— Эта мадемуазель пойдёт со мной, и у неё будет всё хорошо, — прозвучал сбоку голос Эдриана Смита. Заказчик W&C в чёрном старомодном костюме и таких же туфлях выглядел чужеродно на этом залитом солнцем берегу.

Все резко повернулись к нему. Бармен отступил на шаг, но всё же решил пока не покидать это место.

— Она не пойдёт с тобой, мясник! — выпалил Жан, набычившись.

— Мясник? Ой, нет, — хищно усмехнулся Эдриан.

— Мистер Смит, я уже сказала Вам, я не пойду с Вами, — Натали отвечала, будто бы на классном уроке у доски, чётко вызубрив ответ, — Особенно после того, что вы учинили в Лондоне.

— И тем более, после того, что произошло в Памплоне! — зло выпалил де Тулон, буквально прожигая глазами англичанина, — Натали, он убил твоих родных.

— Как? — девушка повернула свою голову к наставнику, её глаза наполнились слезами, а лицо побледнело, — Мэтр, как, я же всё сделала правильно…

— Ты молодец, — тот опустил руку на плечо Натали, — Просто эта змея достала их.

— Жан де Тулон, а может ты расскажешь этой юной леди, что произошло с Изабель Монтгомери? — Смит всё также насмешливо смотрел на француза, — А ещё с Жюстиной Сен-При?

— Не понимаю, — в глазах девушки стояли слёзы, но она переводила вопросительный взгляд с одного мужчины на другого.

— А ещё, помнишь, Натали, своего ректора, Хулио де ла Серда? — англичанин заглянул в глаза девушки и увидел там страх.

— Мэтр, что Вы сделали? — произнесла та дрожащим голосом, не отрывая взгляда от мистера Смита.

— Натали, они меня задержали. Они хотели передать тебя в руки этой змее! — внутри француза всё больше распалялся гнев.

— Натали, ты обвиняешь меня в том, что я сделал в Лондоне, а знаешь про ту резню, которую устроил Жан де Тулон в Париже сегодняшней ночью? — голос англичанина стал похож на шипение змеи, чрезвычайно насмешливой змеи.

— Это правда? — голос девушки дрогнул, когда она уставилась на Жана.

— Пойми, они хотели отдать тебя этому чудовищу. Они говорили, что тебе нет места во Франции, — тут уже начал дрожать голос де Тулона, но уже от гнева.

Натали обхватила лицо ладонями и в голос зарыдала. Малыш Эдди вздохнул и отпил из своего коктейля, он считал, что весь этот цирк несколько затянулся. Бармен, всё ещё стоявший поодаль, решил воспользоваться ситуацией и смыться, начав отходить.

— Нет, молодой человек, вам не следует уходить. — не меняя тона произнёс Эдриан, глядя теперь уже на бармена. Того прошиб озноб. А после Смит посмотрел на Рихтера, — Благодарю за работу, Льюис пришлёт вам деньги.

Натали отняла ладони от заплаканного лица и ошарашенно взглянула на сидевшего напротив парня, её лицо исказил ужас, а глаза захлестнула волна одиночества. Она осознала, что в этом мире крови и предательств осталась абсолютно одна.

Жан выхватил волшебную палочку и сделал шаг назад, зло смотря то ли на Рихтера, то ли на Смита. Смит сделал шаг к Эдди, как бы загораживаясь его телом от француза, и тоже достал палочку. Бармен упал под ближайший стол, скрывшись из виду.

Малыш Эдди вскочил со стула, задев стол и снеся стаканы, которые были на нём. Одной рукой он перехватил руку у локтя англичанина, а второй схватил того за кисть, сжимающую ту, вывернул её так, что волшебная палочка противника оказалась в его ладони. Перехватил её поудобнее и вогнал прямо в глазницу Эдриану Смиту. Тело того безвольно дёрнулось, обмякло и начало заваливаться назад. Натали завизжала и упала вместе со стулом навзнич, Жан выругался и взмахнул своей палочкой. Но Малыш Эдди уже не видел этого движения, его тело прошибла судорога, словно электрический разряд, сознание помутилось, а в ушах зашумело.

Не видел он и как резко встал Михаил, перевернув свой стол. Как его трость удлинилась, словно телескопическая дубинка, превратившись в подобие шеста. И как глава аналитического отдела произнёс какие-то неизвестные слова, взмахнул шестом, и Жана де Тулона снёс поток дикого пламени.

(22 июля)

Теперь Малыш Эдди руководил переездом War&Consulting в Берлин в новый просторный офис, как он сам выражался, получше, чем в этом чёртовом Лондоне.

Сейчас это было уже не бегство, это был реальный переезд, согласованный с Правительством ФРГ. И с Правительством Франции. И даже Великобритания не имела больше вопросов к W&C, потому что в той ситуации, где они оказались, лучше закрыть глаза на произошедшее, забыть всё, а архивы сжечь.

В целом и Рихтер очень хотел бы забыть произошедшее, но память штука упрямая. И если в официальных отчётах значилась спецоперация по устранению террористов — успешная! То во внутренних творилось какое-то мракобесие, которое всё сводилось к главе аналитиков Михаилу, а тот хитро улыбался, разводил руками, отсылал всех вопрошающих сразу к Святу Вениаминовичу, а сам обещал на ближайшем корпоративе показать красивое кунг-фу со своей телескопической тростью.

По итогам событий в Сен-Тропе вечером того же дня все новостные агентства Франции вышли с материалами, выражающими глубокую признательность и безмерную благодарность простым русским военным консультантам, которые провели спецоперацию в тихом курортном городке и обезвредили двух террористов и фашистов: некоего Эдриана Смита и некоего Жана де Тулона. Далее в красках рассказывалось, что этот Жан де Тулон устроил сначала тройное убийство где-то на юге Франции, а после кровавую бойню в Париже, где за три часа умудрился лично умертвить полтора десятка человек, собравшихся на костюмированную вечеринку. И объявлен был этот француз руководителем континентальной ячейки фашиствующей организации, разгромленной в Лондоне теми же самыми русскими из War&Consulting. И как удобно, что во время этого разгрома нигде не всплывало имя Эдриана Смита — его французские журналисты и назначили руководителем этой структуры, умело скрывшимся от правосудия в Сен-Тропе, но не ушедшего от карающей руки русских наёмников. Ещё его обвинили в убийстве родителей некоей Натали де Алонсо в городе Памплона, произошедшего пару недель назад, однако тут всё публиковалось без подробностей.

Тотчас эти материалы подхватили журналисты с Туманного Альбиона и под воскресный вечер разразились статьями, радующимися тому, что фашиствующая гадина, тянущая страны цивилизованной Европы назад в Средневековье, оказалась уничтожена русскими, как и в середине прошлого века. После этих статей в Лондон позвонили из Иерусалима и ехидно поинтересовались, что ж они столько времени молчали и никак не реагировали на действия этих чёртовых фрилансеров в Лондоне, на что британцы смогли придумать самый честный и правдивый ответ: “Ну, так получилось”.

Мадрид, также прочитав французских коллег, позвонил в Париж и поинтересовался судьбой этой некоей Натали де Алонсо в свете гибели её родителей. На что уже настала очередь Парижа придумывать честный и правдивый ответ. И ответом их было: “Мы не знаем, спросите русских — они проводили эту операцию”. В W&C благоразумно не ответили на звонок испанцев, а Москва в стиле рыцарей джедаев многозначительно сказала: “Вы не хотите об этом знать” и повесила трубку. Как ни странно, в Мадриде действительно решили, что знать об этом они не имеют особого желания, и не стали дальше допытываться.

А на следующей день с утра в Москву позвонил Берлин, любезно предложил War&Consulting переехать к ним, а также выразил большую благодарность за наведение порядка у англичан и французов. В Кремле удивились, посмеялись, но предложение приняли.

(23 июля)

— Люблю европейскую политику, и то, как тут все любят своих соседей, — Михаил затянулся сигарой и облокотился на перила балкона в их новом офисе.

— А мне тоже понравилось: “Благодаря вам во Франции и Англии чёрти что творится, приезжайте отдохните у нас”, - Малыш Эдди отпил виски из своего стакана и поставил его на перила, — Хотя мы тоже хороши.