– Хм… не знаю. Я с первого курса за рулём. Как постоял под снежной крупой на остановке полчаса, так сразу на права побежал учиться. И почти тут же купил свою первую «Копейку». Эх, лютейший автомобиль был! Вот только знаешь…

– Что? – после нескольких секунд тишины спросил Мартин.

– Я не помню, куда он у меня делся. Странно, да? Я не могу поднять в памяти ни одной картинки, где я её продаю, но реально сейчас я на другой машине гоняю. А вот как и когда случилась подмена, хоть убей, не знаю.

– Кажется, с нами со всеми что-то не так.

Макс не ответил. Он медленно повернулся в кресле и уставился в окно, за которым синело холодное небо.

Кожа покрылась мурашками, словно Мартин стоял на берегу реки в пять утра. Может, вот так люди и сходят с ума? Что произошло с этим миром? Неужели это и правда загробное царство, и Макс не продал свою «Копейку», а разбился на ней, и сейчас не может принять этого? Мартин передернул плечами и шумно вздохнул.

В коридоре раздались веселые выкрики и женский смех. Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Федор, за которым впорхнули трое девчонок из отдела материально-технического обеспечения. С заманчивым звоном стукнулись об пол два ящика с зелёными бутылками.

– Некисленько вы затарились, – присвистнул Мартин. – Как перед «стариком» завтра отмазываться будем?

– Где мы, а где завтра, – улыбнулся Федор. – Наливай!

Юркие пузыри задорно карабкались по стенкам стакана, исчезая в белом сугробе ароматной пены. Шуршали пакеты с чипсами и сушёной рыбой, тихо звенели в колонке гитары.

Мартин взял стакан и поднес почти к глазам.

– Шеф, это не телевизор. Давай, раз-два!

– За самого крутого в мире главного инженера эксплуатационно-технического отдела, гип-гип-ура! – пафосно завопил Федор, и девчонки завизжали вместе с ним.

– Ура «Золотой отвёртке»! – ухнул Макс. – Марти, ты лучший!

Мартин ощутил лишнее тепло в ушах и на щеках, но звякнул стаканом по пяти таким же и залпом выпил. Приятная прохлада окатила неспокойную душу, и на миг показалось, что свет вокруг стал чуточку ярче.

Время растворялось в стаканах, терялось в лабиринтах разговоров, улетало сквозь открытое окно. Что же, если рай такой, то не так уж и страшно умереть.

– Хэй, Мартос, выше нос! – гаркнул Федор и хлопнул Мартина по плечу. – Чего опять загрустил?

– Это всё потому, что у него нет никого, – назидательно сказала девушка Надя, усаживаясь на стол. – А вокруг столько девчат хороших пропадает!

– Любая пропажа когда-нибудь найдётся, – усмехнулся Мартин. – А я люблю быть один.

– Ой, да ладно! Чего хорошего-то? – присоединилась к беседе веснушчатая рыжая Катя. – Хозяйство без женской руки вести сложно. Ты и убирай, ты и стирай, ты и пыль вытирай.

– Это же прекрасно.

– Почему?

– Заметь, все эти слова заканчиваются на «рай».

– Ого, вот дела! – рассмеялась Надя. – С таким подходом с тобой любая жить согласится.

– Надолго её не хватит, – покачал головой Мартин и как следует приложился к стакану. – Я вредный.

Закружились, завертелись вокруг голоса, слились в сплошной поток. Захотелось петь и радоваться, как в далеком прошлом, в детском парке, пропахшем сахарной ватой и краской.

Только глубокой ночью, проплывая мимо города в прокуренном такси, Мартин снова ощутил жизнь такой, какая она есть, – мрачной, тоскливой, полной неизвестности.

«Половина третьего, – подумал Мартин, натягивая одеяло до подбородка. – Не так уж плохо».

На самом деле было не так уж и хорошо. Настырный будильник пел на разные лады противные песни, ползал по столу и издевательски жужжал. Сражаясь с неуступчивым сном, Мартин отчаянно хотел проиграть, но чувство долга каждый раз поднимало падающее знамя. Наконец разум победил, и глаза нехотя разлепились.

Тугой струёй ударила в дно ванны прохладная вода, и воздух наполнился запахом зубного кабинета. Сознание понемногу прояснялось, правда, в голове словно перекатывались стальные шары. Полностью прийти в себя не получилось даже после огромной кружки чёрного кофе, но хотя бы выход на улицу перестал казаться подвигом.

Уже закрыв дверь, Мартин вспомнил, что забыл рюкзачок со всякой нужной мелочью. Пришлось снова крутить ключ в замке и разуваться. Ужасно.

Утренняя прохлада сорвала остатки сонной одури. Мартин повеселел и прибавил шаг. Запив кофейную кисловатую горечь стаканом тархуна из аппарата в вестибюле, Мартин проскользнул в закрывающуюся стеклянную дверь и шагнул на ползущую вниз ленту.

В вагоне почему-то не горела половина ламп, и от этого опять захотелось спать. Мартин откинул голову назад, уперев её в ледяную твердь окна, и прикрыл глаза. Поезд зашипел, дернулся и остановился, сотрясая воздух нервным дрожанием моторов.

Мартин приоткрыл один глаз. Так мало народу на этой станции! Обычно в это время здесь чёртова толпа, а на этот раз вообще, можно сказать, нет никого. Только странная парочка в рваных лохмотьях о чем-то шепчут, как будто молятся. А нет, ещё девушка, которая неуверенно озираясь, словно разыскивая кого-то, перескочила с платформы на площадку вагона. Мартин приоткрыл второй глаз. Поезд зашипел дверями и тронулся. Мартин скользнул взглядом по платформе и с удивлением обнаружил, что маргинального вида пара исчезла. Словно растворилась в воздухе. Ладно, с кем не бывает. А вот вошедшей девушке было явно не по себе. Она стояла между рядами сидений, не держась за поручни и продолжая оглядываться.

«Бежит, что ли, от кого-то?» – подумал Мартин и выпрямил спину.

Обернувшись, девушка обрадованно всплеснула руками и в два прыжка подскочила к нему. Её глаза заискрились, заиграли розовой нежностью щёчки. Легко, словно в танце, она подсела к Мартину, обняла его за шею и положила голову на плечо.

– Слава Богу! Наконец-то! Я нашла тебя!

Её волосы пахли лавандой. Темно-русые с бронзовым отливом, они падали на худенькие плечи и сбегали вниз по нежному синему бархату короткой куртки. Под мягкой, похожей на шёлк кожей рук трепетал горячий пульс. Мартин почти не видел лица девушки, но почему-то ему казалось, что она улыбается.

– Мне сейчас выходить, – тихо сказал он, убирая тонкую руку со своей шеи.

– Нам, – поправила девушка. – Но на самом деле нет.

– То есть? Мне на работу вообще-то.

– Как бы тебе сказать… Ты можешь опоздать на полчасика?

– В принципе, да. У нас вчера корпоратив был, все поймут.

– Тогда давай зайдём в кафе какое-нибудь. Мне нужно о многом тебе рассказать.

Если бы не две вчерашние записки, Мартин указал бы этой девчонке направление дальнейшего движения, и с чистой совестью отправился работать. Но сейчас ему отчаянно хотелось поговорить с ней, чтобы отличить шутки от наваждения.

В кафе, сделанном из угловой квартиры кирпичного хрущёвского дома, играла легкая музыка. Пахло корицей и ванилью. Круглые светильники, висящие на длинных цепочках, красили стены и столики в розоватый цвет, от которого сразу становилось тепло и уютно, как под Новый год.

Девушка юркнула за столик, стоявший в самом тёмном уголке. Мартин медленно сел рядом.

– Кофе? – спросил он.

– Да, и грушевый штрудель, если у них есть.

Спустя пару минут на столике появились две полные чашки и блюдце с кусочком чего-то воздушно-ароматного.

Мартин прищурился, отпил немного горячей горечи и посмотрел девушке в глаза.

– Ну, давай начнем. Скажи, пожалуйста, кто я? Ты меня знаешь?

– Отличный вариант знакомства, – усмехнулась девушка, и на щёчках у нее заиграли ямочки. – Тебя зовут Мартин.

– Ага. Хорошо, – Мартин почесал кончик носа и поставил чашку на стол мимо блюдца. – А кто же тогда ты?

– Эм… Тут есть некоторая сложность. Меня, конечно, как-то звали перед тем, как я сюда попала, но я не помню ничего, кроме ника из соцсетей. Шутливого прозвища. Заморючка я.

– Так, – нахмурился Мартин. – Прозвище шикарное, но ситуация фиговая. Во-первых, куда это «сюда»?