— Разве враг не заслуживает смерти?

— То — явный враг. Скажем, он направил оружие на тебя, с предохранителя снял. Действуй! Ты в ответе за собственную жизнь, и цена вопроса иная совершенно. А эти, — командир указал кивком за спину, — скорей даны для укрепления смыслов и понятий. Ты сам бывал таким, ответка наверстала. В шкуре отдающего приказы, палку перегибал не раз. Вселенная запомнила — и ныне наградила тем же. И, скорей всего, средь офицеров этих, есть те, кому ты крепко задолжал.

— Так что, наградить теперь их, что ли?

— Уймись. Это я говорю тебе, Уймистер. Совпадения смыслов не находишь? С первого раза может не дойти, согласен. Вот с врагами нынешними как быть? Просто отпустить. Судьба сама распорядится, сделает ли он ещё десяток шагов и уцелеет, или одного не успеет сделать. А хорошенько разобраться — так и не враги. Серые твари, подобные на рептилий и летучих гадов — стопроцентные враги, им один наш вид неприятен, как и их нам. Зато они умеют претворят планы нашими руками. Даже реки полноводные перекрывать.

— Да где им такое удалось? — Раффин скорчил рожицу недоверия, — не шутишь?

— На старой Земле. Но пока не о том. Главный враг никогда не виден, он просто создаёт условия, чтобы мы убивали себе подобных.

И воин надолго замолчал. Кажется, проняли простые слова. Надеюсь, теперь пересматривал позиции. Гнев против офицеров — очень мощный стимул, чтобы оставаться в той же лодке и набирать баллы. Чем дальше плывёшь, тем труднее вернуться и выбрать другую реку.

В конце концов, Уймистер нас пригласил для беседы.

— К завтрашнему дню, пена возьмёт высокую прочность, и тогда понадобятся руки. Роботам не доверишь, самим придётся вырубать. Я уточнил: формой офицеры отличаются, это несколько облегчит задачу, да такое количество рядовых освободить — мало не покажется.

— А если сейчас приступим? — Балуха искал поддержки, кивнул мне. — Часть сегодня, и помощников прибудет. Своих же освобождать.

— Договорились!

Вооружились мы баллонами синего цвета, перешли на борт линкора. Как только я увидел, что пена по высоте заполнила главный коридор наполовину, то подивился расчётливости командира. Такую крупную цель он взял в оборот впервые, и сам доволен результатом.

— Правила просты: резаком проходим по четырём граням, освобождаем пространство для дверей. Затем внимательно открываем — не пугайтесь, если сразу встретите чьи-то глаза. И, первым делом, обратите внимание, что в вашу сторону не смотрит оружие.

По-ехали! Лада нарисовала квадрат, я прошёлся вертикально резаком. Подковырнули — есть свободное пространство. Потянул ручку на себя — не поддаётся, резаком помог.

В помещении, по пояс, «застряли» человек сорок, офицеров не видно. Минут за двадцать освободили этих, объяснили, как действовать. Воины разошлись не на шутку, поработать охота появилась не на пустом месте. Мы же с ладой, держа оружие наготове, просто отслеживали, как идёт освобождение пленных. Роботы обеспечили основным инструментом.

Нашей группе досталось восемь резаков, один из них угловой: им надо пройти до пола, обозначая границы фигуры, и уже обычными соединять разметку. Я показал, как резать, и работа закипела, парни трудились, сменяя друг друга. Набили руку — дело пошло быстрее. В следующем отсеке попался первый офицер, прежде, чем его отделить от прохода в следующую секцию, солдаты разоружили: резаком описали окружность вокруг тела, кусками выломали пены и сняли широкий ремень с карманами из кожи, пока руки были схвачены надёжно.

— Теперь полностью освобождать?

Я подошёл ближе.

— Думаю, пусть побудет на постаменте. Чтобы никуда не захотелось, без разрешения.

Воинам предложение пришлось по душе. Когда я отворачивался, никто не мешал погладить зверя, своим способом.

Полтора часа позади, группа проделала очередной проход, и мы соединились с группой Уймистера. Итог — шестнадцать офицеров, по словам наёмников, их больше сотни должно быть.

— Что-то не густо, — поддержал я командира, который присел на кубик из пены.

— У них было около часа, могли продвигаться к рубке или ещё куда. Командир корабля приказал всем собраться, кто был ближе, те и дошли.

— Столько пены уничтожаем, могла бы пригодиться ещё, — заметил я.

— Я почти решил задачу, до сих пор не удавалось испытать одно решение. — Уймистер по рации вызвал робота. Тот притащил устройство на колёсах, с длинным шлангом. — Приступай, авось получится, если не напутал с цифрами.

То, что оставалось на полу после применения синих баллонов, робот собрал за считанные минуты. Если я верно понял, собранный материал пройдёт переработку и станет пригодным для повторного употребления.

— Желаю, чтобы у тебя всё получилось! — БероГора уделила слишком много внимания устройству. В её чудесной головке родилась своя идея, куда можно применить устройство.

К ужину мы так и не пересеклись с группой Балухи, увлёкся, что ли?

В шлюзе повстречали часть воинов, спросили — не встревали ли где нашего связиста.

— А вы пройдите шагов двести. Там один из ваших резаком скульптуру режет.

Уймистер запретил шляться по коридорам, ужин ждёт. Добавил:

— Не мешайте человеку, может, он нашёл призвание своё.

Полосатый доложил при входе: триста воинов благополучно перешли на борт.

— И самое главное, с продуктами намечаются проблемы. Этих ещё накормим, но завтра надо мчать на базар.

Уймистер с гордостью кивнул нам:

— Есть у меня такой вот помощник. Могу дать адрес, где таких продают.

Группа Балухи подтвердила: трудится наш командир резаком, много кубиков испортил, но когда уходили, у него что-то стало получаться.

После ужина, Уймистер сам предложил:

— Сами видите, у нас не повернуться. Так что — в шлюпку и домой.

— Балуху дождёмся, и отчалим. Утром, во сколько нам быть?

— Я обещал подарок. На борту линкора пока ничего ценного не обнаружил. Доберёмся до командования, может, что-то отниму. Им всё равно уже не пользоваться вещами, какими окружили свой быт.

— Ты же их отпустить собирался, — напомнил я.

— Утро вечера мудренее. Жену береги, всё остальное пустяки.

Роботы помогали стеречь нам выход из шлюза. И голод Балухе не брат.

Полосатый подкатил с извинениями:

— Извините, но мне кажется, вам следует поторопить вашего связиста. Нам потребуется подзарядка, да и вам пора отдыхать.

Мы будто и ждали приглашения, пошли известным маршрутом. За нами потянулись воины, человек двадцать. Они шли выручать своих, два робота тащили резаки.

Балуха сидел уставший, любовался женским лицом, которое вырезал сам. Вырезал и удивлялся, что смог такое. БероГора включилась:

— Жена или невеста?

— Пока ни то, ни другое. Люблю я её, и всё тут, если не выскочила замуж.

— Как это, «выскочила»? Выскочить может слово… вы все на непонятном языке говорите. Придумать же такое! — Я поискал поддержки, и не нашёл:

— Смирись, яр, многого ты ещё не слышал. — Лада обратила взор к скульптору. — А что ж ты красавице не сообщил, что намерения серьёзные имеешь?

— В прошлый раз заглядывал к родителям. Так её дома не оказалось.

— Так оно и к лучшему! Родителей поставил в известность.

— Как! — Балуха коснулся головы — огромный, добродушный… трусишка. — Да я ей раз дорогу перекрыл, так она развернулась в обход. И всё на этом. Я так боялся спугнуть.

БероГора шагнула к нему, прильнула, поцеловала в лоб.

— Красавицы любят решительных. Вернёмся домой, заходи в каюту, я научу кое-чему.

— Да, Балуха! Нам велели вернуться на борт. — Сказал я, а сам любовался девичьим лицом из пены.

Балуха наотрез отказался покидать борт «охотника»: я должен присмотреть за поведением некоторых. Мы в шлюпку, на радостях, что отоспимся хорошенько, шли прямиком и резво. Рули чутко слушались моих движений, при стыковке, в заднем отсеке что-то громыхнуло. Закрепив шлюпку, заглянул в отсек. А там полосатый, при нём самописец и толстая тетрадь.