— Говорил я с ними, — отмахнулся Прохор. — Но… в общем, нельзя нам в клан. Понимаешь? Нельзя! Батя воевал, а потом… Дезертировал. Покинул боевой пост. Женился, наладил свое хозяйство.

— Извини, — осеклась целительница. — Это не мое дело.

Несколько минут мы шагали в полной тишине.

А потом услышали крики.

Прохор не сразу сообразил, что происходит.

Инна встала, как вкопанная.

А я метнулся вправо — туда, где трое ублюдков окружили миниатюрную рыжую девушку в очках. Говнюков я узнал сразу. Блондин с пучком собранных на затылке волос. Низкорослый крепыш спортивного вида со стрижкой полубокс. И очередной придурок с андеркатом на голове. Блондин и кучеряшка-брокколи одеты примерно одинаково — клетчатые рубашки, широкие брюки, кеды на высокой платформе. Крепыш — в черных джинсах и худи.

У девушки забрали рюкзачок в виде мохнатой кошечки.

— Ути-пути, — кучеряшка размахнулся и перебросил рюкзак блондину.

— Отдайте! — рыжая стояла с потерянным видом.

— Не отдадим, — оскалился крепыш. — Попроси хорошенько.

— Развелось тут, — надменно процедил блондин, протянув рюкзачок девчонке. Та попыталась выхватить вещь из рук обидчика, но блондин резко отдернул руки и «дал пас» крепышу. — Мёдом вам здесь намазано, деревенщины?

— Ты занимаешь чужое место, — поддержал «брокколи».

Больше он ничего сказать не успел.

Я рубанул кучеряшке кулаком по печени и, не дожидаясь, пока тот сообразит, что к чему, добавил локтем в челюсть. Для этого мне пришлось шагнуть вперед и бить от груди, практически не глядя. Голова «брокколи» дернулась, рюкзак выпал из ослабевших пальцев. Подхватив «кошку», я уклонился от прямого удара здоровяка, отступил сайдстепом и прописал ему прямой в челюсть. Бросив рюкзак блондину, воткнул крепышу колено в живот. Того согнуло пополам. Аккурат под мой локоть, который я вогнал в затылок дегенерата.

Два шага, подшаг, двойка в корпус, лбом в переносицу.

Выхватить рюкзак, кинуть девчонке.

Апперкот в челюсть.

Блондин падает на траву, из носа вытекает красная струйка.

— Ты…

Краем глаза замечаю движение.

Кучеряшка встал на одно колено и налитыми кровью глазами смотрит на меня. Вокруг правового предплечья извивается змейка-молния.

Чую, сейчас ударит.

Я уже настроился на остановку времени, но тут произошла невообразимая хрень. Силуэт кучеряшки окутался серым коконом. Парень так и не смог атаковать — его полностью парализовало.

Я повернул голову на звук шагов.

К нам направлялся тот самый развеселый хиппи, в которого вселился ИскИн у Коллегии одаренных. Начес, розовые дреды, шорты и носки до колен. За спиной — походный рюкзак литров на шестьдесят.

— Ты чё творишь, бро, — хиппи укоризненно глянул на замороженного кучеряшку. — Нельзя применять атакующие заклинания на территории Магикума. Правила читал?

По лицу «брокколи» было видно, что он силится ответить.

Силится, но не может.

Магия хиппи мистическим образом погасила молнию и обездвижила чувака с андеркатом.

— Вам конец, дебилы, — блондин поднялся с земли, окутавшись зеленым сиянием. — Вы хоть понимаете, на кого наехали? Мы из клана…

— Здесь вам не клан, — отрезал я. — В Академии все равны.

— Он прав, — к нам на выручку уже спешили Инна с Прохором. — Вы не имеете здесь власти и влияния, Борис.

— Как и ты, — парировал блондин.

Ублюдок восстанавливается быстро.

Как мне не хватает подобных заклинаний!

— У нас нет претензий к Вечерней Звезде, — уже спокойным тоном произнес блондин. — Отойди в сторону, женщина.

— Нет, — Инна покачала головой.

Прохор выдвинулся вперед и хрустнул суставами.

Мышцы здоровяка вспучились под футболкой.

— Это еще что за Франкештейн? — хмыкнул Борис.

Вместо ответа Прохор разжал пальцы и просыпал на землю немного черного порошка. Губы здоровяка шевельнулись, произнесли непонятную абракадабру. Под ногами полыхнуло — и я увидел, как из травы поднимается жутковатая тварь, смахивающая на скорпиона.

— Ты чего? — Борис отступил назад.

Поле, окутавшее кучеряшку, начало рассеиваться. «Брокколи» шевельнулся и злобно уставился на нашу компанию.

— Валите отсюда, — сказал Прохор.

— И побыстрее, — хиппи окружил себя чем-то голубоватым, его кулаки покрылись черными прожилками.

— Уроды, — процедил блондин. — Еще встретимся. Готовьтесь.

Троица высокородных гопников заковыляла прочь.

Я огляделся по сторонам.

Наш конфликт не остался незамеченным. В разных частях парка застыли группки студентов. На нас показывали руками, перешептывались. Двое или трое придурков достали телефоны и снимали на камеру всё, что происходило. И сейчас, когда команда блондинчика ретировалась, на лицах зевак появилось разочарование.

Вы серьезно?

Рассчитывали на зарубу?

Странно, что меня не попытались вызвать на дуэль. Я же нанес сладкой троице оскорбление третьей степени. Хотя… подозреваю, что в Магикуме дуэли под запретом. Надо заняться их правилами.

— Гордей, — представился хиппи. — Ты… парковка… мы уже виделись, да?

В глазах чувака с дредами — узнавание.

Нехотя признаю:

— Виделись.

И, пожав протянутую руку, добавляю:

— Виктор Корсаков.

— Из рода Корсаковых? — уточнил хиппи.

— Угу.

— А ты из какого рода? — поинтересовалась Инна.

— Моя фамилия — Комков. Обычный мещанин. Раньше мы состояли в Стерхе, но отец разорвал соглашение.

— Что? — опешила Инна.

Перед нами — большая редкость.

Люди не разрывают соглашения с кланами. Это дичь по меркам Российской империи. Так не бывает. У них что, семья сумасшедших философов, поклоняющихся Летающему Макаронному Монстру?

— Эй, — вмешалась в наш разговор спасенная девушка. — Спасибо.

Я присмотрелся к рыжей более внимательно.

На поверку девушка оказалась не рыжей — ее волосы отливали медью с медовым оттенком. Длинные и красивые волосы, заплетенные в небрежную косу. Очки — большие, закрывающие половину лица. Девушка носила короткие джинсовые шортики, подчеркивающие прелесть ее широких бедер. И укороченную толстовку, открывающую моему взору соблазнительный животик с пирсингом. Очень симпатичная особа.

— А чего они к тебе привязались? — нарушила неловкую паузу Инна.

Девушка пожала плечами:

— Один из них меня знает.

— Кто? — спросил я.

— Никита. Тот, что с андером.

— Встречались, — предположил Комков.

— Нет! — возмутилась спасенная. — Мы… в одной школе учились.

— И? — я так и не понял, в чем причина конфликта.

— Никита Ветвицкий — из старинного рода. С корнями, и всё такое. Я — мещанка. Отец работал на одном из заводов Стерха, мать — учительница в школе. Думаю, он злится, потому что на вступительных я показала лучший результат. Так я ночами не спала, решала эту гребаную математику. Еще и мама со мной занималась…

Мне как-то неудобно стало.

Мажор, который, в принципе, обошел все экзамены.

Старты у всех разные.

— А как тебя зовут? — спросил Прохор.

Звали нашу новую знакомую Любой Троицкой, и ее отец был высококлассным инженером. Никто не понял, как у девочки прорезался Дар, но факт остается фактом — прорезался. Десятилетняя Любочка однажды наблюдала за тем, как папа чинит робота-уборщика. И тут ей пришло в голову, что агрегат можно усовершенствовать. Девочка дождалась, пока отец выйдет покурить на балкон, влезла в его кресло и начертила на крышке робота несколько прикольных значков. Чтобы значки заработали, Люба заключила их в треугольник и накачала энергией, которая так и била у нее через край.

Значки оказались рунами.

Вы спросите, как малышка сумела нанести линии на металл? Очень просто — пальцем. По неизвестным причинам черточки светились и намертво врезались в туловище робота.

Папа докурил сигарету, вернулся в комнату и прифигел.

Робот ездил по ламинату, деловито всасывал пыль, а заодно чистил плинтуса. Справившись с задачей, агрегат полез на стену — вот этого финта инженер точно не ожидал…