Бойцы взяли совушку под руки, усадили на кресло. Мумей не боялась. Она уже ничего не боялась. Лишь смотрела на самодовольное лицо царицы, на блюдце накрытое крышкой в её руках.

— Шиён, неужели ты думала я не узнаю? Неужели ты и правда рассчитывала одурачить меня? М? А? — девушка комично вертела головой, постукивая ногтями по блюдцу — Вот чем я буду сражаться!

Минутой спустя оказалось, что Киара узнала про любимый десерт Мумей, и благодаря ему решила сразить хандру девушки. Царица была довольна своей выходкой, как бывает довольна девочка угодившая матушке. Стражники вышли. Воцарилось молчание.

— Ну, и ты ничего не скажешь?

— Кремовый пудинг? Я не люблю его.

— Его не любит Шиён Субору, но ты — Нанаши Мумей, его любишь.

Совушка могла начать упираться, но не стала. У неё не было ни сил, ни желания. Сказала правду. Киара слушала, довольна кивала. Казалось в моменты тишины, можно было услышать как стучит сердце Таканаши. Она была, взволновала.

Киара знала, что Шиён не любит пудинг. Да что там, она его терпеть не может! А вот Мумей его обожает. Эту информацию, она получила из хроник семинарии, где когда-то училась совушка. Устраивая эту проверку, Таканаши желала обнажить сущность своей подруги, руководствуясь исключительно заботой.

— Ну вот, теперь ты всё знаешь. Прикажешь подвесить и будешь стрелять из пушки?

— Это была любимая забава Шиён, — Киара села в кресло напротив, откинулась назад — Мы часто с ней играли.

Наступила длительная пауза. Киара уставилась в одну точку, словно ушла в себя. Через несколько минут, она быстро замахала ресницами, подскочила с кресла и пробурчав нечто невнятное покинула комнату. У Мумей не было ни сил, ни желания догонять её.

Теперь, когда совушка поняла, что мир изменился, её отчизна безвозвратно изменилась, единственно что следует сделать — это принять вещи такими, какие они есть. Киара будет хорошей правительницей, при правильных советниках. Такие, (благодаря наузке Мумей) уже появились.

За окном шёл снегопад. Цыпоград бурлил от радости.

***

После вознесения Аме, миновал месяц. Девушка привыкла к «чешуе» титанита под кожей, стала меньше внимания уделять мирской суете, а вскоре и вовсе забыла утолять человеческие потребности. Она словно спала, и видела невероятно реалистичный сон. Сон про многотысячную армию машин, больших и малых, с пушками и сталью. Сон где, ей подарили место за круглым столом. Сон в котором её тело укрывает тёмный балахон. И её нравился этот сон, вернее она понимала что должна радоваться, но ощущала лишь отголоски эмоций.

Теперь Мелинор уделял ей больше внимания. Он любил брать её под руку, и прогуляться перед шеренгой «освободителей», как назвал Страшила разработанные механизированные отряды. Вот и сейчас культист взял девушку под руку, и увёл в сторону от главной башни культа.

— Аме, довольна ли ты своим местом?

— Да наставник, это честь для меня, — голос девушки стал блеклым, пустым — Я ценю вашу помощь и вверяю свою жизнь культу.

Он посмотрел на её исподлобья капюшона, взглядом скрывающим теплоту. И всё-таки Мелинор слишком долгое время провёл среди существ, подцепив болезнью, названную «человечность». Он ощущал нечто, что среди жителей Гиката принято называть грустью. Это озадачило его.

— Вскоре придёт конец. А следом будет начало, — выдержав паузу, культист продолжил: — Мы отправимся в море, туда, где находятся Те-Кто-Пришёл-Раньше, вернее сказать их остатки. Теперь, когда нам не надо скрываться, это проще простого. ≪Проще простого≫, и снова эти странные фразы…

Шумел завод. Точили клинки, заряжали ружья. Маршировали «освободители».

— Наставник.

— Да, Аме?

— Нам придётся идти через Гикат. Стычки не избежать.

— Верно. Поэтому мы ударим первыми.

На протяжении недели Киара всячески избегала Мумей. Царица была сконфужена последним разговором с совушкой. Она знала, что та выдаёт себя за другую, но не догадывалась какую ненависть питает, или питала, к Гикату и её персоне соответственно. Теперь смерть Гуры и Ины обретали особый смысл. Таканаши боялась.

Она опасалась, что подруга (царица до сих пор считала Мумей подругой) презирает её даже после проведённого вместе времени. Опасения Таканаши были напрасны. Об этом заявила Мумей, однажды испросившая аудиенцию у правительницы. Все формальности были соблюдены, совушка пришла в тронный зал, встала на колено, как встают верноподданные. Киара глядела на неё со скорбью.

В течении этой недели, Мумей изменила не только своё мнение, но и сторону. Она посчитала, что Гикат несмотря ни на что будет хозяйничать на землях Матушки-природы, и вместо мести, следует пользоваться своим статусом, улучшая жизнь осиротевшим существам. Но перед ней стояла одна большая преграда. Это была Таканаши Киара. Вернее тот барьер, что появился между ними с момента откровенного разговора. Совушка решила присягнуть верой и правдой, поклясться на мече в своём служении царице Цыпограда. Речь имела успех, готовность к самопожертвованию довела курочек-придворных до слёз. Но самое главное, это сцена растрогала Киару. Уже вечером подруги сошлись в объятьях.

***

— Мууумей! Как я рада тебя видеть, как я счастлива знать, что ты не желаешь мне зла, что не ищешь для меня смерти, что не…

— Стой Киара, ты меня задушишь! Успокойся, — девушка выпуталась из объятий подруги, схватила её ладони — Я рада не меньше твоего, но всё-таки помни, что я не бессмертное существо.

— Так это правда? Ты решила занять место главного советника? О, ты будешь сидеть рядом со мной в тронном зале. Как это волнительно! Я прикажу сшить тебе красную мантию, и достану из сокровищницы жезл. Ну тот, который достался мне…

Таканаши Киару было не удержать. Царица снявшая корону, отложившая скипетр власти, этим вечером была счастлива. Мумей тоже не хандрила. Впервые за несколько месяцев, она улыбнулась. Это была её первая улыбка за Саницу.

***

Прошёл первый месяц Саницы. Пришли морозы; застыли ручьи; Цыпоград тонул в снегу. Киаре было неуютно, и она уехала бы во Флайм, где зачастую зима тёплая. Мумей была против. Теперь, когда совушка сидит рядом с царицей, она особенно дотошно выполняет свою работу, и лично проверяет исполнены ли их поручения. Таканаши ощущала укол ревности, понимая что придворные крайне благожелательно относятся к советнице. Да что там, они напрямую шли к ней, не особо рассчитывая на Киару.

Мумей не злоупотребляла своей властью. Она честно и непредвзято выполняла свой долг, начиная от совета каменщику и заканчивая выбором пшена для посева. Короче говоря, всё внимания совушки было направлена на благоустройство и процветания Гиката.

По вечерам (а чаще по ночам) девушки могли остаться одни, скинуть царскую мантию, берет советника и стать самими собой. Они любили ночевать в одной комнате, расчесывать друг другу волосы и спать в обнимку. Перед сном, Киара часто шутила:

— Эй, Мумей ты спишь? Не спи. Слушай: Я Таканаши Киара, а ты Нанаши Мумей.

И заливисто хохоча, царица закидывала конечности на сопящую подругу.

За месяц совместной власти (совместной, ибо Мумей брала большую часть дел царицы на свои плечи) девушки ещё сильнее сблизились. Они открыли друг другу мечты, секреты и страхи. Киара боялась остаться одна, мечтала встретиться с отцом и призналась в любви к мясной рульке. Совушка редко давала ответы. Как только её тело попадало в постель, тотчас засыпало. Но Таканаши это не останавливало. Она болтала и смеялась.

Таканаши Киара была счастлива.

***

В Цыпограде дела шли в гору, а вот Чумные земли пришли в упадок. Обелиск приманивает мало душ. Кроме того, все они малые, едва ли что-то из себя представляют. Они бесполезны.

Каллиопа Мори вновь почтила вниманием свою семью. Она целует матушку и папочку; гладит по черепам Эрнольду, Перфору, Каспера; протирает пыль с дяди, тети и Вели; поднимает на руки малыша Роджера. Девушка любит свою семью, и ради неё она готова на всё. Королева мёртвых верит, что однажды благодаря душе феникса, они смогут воскреснуть.