– О чем?

– О том, что она не может кататься верхом, танцевать и все такое.

– Напрасно беспокоишься. Хелена не глупый ребенок, эти замечания ее не волнуют.

– Вы плохо знаете женщин, не так ли, милорд? – заметил Найтон.

– Но собственную дочь знаю хорошо. А теперь скажи: понравилась тебе Джульет?

Тень пробежала по лицу Найтона.

– Очень понравилась. Но я должен узнать ее получше.

Проклятие, хочет потянуть время! Граф зло уставился на Найтона:

– Надеюсь, ты понимаешь, что стоит на кону? И что ты должен сделать, чтобы стать наследником?

Найтон напрягся.

– Понимаю. Но вы не сказали, что я должен сразу же сделать выбор.

Персивал затрясся от возмущения.

– Что тут решать? Единственный способ для тебя получить доказательства – это жениться на Джульет. – Это была не совсем правда – он не хотел умирать с грехами на совести. Но он должен сначала испробовать этот способ, потому что не хотел оставлять дочерей нищими.

– В своем письме вы писали, – вежливо напомнил Найтон, – что я могу выбрать любую из дочерей.

Персивал не удивился бы больше, скажи Найтон, что предстоит взять в жены экономку.

– Это правда, но я не думал... Ты предпочел бы жениться на Розалинде? Или Хелене?

Выражение лица Найтона оставалось непроницаемым.

– Не знаю. Я должен поближе познакомиться с ними.

Неопределенность мучила Персивала, но ему нечего было возразить. Но он не позволит Найтону размышлять до бесконечности. Слишком мало времени осталось.

– Ладно, даю тебе неделю. А потом вернемся к этому разговору.

Учтивая улыбка Найтона раздражала Персивала.

– Благодарю вас, милорд. Обещаю, вы не пожалеете об этом.

Этот человек хитер, надо отдать ему должное, подумала Розалинда, идя впереди мистера Бреннана в глубину парка. Пришлось потратить все утро, но она наконец-то узнала, что ему нужно.

– Не говорите, позвольте мне догадаться, – произнес он позади нее своим раздражающе фальшивым тоном. – Мы входим в Арденнский лес.

– Вы думаете о другой части графства, – сухо заметила Розалинда. – Это наш олений парк. Многие считают его лучшим во всем Уорикшире.

Она глубоко вдохнула напоенный ясменником воздух и задержала дыхание, ожидая ответа. Если ее предположения верны, сейчас он начнет перечислять недостатки оленьего парка, так же как он это делал в других частях поместья, которые она ему уже показала.

В этом случае она скажет ему в лицо, что он лжец. Папа´ лично на протяжении многих лет следил за ним.

С видом человека, осматривающего недвижимость с целью покупки, Бреннан внимательно огляделся.

– Он вполне заслуживает такой похвалы.

Розалинда ушам своим не поверила. Бреннан признал, что какая-то часть Суон-Парка отвечает его высоким стандартам!

– Хотите сказать, что он не «требует улучшения»? – Именно так он говорил о каждой комнате в усадьбе.

Бреннан удивленно вскинул бровь.

– Нет, я так не думаю.

– Вы действительно не можете назвать его «погребальным костром для зелени», как вы сказали в оранжерее? – настаивала она.

– Совершенно верно.

– Но олений парк грязный, а для вас чистота едва ли не самое главное! Ведь даже о нашей сыроварне вы сказали, что там недостаточно чисто. Ваше заявление повергло в шок управляющую сыроварней, которую прозвали «Миссис Белые Перчатки».

Его заявление было просто абсурдным, и Розалинда подумала, что этот глупец решил спровоцировать ее, надеясь, что она не пожелает больше оставаться в его обществе, покинет его, после чего он сможет свободно разгуливать по поместью.

– Да, но в оленьем парке животные, там не может быть идеальная чистота.

– Действительно. – Она отклонилась вправо, чтобы не споткнуться об упавшее дерево, край которого лежал на дорожке. Может, он сочтет его потенциальной опасностью для оленя и охотника? Чтобы понаблюдать за его реакцией, Розалинда остановилась и посмотрела на него. – Хотите сказать, что в нашем оленьем парке не к чему придраться? Ни изъянов, ни источников опасности, ни досадных помех?

– Это очаровательный олений парк, тут я с вами совершенно согласен. – Его глаза блестели. – Только не стоит позволять деревьям разрастаться в непосредственной близости от дома.

Розалинда едва сдерживала смех. Вязы разрослись и наступали на лужайку, дубы, казалось, решили сжать тропинку так, чтобы она перестала существовать, но это всегда было одной из очаровательных достопримечательностей оленьего парка. И он тоже знал это, негодяй, хотя виду не подавал.

– Жаль, что вы считаете это недостатком, – промолвила Розалинда. – Оленям нравится, что вокруг много деревьев, – можно прятаться от охотников и собак. Но возможно, я ошибаюсь. Давайте найдем парочку оленей и спросим у них.

На его губах заиграла улыбка.

– Дело в том, что в таких густых зарослях легко прятаться браконьерам. Они могут застрелить оленя или поймать куропатку и скрыться.

– Браконьеры. Гм-м... Об этом я не думала. Но вы забываете, что здесь не Лондон. – Посерьезнев, она многозначительно заметила: – И ни один из ваших прибрежных городов, наводненных контрабандистами. У нас редко появляются браконьеры, а если один и появится, ему позволят подстрелить оленя или куропатку.

– Правда? – Его улыбка вдруг померкла. – Прошлой ночью вы не были столь дружелюбны к ворам, леди Розалинда.

Проклятие, этот человек с легкостью повернул разговор против нее, так же как прошлой ночью – меч. Но она может ответить ему тем же. Почему не перевести разговор на секреты его хозяина? Она уже трижды пыталась это сделать, даже пустила в ход хитрость, однако хитрость никогда не была ее сильной стороной.

Розалинда наклонила голову так, чтобы шляпка скрыла выражение ее лица.

– Того, кто тайком охотится на оленя, чтобы накормить семью, нельзя назвать вором. Бедняга борется за выживание. Настоящий вор движим жадностью и заслуживает наказания как преступник.

– По закону любой, кто берет то, что ему не принадлежит, считается преступником, независимо от того, что побудило его совершить кражу.

Она проницательно посмотрела на него:

– Уж кому-кому, а вам это хорошо известно. Не так ли?

– Что вы хотите этим сказать? Намекаете на ваши смехотворные предположения прошлой ночью? Я думал, мы все решили.

– Вообще-то я говорила о вашем хозяине.

Глаза Бреннана вспыхнули синим огнем.

– Найтон – вор? Почему? Потому что унаследует Суон-Парк?

– Конечно, нет. Я имею в виду его связь с контрабандистами.

– Ах да, – напряженно произнес он. – Вы, должно быть, ведете очень скучную жизнь, леди Розалинда, раз ваша любимая тема – преступный мир.

Он медленно обошел упавшее дерево и опустился на него. Не ошиблась ли она в своем предположении относительно Бреннана? Может, это потому, что упоминание преступного мира его беспокоит?

Но когда он поднял на нее глаза, в его взгляде не было беспокойства. Он выглядел веселым, беспечным. Привлекательным, черт возьми! С таким мужчиной нельзя оставаться наедине. Она поняла это прошлой ночью, когда обнаружила его в плохо освещенных покоях отца.

Дерево сдвинулось под его весом, и, чтобы сохранить равновесие, Бреннан раздвинул ноги и подался назад. Ее взгляд упал на то место, где полы его сюртука расходились, открывая мускулистые ноги, обтянутые кашемировыми брюками, вправленными в начищенные до блеска сапоги.

Скаковые сапоги. Хорошо ли он сидит на лошади? Им придется ехать верхом, чтобы добраться до пшеничных полей и ферм арендаторов. Розалинда представила себе, как он скачет на лучшем охотничьем жеребце ее отца, и судорожно сглотнула.

Но тут же одернула себя. Надо обуздать свое воображение. Но кто может винить ее за это, когда в Суон-Парке много лет не появлялся настоящий мужчина?