— Но если они знают о такой возможности, станут ли рисковать? Им же проще придерживаться буквы договора — ради того, чтобы нас стреножить.

— В том-то и дело, что всем мирам навязан единый реестр, пока мы значимся не воюющей стороной. Официально — постоянной, профессиональной армии, как у них, мы не имеем, поэтому условно приравниваемся к гражданскому населению.

— В реестре том есть недвусмысленная сноска.

— Я очень рад, что не прозевали. — Инструктор пробежал по лицам добровольцев. — При наличии армии, хотя бы из двух воинов, они обязуются установить на планете своих наблюдателей.

— А со временем, пункт наблюдателей превращается в военную базу.

— Именно так и происходит. И нам это не подходит. Секреты воинского искусства пусть же останутся секретами.

— Скорей бы уж!

— Терпение, молодые люди! Всему свои сроки!

— Так вот почему наша сторона согласилась с их условием?

— Пришлось. Они сами установили шпионское оборудование, говоря: раз вы не готовы к боевым действиям, то вам нечего бояться. Это уже мы обезопасили себя на данном уровне, при нынешней расстановке сил.

Помню, меня просто впечатлили ролики из мест, где кипят настоящие сражения. Сердце подпрыгивало от радости, когда целая эскадра превратилась в пыль. Главное ОКО около десяти лет добивалось в Совете признания факта превышения силы, посланники сновали по «городам и весям», подбирали ключики к дипломатам и склоняли на свою сторону, перед повторным голосованием. И добились-таки своего. На тот позорный Совет прибыли представители жречества противника, выслушали доводы и обещания. Смысл заявления их, слово в слово повторял недавнее заявление, по такому же почти инциденту: «Доказательства нарушения вашей стороной собственных правил реестра вам предоставлены. Ваша реакция нам уже безразлична, после первого случая. Мы ещё раз уступим, пойдём навстречу, но третьего раза не будет!»

И жрецы эскадру ВЕРНУЛИ.

Эксперты облазили каждый угол флагмана, исследовали флот до последней соринки в пылесосах, — никакого подвоха! Все живы и здоровы, в своём уме, и главное — у нас снова в распоряжении целая эскадра, готовая исполнить любой приказ!

Но не прошло и полугода, как в эскадре пошли чистки. То ли бунт среди офицеров случился, то ли обычная подозрительность (раз побывал в руках врага) — по какой-то причине весь высший состав был списан, службами было затеяно следствие, которое, вполне ожидаемо, заявило о заговоре против подчинения реестру. Покушение на святая святых — самое модное обвинение, после которого все сомнения отметаются не глядя.

Вскоре, на флоте опять начались волнения, несколько поумерив пыл блюстителей норм, и Главное ОКО на время ослабило удавку, выделило ряд свобод, которые даются на планетах всем, по праву рождения. Самая же преданная Делу часть служб впряглась в беЗсонные будни слежки, стараясь вычислять в среде подрастающего поколения офицеров, кто способен в будущем на непредсказуемые решения.

А противник, не ожидая такого подарка, получил передышку. Вот в такую передышку я и родился.

С любопытством я наблюдал на реакцией парней. Пусть не в логове врага, но под его неусыпным глазом, — каково это? Постоянное сдерживание мыслей, эмоций, какие неизбежно начинают одолевать вдали от Тобола. Здесь уже никто не застрахован от излучений. Какие мысли пытаются навязать операторы — испытает каждый на себе. Они ищут лазейки, слабину. И, кажется, первый набор — что-то о личном счастье: быть хозяином своему времени, никаких обязанностей перед кем-то, а продолжение рода можно достичь, не имея обязательств… Глубоко копают!

Получив мысленное разрешение от незримого пилота, я приблизился к иллюминатору. За стеклом — картинка, не раз рассмотренная нами как бы из уст инструкторов. Противник всеми силами стремился ежесекундно доказывать, что он всё ещё в силе, ничего не утратил из того, чем ещё не так давно мог хвастать, без преувеличения.

На каком-то из занятий поднималась тема коррупции в высших эшелонах власти. На примерах четырёх планет, мы своими глазами увидели её результаты. Бездари занимают малые посты, потом подтягивают себе подобных и начинают штурм более высоких ступеней. Штурм продолжается до упора, ограничивающего доступ к верховной власти количеством постов. Общество подвергается нескольким испытаниям, и пирамида рушится; население, наученное горьким опытом, меняет подход к выбору тех, кому готово вручить власть.

Корабли сопровождения прибывали и прибывали, кто-то сильно хотел перестраховаться.

Из рубки показался один из пилотов. Нашивки — ну, с этим у меня пока плохо, не вникал, из-за слишком плотного графика подготовки. Со временем, всё в свой час.

На удивление, пилот приблизился и замер у соседнего иллюминатора.

— Не много ли пастухов у нашего стада? — Я попытался навязать разговор.

Он улыбнулся.

— Ещё и не такое увидишь, опыт штука заразная. — Он перевёл взгляд на свору. — Некоторых будешь знать по именам, узнавать название корабля по профилю. И, конечно, будешь бороться с раздражением. Смотришь на эту банду, прекрасно понимаешь, что ничего хорошего оттуда не прилетит, но должен сохранять лицо. Мы, дескать, вас ни в чём не подозреваем, пока своими делами не докажете обратного.

— И скрипеть зубами?

— Ни в коем случае. Ты — простой зритель, удобно устроился в кресле и следишь за потугами актёров. Они стараются играть положительные роли, а ты просто уверен, что это игра, условия выживания у них такие.

Вспышка в группе за бортом — как сигнал.

— Все по местам! Дали добро на старт. Как тебя по имени?

— БероГор.

— Меня запомни, как Рулевой. А для сведения, ну, чтобы стать поближе к теме, обрати внимание, кого привяжут в сопровождающие.

— А какая разница?

— Мы не должны отрываться, должны находиться в пределах видимости.

— То есть, пешком ходить?

Рулевой кивнул.

Территория ещё наша, да условия чужие. Было время, космические аппараты осваивали, — как тут ни испытать полёты на предельных скоростях?

ЗАПРЕЩЕНО.

Я хохотнул про себя. Поставил себя на место пилота, которого ограничили: «Не выше сорока единиц на прямых участках!» По техническим характеристикам, производитель пообещал не менее двухсот восьмидесяти.

Наблюдателей всё равно приставили, хорошо — без доступа на Тобол. Что сказать? При хорошей оптике, личное присутствие не обязательно. Скрипите зубами, — видимо, это единственное удовольствие для наблюдателей, за неимением других возможностей.

Мыслями я всё ещё пребывал на Тоболе. Знакомство с великанами пошло на пользу. Я познакомился с семейной парой, поначалу отношения не заладились, когда ж учителя сообщили, что преподавать предмет история никто нам не будет, нечего терять время, тут мы и заволновались.

— Кому? — у меня вырвался вопрос.

— Нам. Кому очень интересно, ступайте к великанам. Сумеете расположить — они вам, на примерах Земли, многое покажут и расскажут. Раз история кружит вокруг единого центра, то все события повторяются с краткими периодами, пусть и на новом уровне.

Великие Воины покинули Ирий, и сомневающиеся сразу запаниковали: как? Ведь нас оставили без защиты! Как говорил отец, старцы взяли на контроль паникёров. А где ваша вера? Или вам достаточно пищи на столах и под окном? Тут стоит запустить, и следующее поколение прирастёт числом сомневающихся. Рубить под корень худую траву, иначе потом хлебнёшь горя, откуда не ждали.

Целой группой стали похаживать на восток, к великанам. Рост изумлял на первых порах, да быстро привыкаешь. Насколько мы разные — и говорить не стоит. Они медлительны, а беседы настолько утомляют, что молодым некогда терять время, столько всего впереди. Это потом, чуть попривыкнув, разобрались. Медлительность — это наследие веков. Концентрация мысли в малом выражении. Помню, я спросил, почему на них власть объявила охоту, с каких мест началась и куда докатилась. Большой так и ответил: