Пишу эти строки не в своей лондонской квартире и даже не дома, в избирательном округе, а в салоне первого класса самолета «Бритиш эруэйз» на пути к Персидскому заливу, в нефтяное княжество Кумран.

Полет продолжается уже более четырех часов, так что где-то минут через сорок пять мы должны пойти на посадку.

Чувствую себя прекрасно, правда, немного возбужден. Раньше я никогда не летал первым классом – это же совсем другое дело: бесплатное шампанское, приличная еда… не то что обычный подкрашенный суррогат.

Да, быть VIP («очень важной персоной». – Ред.) просто здорово: специальный отсек в хвосте самолета, потрясающие стюардессы, шикарный сервис…

Мы летим туда для подписания крупнейшего в истории Великобритании экспортного контракта на Ближнем Востоке.

Но, говоря «мы», я имею в виду не только себя, Бернарда и сэра Хамфри. А ведь я перед путешествием настоятельно просил принять все необходимые меры, чтобы нас не обвинили в разбазаривании общественных денег. И мой постоянный заместитель заверил меня, что состав делегации будет сведен к минимуму. «Господин министр, мы берем с собой минимум-миниморум», – как сейчас помню, сказал он. Подозреваю, у него были веские причины «упрятать» меня в отсек для VIP.

Мои подозрения полностью подтвердились, когда мы вышли из самолета. Такого количества государственных служащих я не мог даже представить. Страшное дело! Оказывается, их было так много, что МАДу пришлось зафрахтовать весь рейс.

Я немедленно заявил Хамфри о недопустимости подобного обращения с государственными средствами. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего, и объяснил, что перевезти такую массу людей обычным рейсом было бы намного дороже.

Тут он прав, разумеется. Но меня интересует, почему их так много?

– Хамфри, кто все эти люди?

– Члены нашей маленькой делегации.

– Но вы же лично заверили меня, что поедет минимум-миниморум.

– Так оно и есть, господин министр.

Я снова спросил, откуда все эти люди. Как выяснилось, нас сопровождает «небольшая делегация» министерства иностранных дел. Зачем? Ведь цель поездки – формальное подписание коммерческого контракта, полностью обговоренного между правительством Кумрана и «Бритиш электроникс системз». Никаких политических вопросов. Хамфри объяснил, что «они не любят отпускать нас за границу одних».

Кроме того, с нами прилетели делегации министерства торговли, министерства промышленности и небольшая группа из министерства энергетики, поскольку мы имеем дело с нефтяным княжеством. Лично я не вижу никакой связи. Впрочем, даже если бы мы направлялись в Швейцарию, министерство энергетики и тогда бы с пеной у рта доказывало, что шоколад – источник энергии! Прилетели еще постоянный заместитель во главе команды из секретариата кабинета, группа из ЦУИ. (Центрального управления информации. – Ред.) И наконец, делегация собственно МАДа: пресс-секретарь с сотрудниками, половина моего личного секретариата, работники координационной службы, секретари, готовившие контракт, и те, кто курировал его подготовку… Перечень можно было продолжать до бесконечности.

Какой уж там минимум-миниморум! Я напомнил Хамфри (он сидит рядом со мной и клюет носом после бесплатного шампанского, на которое набросился, словно свинья на желуди), что, когда мы отправлялись на переговоры с кумранцами в Мидлсборо, нас сопровождало всего семь человек.

Он многозначительно кивнул.

– Еще бы, господин министр, с дипломатической точки зрения Тиссайд[81] не так важен, как Кумран.

– Тиссайд представляют в парламенте четыре депутата! – заметил я.

– Кумран контролируют «Шелл» и «Бритиш петролеум», – возразил он.

Тут мне в голову пришел очень интересный вопрос:

– Кстати, а почему вы здесь, Хамфри?

– Исключительно по велению долга, – напыщенно ответил он и поспешил уйти от разговора, вручив мне документ, озаглавленный «Итоговое коммюнике». Нужно было просмотреть и одобрить его.

Я взял тонкую папку, бездумно открыл ее, однако мне по-прежнему не давала покоя мысль о чуть ли не ста пятидесяти нахлебниках. Ведь им за эту поездку еще и платят! А вот когда я спросил, сможет ли Энни сопровождать меня, мне заявили, что для этого требуется специальное разрешение короля Кумрана и что в любом случае мне придется платить из своего кармана за проезд, отель, питание – короче говоря, абсолютно за все!

Эти чертовы ловкачи из государственной службы своего никогда не упустят. А мне приходится выкладывать сотни фунтов, потому что Энни все-таки поехала со мной. Сейчас она сидит напротив и весело болтает с Бернардом. Судя по всему, наше путешествие ей нравится. Слава богу, хоть с этим все в порядке.

Впрочем, лучше не отвлекаться. При первом же взгляде на коммюнике мне сразу бросилось в глаза, что Хамфри написал его до переговоров. Я прямо заявил ему о недопустимости такого подхода.

– Напротив, господин министр, – возразил он. – Итоговое коммюнике нельзя писать после переговоров. Ведь его надо согласовать по меньшей мере с десятком других ведомств, с Комиссией ЕЭС, Вашингтоном, кумранским посольством… Мыслимое ли дело – провернуть все это за несколько часов посреди пустыни?!

Просмотрев коммюнике, я заявил Хамфри, что нахожу его беспредметным, чисто гипотетическим и не имеющим прямого отношения к нашим переговорам.

Сэр Хамфри тонко улыбнулся.

– Хорошее коммюнике, господин министр, никогда не имеет прямого отношения к предстоящим переговорам.

– Тогда зачем оно вообще?

– Для прессы. А нам оно служит чем-то вроде выездной визы.

Кстати, совершенно забыл упомянуть, что в самолете по меньшей мере треть пассажиров составляют полупьяные писаки с Флит-стрит… Естественно, все они летят за государственный счет. Все, кроме моей жены, за которую я плачу из собственного кармана!

– Это необходимо, чтобы хоть как-то компенсировать журналистам потерю времени на освещение столь незначительного события, – попытался утешить меня мой постоянный заместитель.

Мой визит в Кумран – незначительное событие! По моему вытянувшемуся лицу Хамфри, очевидно, догадался, что его слова не привели меня в восторг – интересно, кого бы они привели? – и тут же поспешил добавить:

– Я хотел сказать, что поскольку эта поездка может стать вашим личным триумфом, значит, для прессы она a priori – событие незначительное.

Вот тут он абсолютно прав. Газетчики ненавидят писать о чьем-либо успехе.

– Да уж, они мечтают только об одном – увидеть меня в стельку пьяным на официальном приеме.

– Ну, на это надежды мало…

– Почему? – спросил я, не сообразив, что выдаю себя с головой. Однако мой постоянный заместитель – надо отдать ему должное – сделал вид, будто ничего не слышал.

– Там сухо, – мрачно объяснил он.

– Разумеется, ведь это в пустыне, – согласился я, не сразу поняв, что он имеет в виду.

Затем до меня дошло. Исламская страна! Как же я забыл об этом?! Почему заранее не поинтересовался? Почему ни Хамфри, ни Бернард не предупредили меня?

Конечно, мы два-три раза сможем «причаститься» в посольстве. Но официальный прием и обед во дворце! Пять часов… пять долгих часов без единого глотка.

– Может, запастись фляжками? – предложил я.

Он покачал головой.

– Слишком рискованно. Единственное, чем мы можем запастись, – это терпением.

Ничего не поделаешь. Я снова погрузился в коммюнике, как обычно перенасыщенном общими фразами о дружбе наших двух стран, общих интересах, откровенном и полезном обмене мнениями и тому подобной чепухой. Хамфри тем временем уткнулся в ФТ («Файнэншл таймс». – Ред.).

«А как быть, если на переговорах речь пойдет совсем не о том, что написано в коммюнике, и мы не сможем подписать контракт? – вдруг подумалось мне. – Или, скажем, на приеме произойдет какой-нибудь дипломатический инцидент? Ведь в таком случае необходимо будет срочно связаться с Лондоном… например, с министром иностранных дел или даже с ПМ. Что если?…»