/Шелтарский лес/

Пока она добиралась, маг успел неспешно искупаться — любил он водные процедуры, что поделать, да и хотелось хоть как-то привести себя в порядок. Высушил длинные космы естественным образом, собрал их, чтобы не мешали, не путались у лица. Движением брови заставил удалиться из купальной чаши воду, заклинанием заставил набираться новую — девица наверняка явится нервная, взбудораженная, мельком оглядел обстановку в своем жилище — убрал пыль, спрятал исписанные формулами листы в шкаф, перестелил свежую постель. Зачем..? Будто оценит она порядок и приготовления! Но, поджидая прихода девушки, и какой-то нехитрый ужин собрал на стол, на случай, если ещё и голодная явится. Просто образец хозяйственности в непролазной глуши! Зажёг фонарики возле входа, просто так. Солнце ещё не зашло окончательно, темноты нет. Успевает девица. И, стянув обувь, растянулся на кровати в последних минутах ожидания.

В нескольких шагах от полянки, в тени еловых ветвей, девушка остановилась и повернула назад. «Не могу. Не смогу!» Но эти несколько обратных шагов со всей ясностью встало перед её взором родное лицо Мада, серые глаза, полные надежды и ожидания. «Будь ты проклят», — серыми каменными глыбами скатились с её губ беззвучные слова. Не в адрес Мада, конечно. Ноги, словно свинцовой тяжестью налитые, ещё раз повернули — в сторону полянки.

Элге успела накрутить себя. Собиралась стоять недвижимой куклой — ему надо, пусть сам и действует, как считает нужным. Но…вспомнив его язвительные речи, поняла, что очередной порции насмешек, высказанных тем неприятным лающим голосом, не перенесёт. Чем быстрее маг получит своё, тем быстрее и Элге освободится наконец от ужаса, липкими пальцами держащего горло.

Над дубовой дверью весело горели фонарики, в которые стучались тонкими крылышками глупые сумеречные мотыльки. Элге притормозила на крылечке, нервозным жестом стянула с плеча сумку, вздохнула. На казнь, так с ровной спиной.

Девушка вошла и, не глядя, толкнула дверь. Та со скрипом закрылась. Колдун лежал на постели поверх светлых шкур и смотрел на неё. Даже не встал при её появлении. Взглянула в его обезображенное лицо без стеснения, с болезненным выражением, и дёрнула завязки плаща. С тёплым хлопком тот складками осел возле её ног. Рыжая гостья слепо перешагнула и взялась за воротничок платья — от самого горла вниз, до талии, сбегали круглые пуговки. Забывшись, он смотрел, как она вытряхивает пуговки из петелек, одну за одной. Молча, со злой размеренностью, не отрывая взгляда от его лица. Кажется, только его дыхание в комнате и слышно. Когда в расстёгнутом вороте стала видна соблазнительная ложбинка, он опомнился и поднялся с кровати.

— Стой.

Ого, это его голос? Он прокашлялся и попробовал заново:

— Подожди, не раздевайся.

Вот, так лучше. Он приблизился к рыжей, забрал круглую сумочку-мешочек, которую она позабыла снять с руки.

— Тт-ты надумал потребовать дд-другой платы? — с вызовом спросила бунтарка, поднимая подбородок выше, к которому нестерпимо захотелось прикоснуться.

— Не-е-ет, только эту. Пойдем.

— Куда?

Куда можно пойти в единственной комнате?

Мужчина усмехнулся:

— Постарайся не нервничать сверх необходимого. Не обижу. Хотел предложить тебе горячую ванну с дороги. Смоешь пыль, успокоишься.

Её глаза — странно, тогда, днём он не разглядел цвет, а сейчас, на закате, вдруг понял, что они насыщенно-зелёные, с золотыми искорками — распахнулись шире:

— В-в-ванну?

Смысл сказанного доходил до неё сквозь далекий гул в ушах. Прямо с порога не набросился и это…хорошо. То есть ещё есть сколько-то времени перед неизбежным? А маг уже подводил её к небольшой дверце справа от входа в дом, оказавшись за которой, девушка с недоверием уставилась на большую каменную чашу, полную воды, над которой поднимался пар.

— У тебя зуб на зуб не попадает, — обозначил очевидное колдун.

— Отк-куда здесь горячая в-вода?

— Тебе было бы приятнее плескаться в холодном озере?

Встретив его ироничный взгляд, просто молча кивнула: ну да, магия как она есть. Он тем временем показал ей скляночки и пузырьки на полках вдоль стены, а так же огромные пушистые полотенца. И пока она недоумевающе обозревала всё это великолепие, не замечая ни баночек, ни пузырьков, встал рядом и взялся за не расстёгнутую пуговичку на её груди. Девушка вздрогнула всем телом, взгляд затравленно метнулся к его лицу.

— Я только помогу расстегнуть, — почти спокойно заверил он. Тепло её тела, которое ощущалось сквозь слой одежды, не хотело отпускать ни на полпальца, ни на волосок, так и звало прижаться ближе. — Расстегну и выйду, раздеваться и купаться будешь сама. Если, конечно, не попросишь об обратном.

Он не знал, что она там читает по его лицу, пока смотрит застывшими глазами в ожидании, когда он справится с этим бесконечно долгим рядом пуговиц. Орудие пытки какое-то, а не платье! Все усилия уходят на то, чтобы руки не дрожали, а то стыдно перед барышней будет. Под разошедшимся на груди платьем виднелась тонкая светлая сорочка, отделанная кружевом. Совсем скромно, совсем немного, но ему до смерти захотелось снять с неё платье самому и посмотреть, что под ним. Недолго посмотреть и сразу же снять и этот слой одежды тоже. Маг опустил руки, слегка задев её талию, провёл немного ниже, ощущая под ладонями плавные изгибы; с трудом отнял нетерпеливые конечности, уговаривая себя потерпеть ещё совсем чуть-чуть. И её запах. От рыжей пахло какими — то весенними цветами, он ощутил аромат свежей яркой зелени и чего-то нежного и терпкого еще позавчера, но тогда она стояла далеко, а сейчас можно было раз за разом вдыхать этот сумасшедший коктейль, пить его большими глотками, не пытаясь отгадать аромат, а просто наслаждаться. Не выдержав, он приподнял её лицо за подбородок и поцеловал. Девушка тихонько пискнула, больше от неожиданности, чем от отвращения.

Сладкая. Восхитительно сладкая. Кожа губ нежная как лепестки роз, ощущение прикосновения языка к ним сумасшедшее, напрочь отключающее голову. Много лучше, чем он представлял. Он пил поцелуй, не считая убегающих минут, времени больше не было. Девушка не отвечала, стоя тихо и неподвижно, но позволяла делать ему то, что хотелось — прикусывать, обводить контур языком, приоткрывать губы, позволяя жадному языку проникнуть глубже и исследовать новую территорию. Невероятно сладкая, до стона, до сбитого дыхания. Он оторвался от неё, с трудом сфокусировав взгляд на её личике. Глаза зажмурены. Извиняться совершенно не хотелось, хотелось продолжать и продолжать, и большего. Он отстранился.

— Элге, — негромко сказала она, не открывая глаз.

— Что..?

— Раз уж н-нам предстоит сегодня…спать в одной п-постели…

— Вот спать вряд ли, — напомнил он, не сводя с неё глаз.

— Но в одной постели, — закончила девушка. — То было бы правильно хотя бы обращаться ко мне не как к предмету мебели. Меня зовут Элге, господин безымянный маг.

Надо же! Поняла, что он не запомнил?

— У тебя десять минут, Элге, — признался маг, и глаза его за тенью ресниц как будто стали светлее. — Потом я войду сюда и продолжу начатое, независимо от того, успела ты искупаться или нет… Можешь называть меня Ар.

Едва маг вернулся в комнату, Элге метнулась к разделяющей купальню и комнату дверце и поискала замок или щеколду. Запирающего устройства на гладком дереве не оказалось, и у неё бессильно поникли плечи.

— Постарайся расслабиться! — неожиданно крикнул из комнаты мужчина. — Я не войду раньше времени.

Что-то в его хриплом голосе…убедило Элге.

Она еще минутку постояла, оглядывая диковинное помещение с каменным шероховатым полом, каменной кладкой стен, роскошной чашей-купальней, с удобными ступенечками возле высокого бортика, потом судорожно стащила одежду. Чтобы не намочить, уложила косу венцом вокруг головы и быстро закрепила кончик. Подошла к бортику, потрогала край — камень приятно горячий. По ступенькам забралась внутрь и опустилась в воду. Невероятно — от поверхности шёл лёгкий цветочный аромат, струйками пара свиваясь под потолком. Ровно такой, как ей нравится. Такое внимание после тех, первых гадких слов и намёков обескуражило. Элге завозилась, сползая поглубже, до самого подбородка укрываясь горячей водой, которая пощипывала кожу, разминая невидимыми ласковыми пальцами скованные мышцы, и впрямь отогревая и даря расслабление.