– На Таити, – поддакнул я.

– Да, и на Таити, – кивнул сэр Хамфри.

– Что ж! – На лице Фрэнка отразились глубочайшие душевные муки. – Это будет изнуряющий труд, не так ли?

– Крайне изнуряющий, – хором подтвердили мы. – Крайне!

– И он нужен всему обществу, правда? – с надеждой в голосе спросил Фрэнк.

– Безусловно! – дружно заверили мы его.

– А как же с моим проектом? – вдруг вспомнил Фрэнк. Я посоветовал взять его с собой. Такой бесценный документ, без сомнения, пригодится ему в новой работе.

А один экземпляр Хамфри предложил подшить в дело – вместе с отчетом по «Солихаллу».

Успешно избежав кошмарного скандала, назревавшего в связи с «Солихаллом», и пойдя на сделку с Фрэнком Визелом в вопросе об изменениях в системе КВАНПО (такова была плата за избавление от катастрофы, которую чуть было не навлек на меня сэр Хамфри Эплби), я решил посвятить субботу и воскресенье обдумыванию своих дальнейших планов.

С Фрэнком, конечно, придется расстаться – это понятно. Во времена оппозиции он был незаменим. Однако теперь я увидел, как много в нем грубой прямолинейности, как ему недостает гибкости и такта, отличающих моих профессиональных советников в МАДе.

Позавчера отправил «непогрешимого», «неподкупного» Фрэнка исполнять свой нелегкий долг по сбору фактического материала – в Калифорнии, на Ямайке и Таити – и уже сегодня чувствую, будто с плеч моих свалилось тяжкое бремя: исчез постоянный источник напряженности. Впервые за последние пять месяцев мне по-настоящему хорошо и спокойно.

В принципе, сейчас уже можно сделать некоторые выводы относительно государственной службы в целом и моего постоянного заместителя сэра Хамфри в частности. Как это ни удивительно, но элита Уайтхолла (800 высших чиновников, начиная с постоянного заместителя министра. – Ред.) насчитывает в своих рядах так много блестящих умов, что в известном смысле по праву считает себя «мозговым центром» страны. Однако, поскольку чиновники любого ранга являются лишь исполнителями воли политических деятелей, их высокий интеллектуальный потенциал направлен в основном на то, чтобы избежать ошибок.

Каждые три года государственных служащих перемещают на новые должности – теоретически с целью их «универсализации», без чего невозможно продвижение вверх по служебной лестнице. А на деле – для того, чтобы у них не появился личный интерес к воплощению той или иной стратегической линии. Осуществление любой сколь-нибудь значительной инициативы требует, как правило, не менее трех лет, так что чиновник либо выходит из игры, либо включается в нее лишь на полдороге. Поэтому практически невозможно возложить вину за провал на кого-либо в отдельности. Человек, отвечающий за данное дело, в момент его неудачного завершения всегда скажет, что оно неправильно велось с самого начала, а тот, кто его начинал, – что ошибка была допущена в конце.

Подобная система вполне устраивает Уайтхолл, вовсе не желающий, чтобы его сотрудники связывали себя с успехом или провалом конкретных политических решений. Политические решения – дело министров. От их практического воплощения выигрывают или проигрывают только правительства и министры. Поэтому государственные служащие считают себя добросовестными и беспристрастными советниками, в интересах общества обеспечивающими проведение любой политики, которую определяют на данный момент правительство или министр.

Но вот в чем парадокс: именно этой своей функции чиновники как раз и не выполняют.

К примеру, каждый постоянный заместитель побуждает своего министра – к какой бы партии тот ни принадлежал – трудиться в интересах «общего блага». (Иными словами, государственная служба стремится проводить неизменную политику, независимо от того, какая партия находится у власти. – Ред.)

Любопытный вопрос: если главная задача государственных служащих – не допускать ошибок, то почему же они так много их допускают?

Практически все воскресенье ушло на красные кейсы и подготовку к завтрашним ПВ (парламентским вопросам. – Ред.).

Я очень серьезно отношусь к ПВ. Как и все министры, у кого есть голова на плечах. Хотя пресса и телевидение знакомят избирателей с самыми разными аспектами деятельности министра, свою реальную власть и влияние он может показать только через парламент. Ни один министр не может позволить себе роскошь выглядеть идиотом во время ПВ и вряд ли удержится на своем посту, если не научится правильно вести себя в палате общин.

Каждый из нас без исключения раз в месяц проходит через эту «мясорубку». ПВ можно смело уподобить средневековым казням, когда христиан бросали в клетку на растерзание львам или заставляли гладиаторов биться до последнего вздоха. Завтра мне предстоят ПВ первого порядка, а другому министру – второго порядка. Через месяц – наоборот.

(Во время ПВ первого порядка даются устные ответы; второй порядок также предусматривает устные ответы, но с последующим представлением их палате в письменном виде. Имеются и ПВ третьего порядка, но, поскольку дело до них практически никогда не доходит, никто толком не знает, что это такое. – Ред.)

Лично для меня воскресенье и понедельник перед ПВ – самые кошмарные дни. Полагаю, для моих советников в МАДе гоже. Один из помощников Бернарда только тем и занимается, что готовит ответы на всевозможные вопросы. А сколько чиновников Уайтхолла живут в постоянном страхе и напряжении, мучительно пытаясь предугадать вопросы, которыми заднескамеечники будут «обстреливать» их министров, трудно себе даже представить. Что же касается политического подтекста ПВ, в этом я, естественно, разбираюсь несравненно лучше своих подчиненных.

В день решительных испытаний палата общин обычно заполнена до отказа. ПВ проводятся сразу после обеда, многие приходят просто поразвлечься: ведь министр может в любой момент оказаться в унизительном положении.

Впрочем, сегодня я относительно спокоен. Мне нечего бояться. Я основательно подготовлен к предстоящему испытанию. Пусть сэр Хамфри несколько лучше меня разбирается в административных тонкостях (явное свидетельство того, что Хэкер начинает понимать реальное положение вещей. – Ред.), зато я смело могу гордиться умением достойно представить себя в парламенте.

Невероятно! До сих пор не могу прийти в себя. Кошмар! Сегодняшние ПВ обернулись для меня непредвиденной катастрофой! Хотя мне и удалось урвать нечто вроде пирровой победы, но я понимаю, что удержался на краю по чистой случайности.

Я специально приехал в парламент пораньше и еще раз тщательно проработал в уме ответы на все возможные – так мне казалось! – вопросы. Не говоря уж о том, что вместо обеда Бернард устроил мне основательную проверку.

Первым встал Джим Лоуфорд от Саут-Вест-Бирмингема. Его интересовало, как выполняется обещание правительства сократить административный персонал в системе здравоохранения.

Я выдал заготовленный ответ, в котором, естественно, была дана высокая оценка огромных усилий (не моих, конечно, а чиновников, сформулировавших ответ!).

(Ниже приводим выдержки из стенограммы этого заседания. – Ред.)