В воздухе рядом повисли "Цифровая утопия", управляемая Эсилом, и "Рассвет". Медленно приближался, прорываясь сквозь остатки дыма, пятый корабль.
— Ничего страшного, несложно починить, — с улыбкой сказал Алхимик, осмотрев через окно остатки "Следжхаммера". И не в такие аварии попадал.
Венди отреагировала немного по-другому: у неё началась паника. Она обрушилась с ругательствами и оскорблениями на Алхимика, и тот был вынужден отвернуться в попытке отвлечься. По радио был передан приказ об экстренной посадке в отдалённой от пожара точке, и пилоты его выполнили.
Последующий разговор оказался весьма содержательным. Пока пожарные машины тушили пожар, Алхимик неразборчиво бормотал что-то о случайном возгорании, о котором он "ничего не знал". Венди продолжала сквернословить в ответ, и никакие мольбы со стороны окружающих еë не волновали. Наиссех добродушно посмеивался, дескать, ситуация под контролем. Остин и Джеральд чувствовали себя лишними на этом маскараде. Разруливанием ситуации занялся Аритон, неведомо как оказавшийся на сопровождающем корабле. Его нечеловеческий голос мигом отрезвил ругавшихся.
— Нет, вы занимаетесь не тем делом. Лучше бы сказали спасибо нашему герою — Остину! Он спас ваши жизни и, на секундочку, даже не потребовал благодарности. Если бы не его реакция…
— Хо-хо, безусловно, — согласился Наиссех, — бесконечное уважение Остину за геройский поступок. Предлагаю представить к награде.
— В самом деле. Мистер Спенсер, с моей стороны было очень неэтично забыть о вас, — опомнилась Венди, отвернувшись от Алхимика.
Они, как и следовало ожидать, забыли о прежних обидах и сердечно поблагодарили Остина за героизм. Тот даже почувствовал себя неловко.
— Пустяки… Каждый бы так поступил на моём месте, не надо, — уверял он, от рассеянности или стеснения опустив голову вниз.
Аритон с недовольством смотрел на начавшийся пожар. Хессиан установил бомбу в правильное место и вовремя подорвал еë, однако череда обстоятельств привела к тому, что и Алхимик, и Венди выжили. Всё началось с того, что Аритон понял, что Венди обнаружила их датчик и может заподозрить что-то неладное. Всего за минуты до старта нового этапа Аритон придумал новый план, по которому в аварию попадали несколько пилотов. Был использован корабль Алхимика, как самый дешёвый и удобный, поэтому Хессиан запрятал бомбу в двигатель, вырезав квадратный сантиметр корпуса, и стал выжидать удобного момента. Аритон хотел убить, помимо Алхимика, подозрительную Венди и желательно Джеральда, но его помощник предпочёл не рисковать и, когда появился шанс, отправил на верную смерть двоих. Остин спас жертв теракта, но это не беда. Замести следы будет легче лёгкого, а то, что пилоты останутся здесь до починки кораблей, соответствует прежнему плану. За это время Аритон лично посетит пирамиду, заберёт Аркану и оставит вместо неё обычный муляж. Ну, или теннисный мячик. Тут уж как пойдёт.
— Перемещаемся в Нариполь, — наконец сообщил Аритон, когда переговорил по телефону с пожарными. — "Заключение" и "Следжхаммер" будут перевезены на основной аэропорт. После ремонта вне гонки переезжаем в Ластклейр. Салабланка, Алхимик, полезайте в наш корабль, нечего здесь разглядывать.
Между ними снова начались споры. Венди, в конце концов, потребовала от Алхимика возмещения материального ущерба. Хотя она опасалась провоцировать и так недовольного человека, но сидеть сложа руки не хотела. Не имея на руках денег, Алхимик смущённо просил прощения или хотя бы отсрочки, впрочем, никак не отрицая своей вины. Его мольбы не подействовали на разъярëнную владелицу самого дорогого корабля, участвующего в гонке.
— Прекратите это ребячество! — приказал громко Аритон. Его голос изменился до неузнаваемости, и двоица замолчала, не на шутку испугавшись.
Прибывшим в Нариполь пилотам, чьë перемещение сделали сюрпризом для публики, были предложены бесплатные номера в пятизвëздочном отеле "Фреззар". Алхимик, заинтересованный роскошными условиями и возможностью закрыться от требовавшей огромную сумму денег Венди, согласился. Вот только он не ожидал, что их поселят в одном номере из-за нехватки свободных комнат. Напуганный, он эвакуировался через лифт и заказал такси до ремонтного центра, где захотел принять участие в восстановлении "Следжхаммера".
Джерри и Остину выделили другой номер. Они тут засиживаться не стали, а оставили Эсила разгребать багаж и отправились прогуляться по отелю. В открытом маленьком баре они стали свидетелями комичной сцены, когда Алхимик, выбежавший из номера после того, как его покинула Венди, столкнулся с ею же. Он спустился на лифте на первый этаж и побежал к выходу. Рядом оказалась Венди, которая не ушла в уборную, как думал Алхимик, а обратилась с вопросом к портье, чей столик находился как раз возле выхода. Венди посмотрела на Алхимика с удивлением, тот снял шляпу и натянул на лицо, после чего прошёл мимо. Остин не удержался и засмеялся.
— Не люди, а звери. Зачем конфликтовать, когда можно говорить по душам? — недоумевал Джеральд.
— Иногда есть конфликты, которые невозможно разрешить дипломатическим путём, Джерри, — объяснял Остин. — Вот в этом и проблема. Алхимик растерян, чувствует себя виноватым и не знает, как загладить вину. Я бы не сказал, что он вообще виноват, но это моё мнение. Венди очень волнуется из-за того, что она повредила столь дорогой корабль — я бы за всю жизнь на него не заработал, о чëм речь? — и может потерять всё своё состояние. Они оба не мыслят здраво, поэтому пока не очнутся, не будет им мира и спокойствия. Ну, я так вижу.
— Это ты хорошо видишь, старик. Вот знаешь, иногда встречаешь старых людей, и у тех вообще мозгов не наблюдаешь. Словно выжили из ума. А ты уже в достаточно почтенном возрасте, но сохраняешь трезвость ума. Как тебе это удаётся? Стресс сжирает заживо, и я знаю, что говорю. Ты, уж извини за прямоту, должен давно лежать в могиле с таким камнем на душе.
— Я и сам не знаю, Джерри. Тоже хотел бы знать ответ на твой вопрос. Наверное, наследственное. Мой папа же тоже прожил много. Он умер всего два года назад. На год раньше умерла мама. По правде говоря, в моей взрослой жизни их значение было невелико, но вот в детстве они собственноручно заложили основу всей моей жизни. Это были по-настоящему умные, интеллигентные люди. Да, мой отец работал на кораблях с детства. И что с того? Он знал гораздо больше языков, чем я, летал по всему свету и имел друзей на каждом из континентов. Невероятный кругозор! Лишённый предрассудков, знающий всё обо всём — он научил меня смотреть на других, а не только на себя. Да и мама придерживалась тех же взглядов.
Остин с любовью вспоминал родителей. Спенсер-старший внешне напоминал дертекейского монаха, что неудивительно, поскольку, в свою очередь, его дед родился в Северной Дертекее и рано перелетел в Эстлэнд, отказавшись от веры в порок, призванной освободить от плотских утех и даровать доступ к небесным истинам. Спенсеры предпочли добраться до небес своими путями — через летающие корабли. И, надо сказать, своей цели они достигли. Остин Спенсер-старший не уделял много времени воспитанию сына, он был вольной птицей, способной вернуться в гнездо на ночлег и дать юному птенцу пару жизненных уроков. Это существенно отличалось от позиции Руж, привязанной к дому, а также к единственному отпрыску. Она, будучи очень умной, приучила Остина грызть гранит науки, и это помогло ему в дальнейшем. Помимо этого, родителей отличало некоторое равнодушие к ударам судьбы; они довольствовались своим существованием. Нельзя сказать, что Остин перенял их умение, однако несомненно то, что мысли об этом помогали и ему.
В голове постоянно крутился эпизод из детства, когда отец медитировал на массажном коврике для спины. Маленький Остин не понимал, почему папа использовал коврик не по назначению, и ожидал услышать великую мудрость. Тот ничего не объяснил, а прямолинейно сказал: "Надо же, я и не заметил. В любом случае, мне всё равно. Раз приятно, значит, хорошо". Остин всё ещё не мог понять, что за сюрприз готовит ему отец, поэтому спросил напрямую. "Нет, что ты! Я вовсе не мудрец, чтобы рассказывать тебе о великом. Может, я прожил десятки триллионов лет за свою жизнь и преисполнился, но всё ещё недостаточно, чтобы учить тебя. Не думаю, что мне вообще стоит это делать. Ты гораздо мудрее меня хотя бы тем, что заметил, что я совершил ошибку. Внимательность и стремление сделают из тебя настоящего мужчину, Остин". Манера речи Спенсера-старшего постоянно была такой — он просто плыл по течению и наслаждался жизнью, в каждом своём замаскированном нравоучении восхвалял сына. Неудивительно, откуда у Спенсера-младшего возникла такая отцовская любовь и привязанность к Грегу, выращенному в пробирке и лишённому матери изначально.
