– Нет, вы бы сделали это ради амбиций, которые тоже незначительны, как и месть.

Вскочив на ноги, он стал мерить шагами комнату.

– Ошибаетесь! Амбиции значительны. Без них не было бы «Найтон-Трейдинг». Не могу понять, почему я должен упустить шанс моей фирмы получить большую долю торговли с Китаем только потому, что вы не хотите, чтобы кто-то неодобрительно отзывался о ваших сестрах.

Она вскинула голову:

– Вы знаете меня, Грифф, я не так «практична», как вы. Я больше забочусь о людях, чем об имуществе или успехе вашей проклятой компании.

– Возможно, вы заботитесь о своей семье, но не обо мне. Вы скорее спасете своих сестер от сплетен, чем поможете мне преуспеть. Я действительно практичен, благодарение Богу. Плевал я на сплетни. Для меня гораздо важнее то, что принесет пользу моей компании и ее многочисленным служащим.

Как это благородно с его стороны! Грифф представил все дело так, будто это она преследует свои эгоистические цели. Она слышала эмоции в его голосе раньше, когда он спорил с ее отцом, когда говорил о той боли, с которой жил, считаясь бастардом. Это было глубже, чем любая «практичная» причина.

Розалинде вдруг открылась правда, разорвавшая ей сердце.

– Продолжайте повторять, что все это ради блага ваших служащих, но вы знаете истинную причину. Вас на самом деле заботит такая чепуха, как сплетни. Даже слишком заботит.

У нее перехватило дыхание. Ей стало больно и за него, и за себя.

– Вам ненавистно, что вас не признают законнорожденным, вас возмущают те, кто называет вас бастардом и сторонится за связи с преступниками, а также лорды, которые не пускают вас в свой круг. Вам нужен этот титул, чтобы вы могли утереть им нос и заставить их признать, что вас оклеветали.

Розалинда попала точно в цель, и лицо Гриффа исказила боль.

– Вы пытались доказать это своим успехом, но все же это не удовлетворило вас, поэтому вы хотите найти более впечатляющий способ сделать это. Вот истинная причина того, что вы готовы пожертвовать чем и кем угодно, только бы получить свой титул, не так ли?

– Ничего подобного! – процедил он сквозь зубы, хотя испытывал боль, унижение, гнев, преследовавшие его всю жизнь.

Ему нужно доказать свою состоятельность всем этим людям, но это ему никогда не удастся. Каких бы вершин он в жизни ни достиг, всегда найдется тот, кто будет презирать его. Он хотел заполнить пустоту там, где должно было находиться сердце, члены палаты лордов не могли сделать этого за него.

– Очень сожалею, что мой отец причинил вам столько зла. Я залечила бы вашу рану, будь это в моих силах. Но вы сами должны это сделать. Однако совершаете один неправильный поступок за другим.

– Вы имеете право на собственное мнение, – процедил он, – но оно ничего не меняет.

– Да, я знаю. – Именно поэтому она не может выйти за него и должна сегодня же уехать. Он не согласен с ее мнением, поскольку неразрывно связан со своим прошлым.

Она поспешила к двери, но он преградил ей дорогу.

– И хотя у каждого из нас свое мнение, мы поженимся. Вы признались, что я вам нравлюсь, и я не позволю вам отказаться от своих слов!

Она посмотрела на Гриффа, и ее сердце болезненно сжалось. Неизвестно, когда она снова увидит его. В порыве нежности она коснулась его щеки. Ее бедный жестокий, страдающий грифон. Теперь она знала, почему он охраняет свое сокровище и разрывает своих врагов. Давным-давно кто-то украл его сокровище, и теперь он чувствует уверенность, лишь когда накапливает сокровища.

К несчастью, среди всех этих сокровищ не осталось места для любви. И для нее тоже.

– Вы действительно нравитесь мне, – прошептала она. – Я люблю вас, и это мое проклятие. Но вы не знаете, что такое любовь, и это ваше проклятие.

Розалинда выскользнула из комнаты.

«Я люблю вас, и это мое проклятие. Но вы не знаете, что такое любовь, и это ваше проклятие».

После ее ухода Грифф еще долго сидел на диване, зертя в пальцах брачное свидетельство родителей и глядя на герб Суонли на противоположной стене.

Розалинда любит его. Она сама ему в этом призналась. Она могла делать все, чтобы спасти свою семью, но он знал ее характер. Когда дело касалось любви, она не лгала.

Он отшвырнул документ и закрыл лицо руками. Проклятие, она любит его! Что ему с этим делать? Он никогда не верил в романтическую любовь. В любовь семейную – да. Романтической любви просто не существует, это желание, страсть и ничего больше.

Всю жизнь Грифф был в этом уверен. Но теперь его уверенность поколебалась. Розалинда, в отличие от других женщин, никогда не говорила о романтической любви. Называла вещи своими именами. Желание – желанием, страсть – страстью. Сетовала, что ее желания противоречат морали, что Грифф возбуждает ее, но никогда не говорила, что это любовь.

И вдруг сказала, что любит Гриффа. Эта мысль ужаснула его.

С привязанностью он еще мог справиться. Он тоже был к ней привязан. Но влюбленная Розалинда... Эта женщина ко всему относилась очень серьезно. Если она отдает ему свою любовь, это значит, что она отдает ему свое сердце.

И что ему с ним делать? Как сможет он когда-нибудь удовлетворить ее, доставить ей радость, если она хочет от него ответной любви? Розалинда права – он не умеет любить.

Грифф поднялся и стал одеваться. Она также обвинила его в том, что он слишком большое значение придает брачному свидетельству.

С этим Грифф никак не мог согласиться. Розалинда слишком подозрительна. Всегда ищет скрытый смысл там, где его нет. Он никому не хочет «утереть нос», как она заявила. Дело не в этом.

А в чем?

Проклятие! Грифф схватил документ и сунул в карман. Розалинда поймет, что он прав, как только все образуется. Он постарается, чтобы передача ему титула прошла без всякого шума, ее не коснется вызванный этим скандал. А когда она узнает, какой успех его титул принесет «Найтон-Трейдинг», и какое богатство...

Он застонал. Розалинде наплевать на богатство. Эта чертова женщина может потратить все его деньги на поддержку театров и прочую чепуху. Ему придется следить за ее расходами.

Но каким образом? Разве он сможет ей хоть в чем-нибудь отказать? Его «святой Питер» тут же взбунтуется. Она может попросить у него Темзу, и Грифф принесет ее ей в бутылках.

Но в одном вопросе он останется непоколебим. Она не сможет помешать ему получить титул вовремя, чтобы стать членом делегации.

«Вы делаете все неправильно», – заявила Розалинда.

Абсурд! Но эти слова не идут у него из головы.

Гоня прочь эту мысль, Грифф прошелся по кабинету, чтобы убедиться, что не оставил ничего, что могли бы найти слуги, и пошел спать. В доме стояла мертвая тишина.

Грифф никак не мог заснуть, вспоминая слова Розалинды.

Что плохого в том, что он хочет себя проявить? К этому стремятся почти все мужчины.

«Вы делаете все неправильно».

Застонав, он прижался щекой к подушке, и его сморил сон. Но он вскоре проснулся и полночи метался, вспоминая ее слова. Уже под утро ему приснилось, будто он стоит в палате лордов, размахивая брачным свидетельством родителей, после чего его объявляют законным графом Суонли. Охваченный радостью, он огляделся, но, к его ужасу, все лорды вдруг превратились в детей, и сам он тоже превратился в двенадцатилетнего подростка, без отца, без друзей. Все мальчишки насмехались над ним. Он попытался объяснить, что теперь он законнорожденный, но их крики заглушили его голос.

А потом он увидел ее. Розалинда стояла над ним на галерее для посетителей и наблюдала за происходящим. Он позвал ее, но она не слышала и, бросив на него печальный взгляд, отвернулась и ушла. Его охватила паника. Он попытался догнать ее, но мальчишки окружили его, преграждая ему дорогу, не давая бежать за ней. «Розалинда! – кричал он. – Розалинда!!»