Мне в щеку впилась стеклянная крошка.

— Бук, докладывает Граб. Коридор под контролем.

— Клен, проверь их потенциалы.

Тишина.

Легкое гудение, вспышка.

Звук тяжелых шагов.

Я сразу понял, что к нам приближается командир. Возможно, следователь. Хрен его разберет, какая у этих ребят иерархия.

Переговоры по рациям прекратились.

Вошедший обратился к нам:

— Применение магии запрещено. Все присутствующие взяты под стражу до особых распоряжений. Комплекс находится под юрисдикцией Особого отдела тайной канцелярии Его Императорского Величества. Вопросы задаем мы. Инструкции выполняются беспрекословно. Включен протокол временного обнуления гражданских прав. Активирована рунная блокада.

Зачитывался стандартный текст.

Нас просто ставили в известность, что мы с данной секунды — грязь.

Обнуление гражданских прав, ага.

— Кара де Винье, — голос был не механическим, обычным. Сухим и скучным. — Встать.

Я услышал, как девушка поднимается на ноги.

— Руки вытянуть перед собой, — последовал новый приказ. — Ладонями вниз.

Раздался щелчок.

Этот звук ни с чем не перепутаешь. Наручники. Подозреваю, что магические, раз уж в комнате активирована «рунная блокада».

— На выход.

Тихие шаги.

Девушка покинула комнату.

— Егор Лещенко, — голос озвучил следующую фамилию. Подозреваю, что обратились к Лешему. — Встать.

Ритуал с наручниками повторился.

— Виктор… Корсаков, — говоривший на секунду запнулся. Ага, фамилия не понравилась. — Встать.

Я выпрямился.

Оценил ситуацию.

Расплывшаяся по полу руническая хрень блокирует мои новые сверхспособности. Спецназовцы в шлемах занимают идеальные позиции для обстрела. В разбитое окно влетает ветер. А еще — звуки улицы. Шум автострады, гудки машин, отголоски музыки с верхних этажей. Черными нитями свисают тросы, на которых спустилась группа захвата.

Затем я увидел главного.

Тип, отдававший приказ, отличался от всех остальных. Никакого шлема, оружия, армейской амуниции. Никаких разгрузок. Брюки со стрелками, светло-голубая рубашка, легкая жилетка. Лакированные коричневые туфли с острыми носами. Серая кепка. Именно кепка, а не, скажем, бейсболка. И старомодные механические часы в кармане жилетки. На серебряной цепочке.

— Руки, — ко мне приблизился штурмовик в черном шлеме.

Послушно протягиваю свои худые грабли. Браслеты наручников защелкиваются на запястьях. Это не сталь. Скорее, титан. С рунной гравировкой на торцевой части.

— Можешь опустить, — мужчина в кепке покровительственно усмехается. — Ты поедешь со мной.

Тип с часами довольно высокий и костлявый. Точнее — жилистый. Так выглядят люди, посвятившие себя изучению восточных единоборств. Мышцы функциональные, развитые без помощи стероидов. Волосы у большого босса подстрижены под единичку, над верхней губой пробиваются тонкие усики. Глаза серо-стальные. Взгляд отстраненный. Кажется, этот тип смотрит сквозь меня и видит резвящихся на лугу розовых единорогов.

— Идем, — представитель тайной канцелярии развернулся на каблуках и вышел из квартиры. Дверь была распахнута настежь, проем затягивала энергетическая пелена. И за этой пеленой просматривался лишь смутный силуэт начальника группы.

Я слегка замешкался.

Получив несильный тычок прикладом в спину, осознал глубину своих заблуждений.

…Коридор был пуст.

Я понимаю, глубокая ночь, и всё такое. Но веяло от этой пустоты чем-то организованным и спланированным. Командная, мать ее, работа.

Спецназовцы за нами не последовали. Даже не представляю, чем они будут заниматься в опустевших апартаментах. Ремонт делать? Смотреть телевизор?

— Лифты, — бросил на ходу большой босс. И тут же представился: — Следователь по магическим делам Тимофей Волков. Особый отдел.

Чтобы не отстать, мне пришлось ускорить шаги.

Походка у Волкова была пружинистая и уверенная.

— А тебя как зовут?

— Вы же знаете.

Прямо детский сад.

— Меня не интересует оболочка, — доверительным тоном сообщил Волков. — Как тебя зовут на самом деле, приятель?

Внутри всё похолодело.

Мы остановились в небольшой рекреации, у дверей лифтовых шахт. За моей спиной покоились два кожаных кресла, между которыми был зажат фикус в кадке.

Волков нажал кнопку вызова.

И уставился на меня. Холодным немигающим взглядом. Словно змея, гипнотизирующая жертву. И эта змея не обманывалась внешностью графского сынка. Эта змея видела мою суть. Понимала, кто я и откуда.

— Не понимаю, о чем вы.

— Понимаешь, — лицо следователя даже не изменилось. — Очень хорошо понимаешь.

Цифры на табло застыли.

Оказывается, мы поселились на четырнадцатом этаже.

Створки звякнули и бесшумно разошлись.

— Прошу, — Волков сделал приглашающий жест.

Я шагнул в кабину.

Зеркальные стены, поручни на уровне живота. Панель с кнопками этажей. Вездесущий ковролин. И странное чувство отката в прошлое. Этот мир, как мне кажется, технологически отстал от того, в котором я жил. На полвека минимум.

Следователь отправил кабину на нулевой этаж.

Паркинг.

— Для удобства я буду называть тебя здешним именем, — Волков продолжил прерванный разговор. — Виктор. Я знаю, кто твой отец. Это не имеет значения. У нас разные сферы ответственности. Поэтому тебе никто не поможет. Да, и забыл сказать. Пока ты валялся в коме, господин Корсаков изволил подать в отставку. Дворцовой полицией ваш род больше не руководит.

Здорово.

— Советую идти на сотрудничество, — добавил Волков. — Это в твоих же интересах.

Любят «государевы люди» подобные формулировки. Добровольное сотрудничество — это когда кролик сам прыгает в пасть удава. Чем меньше ты дергаешься, тем проще представителям системы работать. Психологическое давление — едва ли не основной инструмент всевозможных следователей и оперов.

Мелодичный звонок.

— В чем меня обвиняют? — решил я уточнить, шагнув в полумрак паркинга.

— Формально — в использовании запрещенного подтипа магии, — пожал плечами следак. — Здесь.

Волков остановился на том самом месте, где произошло столкновение с пьяными малолетками.

— Здесь ты применил магию времени, Витя. Что квалифицируется как особо тяжкое ментальное преступление первой степени. Наказание известно. Лишение всех титулов и привилегий, отказ в обряде инициации, исключение из академии, пожизненная ссылка в одну из портальных зон Сибири.

— Я несовершеннолетний.

— Закон в данном случае не делает исключений.

Повисло тягостное молчание.

— Магия времени опасна, — добавил Волков. — Применять ее разрешено лишь в исключительных случаях. Сотрудникам спецслужб и отрядам сдерживания.

— Как вы узнали?

— Неважно. Есть механизмы.

Думай, Максим.

Обвинение серьезное, но его не предъявили официально. Где электронные повестки, уведомления, запросы? Где запрет на выезд? Почемы мы не в суде?

Второй раунд запугивания.

От меня чего-то хотят.

— Что вам нужно?

— Вот это разговор, — воодушевился следак. — Лезь в машину.

Скользнув глазами по фургону, на котором я ехал из Детройта, топаю в противоположный угол железобетонной пещеры. Между колоннами беспалевно притаился черный микроавтобус с глазастым ромбом на борту. Я так понимаю, намек на всевидящее око императора. В следующем ряду, почти у самой стены здания, я узрел допотопный драндулет с весьма своеобразным номерным знаком. Ромб, три шестерки и два нуля. Оказывается, у ребят из тайной канцелярии есть оригинальное чувство юмора.

Драндулет, казалось, был произведен еще в двадцатом веке. Нечто пузатое, приземистое и антикварное. Серебристая радиаторная решетка. Сова, распростершая никелированные крылья над капотом. Четыре дверцы и торчащщая из корпуса антенна…

— Оно ездит? — вырвалось у меня.

— Как здорово, что ты спросил, — следователь вытянул перед собой руку с брелоком и нажал неприметную кнопочку. Цвет рыдвана сменился с серого на черный. — Переднее сиденье.