На этом всё, мой дорогой.
– Благословите, отче, за назидание и вразумление.
– Бог благословит…
Разговор монаха со старцем об аскетике и таинствах
…продолжение…
– Здравствуйте, отче.
– Здравствуй. Ну как тебе наш последний разговор о ночном бдении?
– Отче, я очень долго думал над нашим последним разговором о богомыслии и созерцании и у меня возник вопрос. А почему в церкви нет такой науки, которая бы описывала все ступени духовного подвижничества по учению отцов?
– Ты задал прекрасный вопрос, дорогой мой друг, который задаёт себе каждый, кто сталкивается со святоотеческим духовным наследием и преданием святых отцов Восточной Церкви. Дело в том, что такая наука в церкви есть и она называется православной аскетикой, хотя это уже не совсем та аскетика, которой следовали первые отцы – подвижники. И у меня даже язык не поворачивается назвать современную аскетику согласным учением отцов о душе.
– А в чем между ними разница? – поинтересовался монах
– Разница в том, что в современной аскетике отсутствует практически вся мистическая сторона подвижничества, включая высшие ступени духовного знания и делания, связанные с достижением духовного совершенства. Современная аскетика – это путь и зание о достижении не духовного, а только душевного и нравственного совершенства.
– Каким образом это могло произойти?
– Естественным, – спокойно ответил старец. – По мере уменьшения числа духовных учителей и подвижников, вместе с ними уходило и их сокровенное духовное знание и каждое новое поколение верующих не поднимало, а всё более опускало планку духовного знания и духовной требовательности. В итоге за две тысячи лет духовное совершенство и опустилось на уровень нравственного совершенства и все стали считать высокую душевность и нравственность проявлением высокой духовности и святости. Так устроено восприятие человека и с этим трудно что-то поделать.
– Значит, большинство православных святых – это не духовные, а душевные люди? – с удивлением переспросил монах.
– Среди православных святых есть и телесные и душевные и духовные люди, поскольку сама святость предполагает много чинов – от пророков и апостолов до юродивых и блаженных. Просто именно духовных и в полном смысле слова духоносных по учению отцов среди всех православных святых очень не много и их плеяда резко сокращается к 17-му веку, как иссыхающий ручей.
– С чем это было связано?
– Это было связано с забвением аскетики, подвижничества и согласного учения отцов, как сугубо духовного и мистического знания, и распространением с запада знания научного и нравственного, как рационального и душевного. Наука в то время просто затмила глаза всему обществу, знати и даже высшему духовенству и научный гностицизм просто переступил через духовное знание и открыл горизонты научного познания мира и Бога. Так обесценилось и пришло в упадок древнее духовно-аскетическое знание.
Церковь, конечно, пыталась как могла этому противостоять, но общество и власть основательно повернулись в сторону рационализма и в итоге даже в православной аскетике практически не осталось знания об умной молитве, умном делании и достижении совершенства на высших ступенях Льва и Орла. Вот почему современная аскетика и аскетическое богословие содержат знание только о двух первых ступенях подвига – Человек и Вол, как ступенях воцерковления и выхода в монашество.
– Но почему так произошло, ведь в церкви так много образованных людей, которые наверняка знали о древней аскетике, ты и сам говорил, что носители знания о спасении всегда были и будут?
– Причин много, среди них и боязнь за искушение умов чересчур соблазнительным знанием и желание упростить вероучение, сделав его более понятным для всех, и откровенные диверсии жидовствующих и желающих ослабить церковь и православие изнутри через утаивание знания и другие.
Но главной причиной я вижу принципиальное расхождение общецерковного курса, который регулировался государством, и древнего аскетического, из-за чего все носители древнего духовного знания вынуждены были отдалиться от массовой религии, как формы упрощения и даже искажения древнего духовного знания.
В этом нет ничего противоестественного, скорее наоборот, так проявляется двойственность веры, которая ещё со времён Ветхого Завета была разделена на две ступени – веры массовой или профанной и веры совершенной или сакральной. Совершенная вера во все времена была уделом очень ограниченной части иноков и эта часть всегда держалась особняком от массовой религии, как тот же Иоанн Креститель с учениками от иудейского первосвященства.
– Так сложилось исторически ? – спросил монах.
– Да, такое разделение сохраняется с древних времён и большинство верующих об этом просто не знает, полагая, что церковное учение и воцерковление дают всю полноту духовного знания. В действительности это далеко не так, поскольку общецерковное знание касается только этапа становления на путь веры и начала воцерковления. Духовное совершенство в задачи церкви не входило и не входит.
– Значит те, кто обращаются к церкви с целью поиска духовного совершенства, обманываются, так? – с некоторым разочарованием переспросил монах.
– Не обманываются, а скорее не верно информируются о том, что церковь – это институт грешников, созданный для грешников, а не для праведников и совершенных о Христе. В утверждении Христа «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию», кроме иронии над фарисейством, есть и доля истины и не малая.
Церковь ведь традиционно была прибежищем в первую очередь не совершенных, а заблудших, потерянных, отверженных, согрешивших, болящих и прочих выпавших из нормы человечности, поэтому церковь стремилась помочь им прийти к норме и обрести статус добропорядочной человечности, которая может обрести человеческое счастье. Совершенство же всегда было способно и само о себе позаботиться.
Вот почему именно человеческая норма, а не духовное совершенство всегда было задачей церкви. Духовным совершенством занимался другой институт, который и именовался иночеством и монашеством в разных его формах и видах, но даже в этом институте монашества была своя иерархия и кастовость, связанная с посвящением в высшее знание и делание великой схимы и исихии, понимаешь?
