сидит.

Все посмотрели в тёмный угол зала. В тусклом свете свечи волк шевелил губами, читая строки, словно молитву.

– Чего он тама делает? – прищурился Шмаль. – Полицейский устав зубрит, что ли?

– Это ведическая культура. Развивает уникальные способности духа, – классифицировал литературу Герман.

Крыс был уверен, что полицейский занимается йогой, потому и читает соответствующую книжку. Ему хотелось посидеть рядом с Гомвулем, чтобы прикоснуться к тезисам живого знания. Но волк крыса не жаловал и таинствами делиться не собирался.

– Ну-ка приведите его ко мне. Да поживее! – приказал Шмаль, посмотрев почему-то на Абрамяу.

Кот в тюбетейке зашипел, показав клыки.

– Чего раскомандовался здеся? Тебе надо, ты и зови.

Шмаль недовольно спрятал ствол обратно под кресло и вразвалочку направился на встречу с Гомвулем, которого он действительно какое-то время по личной инициативе тащил по снегу в тайге, но совсем недолго – всего минуту пока Яков Караваев оправлялся за деревом.

Гомвуль будто не замечал чёрного, продолжая беззвучно шамкать губами.

– Слышь, серый, дело к тебе имеется, – позвал Шмаль.

Гомвуль даже не шелохнулся.

Тогда чёрный плюнул на подушечки двух пальцев и затушил свечу.

В тёмном углу стало совсем мрачно. Послышал волчий рык и скрежет зубов. Но насилием встреча не закончилась, потому что Гомвуль тоже был гибридом чести. Шмаль много трепался попусту, но всё-таки он не бросил волка в далёкой Стране Китай, – и рану ему зашивал, и в кладовке прятал.

Гомвуль надел чёрную гангстерскую шляпу и вышел из-за круглого столика, на котором погасла свеча.

Волк сменил образ. В сущности, он стал другим после зубодробительного возвращения. Одет Гомвуль потрясающе. Такие костюмы не носили даже крутые алданские волки. Чтобы пошить такой костюм, он обратился в человеческое ателье на Сергеляхе. Зубов замолвил словечко за напарника и за кругленькую сумму у Гомвуля появилось два понтовых костюма с тоненькой белой строчкой на отглаженных лацканах. Светлые сорочки до третьей пуговицы Гомвуль не застёгивал, оставляя грудь открытой. Натуральный мех, на котором появилась первая седина, придавал брутальности.

Волк немного прихрамывал. Только перед Новым годом врачи сняли гипс с левой лапы. Лёгкая хромота придавала крутизны. Казалось, что Гомвуль больше не служит в полиции, что теперь он на одной стороне с Бучем и другими криминальными боссами. Хотя ему присвоили очередное звание. Но китель с погонами старшего лейтенанта волк надевал редко, предпочитая новый образ – солидного парня.

Гомвуль присел за главный столик на место Шмаля. Чёрный пристроился рядом, потому что свободных кресел не осталось.

– Задавайте ваши вопросы, – сказал волк.

Говорил он тихо. Если бы сейчас в зале играла музыка, то не разобрать ни звука.

– Шмаль штурм предлагает, – первым отозвался Абрамяу. – А я объясняю, что денег у меня нет. Нет, и всё!

Волк покосился на чёрного, который пристроился рядом с креслом Германа и как-то бочком-бочком выдавливал крыса со своего места.

– Тебе жить надоело? – спросил Гомвуль.

– Жизнь я люблю во всех её проявлениях, – продолжая подталкивать Германа, ответил чёрный. – Но за друга любую свинью порву.

– Все страхи лишь иллюзия, – отрешённо, словно говорил с тенями, сказал Гомвуль. – Все мы плывём по водам судьбоносной реки. Все наши желания лишь предначертанная прямая, сотворённая ещё до рождения.

Шмаль всё-таки освободил для себя местечко. Герман уже сидел на подлокотнике.

– Я никак в толк не возьму, о чём ты базаришь, Гомвуль? Предлагаешь бросить рыжего? Пусть сам барахтается в твоей реке, а мы тута водку хлебать будем? Нет, Гомвуль, так не получится.

Волк остался спокоен. Ни один ус не шевельнулся на его благородной морде.

– Всё сказал?.. выговорился? – негромко продолжил беседу Гомвуль.

– Шмаль, дай послушать, – вмешался кот в тельняшке.

Уж очень ему нравился новый образ Гомвуля – а вдруг что-то умное скажет.

За столом наступила тишина. Если прислушаться, то можно услышать, как течёт вода на мойке. Это две антропоморфные нутрии работали в ночную смену, перемывая посуду и отстирывая скатерти.

– Я решу проблему рыжего кота, – тихо сказал Гомвуль. – Можете быть спокойны. И суток не пройдёт после суда, как Барс будет сидеть за этим столом. Но!..

Слышалось сдержанное дыхание, будто сейчас грянет сибирский гимн. Даже на мойке отключились краны. Все замерли – не дыша, не шипя, не мяукая.

– Хочу предупредить каждого из вас, чтобы не возникло непонимания в скором будущем, – вразумлял парней Гомвуль. – Моя роль спасителя бандитских бед закончится сразу, как рыжий кот окажется на свободе. Когда он избежит княжеской кары, я настаиваю, принять очевидную истину. Наши дороги разойдутся, и все мы окажемся в прежнем течении жизни. А это означает: что вы, пацаны, останетесь пацанами, а я с вашего позволения или без вашего позволения, стану ловить и сажать вас снова по тюрьмам, как прежде. Всем понятны мои слова?

– А чего здеся не понять-то? – оперативно среагировал Шмаль. – Всё ясно —выслуживаешься! Наверное, генералом собрался стать. Только в штабе волков нет, Гомвуль. Тама только люди сидят в галифе, а такие, как ты босиком по улицам шатаются.

Волк не повёл и глазом. Даже не рыкнул.

– Гомвуль, мы тебе дружбу предлагаем, – продолжил Шмаль. – Наши крепкие лапы надёжнее полицейской пенсии. Твой дружок Зубов сейчас кофе-капучино пьёт, а старый Шульц с обмороженными ушами в конуре ледышку облизывает. Смотри Гомвуль, заиграешься в сыщика. Ведь мы и без тебя Барса спасём. Скажите, парни?

– Денег я не дам! – гнул своё Абрамяу.

Жюль отвернулся к ёлке, раскачивая мечом серебряную шишку, а Герман щёлкнул о резцы когтем, посмотрел на волка и сказал:

– Волчара чертовски прав. Надо прислушаться к нему и разойтись по своим подвалам, поскольку волк коту не товарищ, это факт. Мне лишь одно неясно, как Гомвуль Барса отмажет.

– Нельзя нюхать чужую кость, морячок. Сказал, освобожу рыжего, значит, так тому и быть, – ответил Гомвуль.

Затем полицейский встал из-за стола, оправил стильный пиджак, надел шляпу и, прихрамывая, отправился на выход.

– Не хочет с нами работать, – вздохнул Абрамяу.

– Ага, не хочет, – согласился Герман и добавил загадки: – Две вещи мне непонятны: как Гомвуль рыжего спасёт и почему кость нюхать нельзя?

Шмаль покосился в тёмный угол, туда, где тушил свечку. Подойдя к столику, чёрный взял книгу, оставленную Гомвулем. Он вышел на свет и вслух прочёл буквы на обложке:

– Как закалялась сталь.

Чёрный кот почесал за ухом, бросил книгу обратно на стол и задумчиво спросил:

– Гомвуль в сталевары подался, что ли?

 Парни снова собрались за столом так и не решив, каким способом спасти рыжего. К тому же они потеряли потенциального информатора из полиции. Продажный коп отличное подспорье в криминальных делишках. Гомвуль мог предупредить об облаве или засаде, или разработке на преступников. Жаль, что не сложилось.

– Не верю я Гомвулю, – снова закурил чёрный.

Дымил он сосредоточенно, выпуская густые облака, и косился на друзей. Шмаль не доверял Гомвулю, а коллеги по ремеслу, похоже, не верили чёрному.

– Казнят рыжего, точно вам говорю. Нюхай кости, не нюхай, а его выручать надо, – настаивал на штурме Шмаль. – Жюль? Герман?.. вы готовы пойти со мной?

Морской кот продолжал развлекаться с шариками на ёлке, а Герман, развалившись в кресле, раскинул лапы и задремал.