– Это она?

Юлька обернулась. Её лицо было красным от слёз, тушь размазалась под глазами, а нос распух. Она вскрикнула и кинулась ко мне, крепко прижав к груди.

– Слава богу, живая!

Из кухни появилась Маша со стаканом воды и тем же распухшим от слёз лицом, но осталась стоять поодаль с видом испуганного зверька.

– Мы думали, что с тобой что-то случилось… что они забрали и тебя… Слава богу!

– Юль, почему здесь полиция? – я выбралась из её цепких объятий, оглядывая квартиру, и только сейчас поняла, в чём дело. Двери в каждой комнате были распахнуты настежь, везде горел свет, шкафы и ящики вывернуты, а вещи разбросаны. Неужели пьяный сосед с досады решил разгромить всю квартиру?

– Где Толик? – я напряглась.

– Скорая увезла. Его избили так, что встать не мог.

– Избили? – внутри у меня всё похолодело. – Я же… Кто избил?

– Какие-то гопники. Как они в квартиру попали не пойму только – дверь не взломана. Избили Толика, вскрыли комнаты и вынесли всё ценное. Мы вернулись, тут полный разгром, а твоя сумка на кухне. Я подумала, что они с тобой что-то сделали.

Я не успела дослушать Юльку и кинулась в нашу комнату. Здесь как и во всей квартире царил хаос. Вывернуты шкафы, разбросаны в беспорядке вещи, опрокинуты стулья. Телевизор остался стоять на месте, но ноутбука подруги не было. С последней надеждой я бросилась к своей тумбочке. Вскрыта! Уже предчувствуя неизбежное всё равно принялась шарить в ней в поисках металлической коробки.

Пусто…

Внутри всё оборвалось. Они забрали деньги! Всё, что мне удалось скопить за три года, чтобы вернуть брата.

Я застыла на полу перед пустыми полками, превращавшихся на моих глазах в бездну, в которую меня утягивало. Все чувства атрофировались, кроме чувства холода, заполнившего моё сердце.

Это я не закрыла дверь. Я так спешила сбежать от пьяного чудовища, что не подумала о такой мелочи. И те парни, которые сидели на лестнице… наверняка это они. Просто воспользовались возможностью. Я сама пригласила их… Я это сделала…

Нежное прикосновение к плечу заставило меня вздрогнуть. Маша, чья красота поблёкла из-за выплаканных слёз, присела рядом и посмотрела на меня сочувствующим взглядом.

– Много было?

Девчонки знали, что находилось в тумбочке, но никогда бы не притронулись к деньгам. Им я доверяла полностью. Вместо ответа я только кивнула.

– Их найдут, – Маша приобняла меня за плечи. – Только не трогай ничего пока, чтобы отпечатки не стереть.

Я даже не подумала об этом. Улики, отпечатки, следы… Не было даже сил на то, чтобы заплакать. Кажется, я выплакала сегодня все слёзы. Внутри осталась только всепоглощающая пустота. Почувствовала только как меня легко приподняли под локти, отвели на кухню и усадили за стол. Я окинула комнату мрачным взглядом, вспоминая, что здесь происходило ещё несколько часов назад. Рассказать девчонкам о случившемся сил уже не осталось, как и всей решимости, которую я накапливала, бродя по ночным улицам.

Я была совершенно опустошена и растеряна. Отвечала невпопад на вопросы полицейского, пока он не спросил, где я была всю ночь.

– Гуляла, – ответила я севшим голосом.

– А почему ушла, оставив все вещи в квартире?

Вновь почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Дверь на кухню была закрыта, подруги остались в коридоре и поддержки, хотя бы моральной, у меня не было. Я совсем сникла.

– Это ты им дверь открыла? – полицейский прищурился, чуть наклоняясь вперёд.

– Я… я не специально, – сердце оглушительно стучало в голове. – Наш сосед…

– Которого избили? – уточнил мужчина, и я коротко кивнула.

– Он пытался… хотел…, – слова с трудом складывались в цепочку. – Хотел изнасиловать… я убежала и не заметила, что оставила дверь…

Я комкала свои пальцы, стараясь не смотреть полицейскому в глаза.

– Ну хотел – не изнасиловал же. С теми, кто погром учинил, знакома?

Я покачала головой.

– А чего они тогда хахалю твоему рёбра переломали?

– Он мне не хахаль. Он хотел…

– Ага, слышал, – он щёлкнул языком, – так сучка не захочет, кобель и не вскочит. Обиделась на что-то и позвала друзей, а они переборщили чутка с твоим ухажёром.

– Никого я не звала! – злость стала просыпаться во мне из-за таких слов. Поверить не могу. Тот, кто должен защищать, сейчас в открытую насмехался надо мной и обвинял в сговоре. – Трое каких-то сидели на лестнице этажом ниже. Может, это они… Я мимо пробежала. Лица… лиц не запомнила. Они же и мои деньги украли! Всё, что я копила… всё, что у меня было. Как вы можете думать, что это я их привела?

Лёгкие сводило спазмами, и я заикалась от отчаяния, чувствуя, как пылает от гнева лицо.

– Вы лучше этого урода допросите, как он мне в трусы лез! Сучка не захочет! – я вскочила с места, с грохотом повалив табурет. На звук тут же прибежали девчонки. – Так не захотела! За что получила по лицу, а он… он…

Я больше не могла держать слёзы в себе. Если я думала, что они иссякли, то глубоко ошибалась.

– Я хочу написать на него заявление!

Но мужчина спокойно и цинично смотрел на меня, всё с тем же ледяным спокойствием сидя на месте. Подождал, пока моя истерика чуть сойдёт, и тихим тоном, будто разговаривая с умалишённой, продолжил:

– Значит так, твоё бабло скорее всего уже спущено на наркоту и девок. Так что можешь написать на них заявление, но деньги тебе не вернутся – это сто процентов. А вот про соседа твоего, – он снова прищурился и ухмыльнулся, – я же вижу, что он мальца перепил. Ну, с кем не бывает – чёрт попутал. Так ничего же не случилось. Ну чего ты жизнь портить ему будешь? Его и так отмутузили на совесть. Считай, вселенная за тебя сама отомстила.

Не хотелось верить во всё, о чём читала. О том, что в полиции отговаривают писать заявления на насильников, и как мужчины отмазывают других мужчин. «Чёрт попутал» – вот как у них это называется? А если бы я была чуть послабее, то лежала бы на полу под пыхтящим боровом, не в силах ему помешать. Раздавленная, растоптанная как снаружи, так и внутри.

Едва сдерживаясь, чтобы не дать этому представителю власти в его ухмыляющуюся рожу, я прошла через кухню мимо шокированных от услышанного подруг. Юлька тихонько меня позвала, но я никак не отреагировала. В комнате стала с остервенением подбирать вещи и складывать одежду в рюкзак.

Не могу здесь оставаться! Эта комната буквально кричала от отчаяния, или это была я, взывающая в немом вопле.

– Ты куда? – побледневшая Юлька стояла в дверях, наблюдая за мной.

– Куда-нибудь.

– Он тебе что-то сделал?

– Не успел.

Ком стоял в горле, и больше на её вопросы я не ответила, как она не выспрашивала.

– Постой! Не горячись! – Юлька встала передо мной, пробуя обратить на себя внимание, пока я выискивала свой телефон. Каким-то чудом мой старенький мобильный остался в сумке вместе с паспортом. – Тебе нужно отдохнуть, подумать, успокоиться. Ну куда ты сейчас пойдёшь? Давай я тебе чай заварю.

– Да как ты не понимаешь? – не сдержалась я. – Не могу здесь оставаться! Эти стены давят и только хуже делают. А они, – я указала в сторону кухни, где остался полицейский, – они же ничего не сделают. Не могу, Юль.

– Только не сорвись, прошу тебя, – она ухватилась за мои плечи. В её глазах смешалась тревога и жалость. Вот дурёха. Подумала, что я вернусь к старому. – Слышишь? Подумай о Паше.

– Прости, – я закинула рюкзак на плечо и почти бегом бросилась из квартиры. Без денег, без дома… я бежала в никуда, ноги сами несли меня в неизвестном направлении. Но понимала, что пути назад больше не будет. У меня остался только брат, но и он был мне недоступен. Кого из Богов я прогневила, что он решил подвергнуть меня такому испытанию? И за что?

Небо постепенно светлело. Снег перестал идти и теперь растекался по асфальту, превращаясь в грязь. Прямо как я. Я стремилась к чему-то хорошему, пыталась быть правильной и чистой. А сейчас чувствовала себя также паршиво как четыре года назад… Той же грязью, тем же уродом. Нужно смыть с себя это ощущение, содрать кожу до крови жёсткой мочалкой.