Гордей заглянул в развернутый журнал.

— Пять по горизонтали — нитроглицерин. Четырнадцать по вертикали — флагшток. Двадцать один по горизонтали — Конюхов. Тридцать восемь по вертикали — уроборос.

Тетка уставилась на хиппи.

— Символ такой, — пояснил Комков.

— Вы мне мешаете кроссворд разгадывать, — заявила вахтерша. Затем вписала все продиктованные слова и обнаружила, что свободных клеток не осталось. — Ах… ну… да. Чего вам?

— Заселиться, — сказал я.

Получив долгожданные ключи, мы направились к лифтам.

«Кубики» были двенадцатиэтажными. Гордею с Прохором достался общий блок на третьем этаже, а мне не повезло. Верхний этаж. Пешком замучаешься подниматься. С другой стороны… Неплохая кардиотренировка для хлипкого дрища.

Этаж встретил меня тишиной.

Лифтовая шахта располагалась в центре.

Лестничная площадка — тоже.

Вокруг этого «стержня» изгибался круглый коридор, в стены которого через равные промежутки были врезаны двери. Я остановился у нужного блока, приложил ключ-карту к считывателю и вошел внутрь.

Первое, что бросилось в глаза — сияние портала.

Которого тут быть не должно.

За створкой обнаружилась квадратная комната с еще четырьмя дверьми.

Гостиная.

Кожаный диван, два кресла, окно. Ковер на полу, журнальный столик. В дальнем углу — изогнутый торшер. Овальная ярко-голубая штуковина вписалась аккурат между окном и журнальным столиком. Там же стоял мужчина лет тридцати, скрестивший руки на груди и мрачно уставившийся на меня. Мужчина был одет во всё белое — рубашку, костюм, туфли. Даже галстук был белым, в серебристую косую полоску. Только волосы мужчины были черными. Классическая стрижка в духе Лиги плюща.

— Виктор Корсаков, — произнес незнакомец.

В голосе мужчины мне почудились дурные предзнаменования.

— Он самый, — осторожно ответил я.

— Барон Фердинанд фон Зандер, — представился мужчина. — Первый проректор Академии Магикум. Я бы хотел переговорить с вами, господин Корсаков, в своем кабинете.

Фон Зандер кивком указал на портал.

— Дело настолько срочное? — спросил я.

— Срочное. И весьма щекотливое, — отрезал барон.

Я со вздохом пересек комнату и шагнул за грань.

Реальность преобразилась.

Вместо студенческого блока — кабинет проректора. Солидная мебель, шкафы с папками и книгами, необъятный письменный стол черного дерева и… древний телефонный аппарат. Я глазам своим не поверил. Стационарный телефон с наборным диском. Провод, ныряющий в отверстие под столешницей. И никакого компьютера. От слова «совсем».

Зандер материализовался в шаге от меня.

Портал схлопнулся.

— Я не задержу вас надолго, молодой человек, — проректор указал на деревянный стул с мягкой обивкой. — Присаживайтесь.

Мы заняли места по разные стороны столешницы.

Зандер устроился в массивном кресле, явно собранном под заказ. И вперил в меня жесткий взгляд. Глаза у проректора были зелеными с фиолетовым отливом. Впервые вижу у человека такие глаза.

— Драка в Академии, — барон констатировал очевидное. — С тремя студентами. Двое из которых принадлежат к влиятельному клану.

— Мой отец — щит императора.

— Бывший, — подчеркнул проректор.

— Они напали на девушку, — сказал я. — Думаю, это нехорошо.

— Вы были свидетелем? — уточнил барон.

— Там хватало свидетелей. Многие на телефоны снимали.

Зандер поморщился.

— Не любите телефоны, — догадался я.

— Люблю, — возразил проректор. — Только они должны быть кнопочными.

Понимающе улыбаюсь.

— Итак, у нас очевидные проблемы, — барон сцепил пальцы и прижал меня свинцовым взглядом к стулу. — Борис Громов из клана Стерх получил смертельное оскорбление. Вместе с ним подали жалобы Никита Ветвицкий и Руслан Троекуров. Первый — из уважаемого графского рода. Второй — из Стерха. Сын помещика, но всё же.

— Суть претензий? — невинно поинтересовался я.

— Оскорбление третьей степени. Просят разрешить дуэль.

— А вы не можете, — дорубил я.

— Нет, — барон качает головой. — Строжайше запрещено.

— А унижать девушек-простолюдинок в вашей Академии можно?

Зандер нахмурился:

— Ответ вам известен, молодой человек. Здесь все равны. Смею напомнить, что при обнаружении факта несправедливости, вы должны сообщить о случившемся в администрацию Магикума. Никаких драк. Никаких дуэлей. Ясно?

— Вполне.

— До инициации и присяги я не могу налагать на вас наказания, — сообщил проректор. — Однако, я злопамятен. И любые дисциплинарные проступки могут иметь далеко идущие последствия. Настоятельно рекомендую извиниться перед господами Громовым, Ветвицким и Троекуровым.

Я сделал вид, что размышляю.

— И? — поторопил меня барон.

— Нет.

Зандер вздохнул.

— Господин Корсаков, не мне вам объяснять… что император поддерживает дружеские отношения с кланами. Все мы строим великое будущее нашей могучей державы. Громов относится к правящему ядру Стерха. Примерно раз в десятилетие его род принимает бразды правления. И отцу Бориса очень не понравится…

— Мне всё равно.

Зандер выдохнул.

Постучал пальцами по столешнице.

— Вы осознаете, молодой человек, что находитесь в Магикуме на птичьих правах? Влезть без экзаменов в самую престижную академию страны… Это наглость. Ваш отец дернул за правильные ниточки, когда служил во Дворце. Жаль, те времена прошли. С каждым днем влияние вашей семьи рассыпается в прах. Скоро мы узнаем имя нового защитника Его Императорского Величества, да продлятся дни его мудрого правления во веки вечные. Так вот, опала расставит всё по своим местам.

Я поднялся со стула и зашагал к выходу.

— Стоять! — рявкнул барон.

С моей стороны — ноль реакции.

— Куда вы собрались, Корсаков?

У двери я задержался.

— Надо оплатить проживание в кассе. Куча дел, сами понимаете.

Барон несколько секунд прожигал во мне дырку глазами.

Потом заявил:

— Ты не доживешь до второго курса, щенок.

Уголки моих губ тронула улыбка.

— Посмотрим.

Дверью я хлопать не стал.

Мне вообще-то плевать на учебу в Академии. Сюда поступил Виктор Корсаков, не я. У Вити зависимость от папиных денег, мне на них положить большой и красный. Зарплаты Особого отдела вполне хватит на достойное существование. С жильем канцеляристы тоже подсобят. Есть подозрение, что и проректора приструнят, если потребуется. Мои цели лежат в иной плоскости. Выиграть время, разобраться с тем, как устроен «Эскапизм», попасть в свой мир и вернуть дочь. Для этого мне потребуется хороший портальщик. Я буду играть по чужим правилам до тех пор, пока мне это выгодно.

Вот только Мрак ничего не забывает.

И расплаты по счетам кое-кому не избежать.

Что ж, я нахожусь в административном корпусе. Так почему бы не оплатить эту гребаную общагу и не отметиться в ректорате?

После длительного плутания по коридорам студенческой власти, я обнаружил кассу на первом этаже. Молодая женщина со стрижкой боб приняла у меня карту, провела ей над бесконтактным ридером и молниеносно выдала квитанцию. Очереди не было — порталы дают фору по времени. Поднявшись на третий этаж, а зашел к секретарю, отметился, оставил квитанцию и неспешно двинулся в обратный путь.

Административный корпус был современным и функциональным. Ни малейшего намека на шик и монументальность, присущие всем аристо. Надо полагать, руководство прилагает все усилия, чтобы поддерживать иллюзию равенства животных. На деле, проблемы возникли у меня, а вовсе не у отморозков, пристававших к девушке-простолюдинке.

Дорога от ректората к скоплению жилых корпусов отняла у меня добрых тридцать минут. Сначала я двигался прогулочным шагом, осматривая окрестности. Народу прибавилось. Не только поступившие «салаги», но и студенты старших курсов. Я встретил много красивых девушек. Большинство особ женского пола были стройными и подтянутыми — сказывалась жесткая муштра и необходимость выживания на практиках. Парни — гораздо шире меня в плечах, с узнаваемыми походками опытных бойцов-рукопашников. Многие курили айкосы или обычные сигареты.