Да, ещё момент. Мы же пополнили запасы воды, и только теперь я обратил внимание на её вкус. Если не придумываю, наблюдается эффект: пьёшь — и перед глазами виды её.

Помню, как захватывало дух, при полёте над водопадом. Ручная птица, приученная носить клетку с четырьмя пассажирами, на местном жаргоне называется небесный слон. Крылья великолепны, двенадцать метров размах. А конструкция настолько легка, что я один легко поднял. Но полетали всласть, капитан предупреждал: понравится — больше ничего не захотите. Так и случилось. Примерно половина добровольцев решила взять максимум от развлечения, остальные пустились в пешую прогулку.

И теперь, в тесноватом салоне, на ум приходят эти красоты, и разговоры только о них.

К спящим подошли вплотную, перед самым отбоем. Вполглаза следя за экраном, разговоры толпились на все лады: да что с ними сделается? — не скажи, мало ли, утечка, повреждение корпуса, они же и задохнуться могут. — капитан знает, что делает…

Группа обследовала борт, первым сообщением укротила рождение версий. Всё в полном порядке, поднимать на ужин или потерпят до утра?

Капитан решил — потерпят. С утра и напялим шкуры покладистых овец. Пусть эту ночь поживём без надзора, завтра заступаем на боевое дежурство.

Ночь пролетает незаметно, пришлось шлюпку отправлять — стучите, и вам откроют. Посыльный молотком стучал, грохоту наделал.

Очухались! С удивлением узнали, что проспали почти тридцать суток.

Они, само собой, с претензиями:

— Почему вы не всполошились, когда поняли, что мы не выходим на связь?

— Я подумал, раз мы вам не интересны, то и нам легче жить. Вы своими делами занялись, мы своими. Следуем строго по курсу, через десять суток будем на месте.

— Вы что-то знаете, но не хотите говорить.

— Что мы можем знать о вас, сидя на борту?

— Чем занимались добровольцы?

— Игры и фильмы, разве у нас есть другие варианты?

— Ладно, мы ещё разберёмся. Конец связи!

Наша очередь помолчать пришла. Иначе не услышишь, о чём они там будут говорить. Календарь их поставил перед фактом: вместо того, чтобы всячески чинить препоны, их борт, своим полным бездействием, способствовал приближению «Б-2403» к цели. Главное Око не погладит по головке, и на борту разгорелся скандал. За дело должны взяться «писатели» — есть в штате два-три члена экипажа, кто строчит отчёты и поддерживает архивы в образцовом состоянии. Если до сего дня считали мух, то теперь им выпал неравный бой с отчётами. Надо же сочинить поэтапно, как борту «Б-2403» мы помогали прости остаток пути, и легенда не должна вызвать сомнений у командования. Иначе не оплатят дорогу и время, у наёмников свои тарифы.

Капитан решил не транслировать запоздалые приказы, выговоры и нагоняи; надо найти виновного, раз экипаж проспал столько времени. И ведь кто-то может проболтаться!

Им перво-наперво, заплатят, следом пойдёт шпик и разнюхает, как съездили, чем занимались. Потом пригласят капитана и вычтут из выплаченных сумм. Отрабатывать придётся на таких маршрутах, куда силой никого не затянешь.

Словом, наша экспедиция перешла в следующую фазу, где мы получили в руки серьёзное преимущество. Капитан подал трансляцию переговоров в салон.

— Уважаемый, поскольку вы проспали, мы можем выставить вас перед начальством не в лучшем виде. Документ готов к отправке, но мы даём вам возможнось пораскинуть мозгами. У нас приготовлен пакет документов, исходя из которого, руководство может представить весь экипаж к наградам.

— Д-да, тут не поспоришь, ситуация повернула не в нашу пользу, капитан. Только давайте начистоту, раз ведём откровенный разговор. Говорите сразу, чего вы хотите, а мы подумаем.

— Десять суток впереди. На месте, мы можем оказаться через сутки, сэкономим девять суток, и у вас будет столько же в распоряжении. У вас куча дел, надо смотаться по своим делам, что-то купить или продать, а вы вынуждены играть роль сторожевого пса. А ударим порукам — мы свои дела утрясём, вы свои. Мало — вам ещё и заплатят, за образцовое исполнение долга. Останется самая малость — создавать видимость, что ваш борт неотступно следует на нами. Найдутся верные люди, кто не выдаст факт? Заплатите, в конце концов, чуть больше.

— Мне понадобится час на раздумья.

— Сколько угодно.

— Хорошо, а что из себя представляет второй пакет документов? Как-то не укладывается в голове, что ваша сторона способна предложить такого, за что нас непременно наградят?

— Приглашаю к нам на борт, сами убедитесь. Сто сорок жалоб на умышленное затягивание рейса, поломки и огрызания, ругань в эфире, оскорбления и масса препятствий…

— А мне ваш вариант уже нравится. Ждите в гости, через полчаса буду!

Через полчаса мы принимали дорогого гостя. Добровольцы, конечно же, спали — в полном соответствии распорядка дня. Капитан «хвоста», в сопровождении двух генералов, на цыпочках прошёл в выделенную каюту. Генералы остались снаружи, чтобы никто не помешал серьёзному разговору.

Гость хорошенько отоспался, что и отразилось на переговорах. Минут через десять капитаны пожали руки и разошлись по своим постам. Как драгоценную ношу, гость уносил папку с жалобами, набитую битком. Его связисты потихоньку будут их отправлять руководству, а там запустят станок и наштампуют орденов.

Это же прекрасно, когда все стороны довольны, не так ли?

Я уже прикинул, что к вечеру будем на новой Земле, и за время сна мы покроем добрый кусок пути. Утром глянул в иллюминатор — «хвост» рядом. Что-то пошло не так. Чуть позже, Рулевой поделился. Коллега попросил сопровождать их борт до местного базара, и надо создать видимость, что наш катер их конвоирует.

— И какую выгоду они получат?

— Уж не знаю, как принято, но могут придумать следующее: пираты ограбили, довели до этого места и оставили в покое. А могли уничтожить, и никто бы не оплакал гибель экипажа. Мол, на этот раз отделались лёгким испугом.

— То есть, сказочка рассчитана на уши местных властей. Что обычно выигрывают при такой подаче?

— Могут даром заправить, накормить, выделить места в гостинице.

— Но сведения могут дойти до Главного Ока.

— Подобные штрихи обычно не доходят. Всё, что касается наших кораблей — всё интересует, до последнего чиха. А этим можно всё, раз лояльны и готовы служить по первому свистку.

Мы поглядывали в иллюминатор, «хвост» подал сигнал.

— Значит, они просто изменят имя корабля, под чужим флагом?

— Соображаешь, и нам пора. Будем сопровождать, и я погляжу, на какой скорости они пойдут.

В создавшейся ситуации, никто не хотел быть помехой. Бывший «хвост» взял такие обороты, что мы нагнали его спустя четверть часа.

Прежде я думал, что базары располагаются в каком-то порядке, с учётом расстояний и нужд. Но вот гляжу из иллюминатора и понимаю: это лишь видимая сторона, для блага жителей окрестных планет. Война неявная идёт через продукты. Одни убивают память, другие — вИдение, превращают его в зрение с узко ограниченным спектром.

Капитан лишь глянул в мою сторону, я тотчас двинулся следом. Сопровождать его как-то уже вошло в привычку.

— В этой части ничего не пробуй даже, не бери с собой. Тут добреньким нет счёту.

— А покупатели хоть различают?

— Они заглядывают тоже. На предмет, чего остерегаться. Новые фрукты и овощи везут, а про их свойства помалкивают. Кому-то понравится на первых порах, и зараза начнёт путь на столы местных.

— Но это же глупо: ждать, что люди добровольно станут принимать отраву.

— Время — это самый проверенный помощник. На первых порах многое идёт со скрипом, потом додумаются до рекламы, и начнётся настоящая атака на умы. А ещё лучше война. Голодным что ни дай, всё проглотят.

Мы шли группой, держа друг друга в пределах видимости. Думаю, поход не лишён смысла: в памяти хоть что-то останется, чтобы узнавать продукты, какими могут угощать, позовут в гости. Капитан мимоходом подсказывал — вот на это обратите внимание, очень и очень сильное воздействие. ЛадоПер шёл следом, фиксировал на камеру. Разумеется, в другой обстановке, мы узнаем кое-что о каждом продукте, получим исчерпывающую информацию.