- И это прекрасно вам удаётся, - задумчиво сказал коронет. – Признаюсь, я ещё не встречал столь необычной девушки, как вы.

Я насторожилась. Это что – попытка сделать комплимент, или же как раз наоборот, и я настолько выбиваюсь из общепринятых стандартов, что это выглядит отталкивающе?

- Женская самостоятельность вам претит? – спросила я.

- Вовсе нет, - улыбнулся Лигрезо, уверенно ведя меня в танце через центр зала. – Просто для того, чтобы круто изменить свою жизнь, нужна изрядная смелость, а это, скорее, качество мужчин, чем хрупких фра.

- Фра я стала лишь сегодня, - улыбнулась я в ответ. – Должно быть, девушки из народа лучше закалены.

Лигрезо не стал спорить, и я замолчала, довольная возможностью расслабиться и просто получать удовольствие от танца с искусным партнёром.

Расстались мы вполне довольные друг другом.

Я решительно отказала фраму, пытавшемуся ангажировать меня на следующий танец, и не зря, потому что на этот танец меня пригласил король.

Скажу честно, я напряглась, и первые несколько тактов его величество вёл в танце скорее механическую куклу, чем юную грациозную девушку. Так не могло продолжаться бесконечно, потому что я была так зажата, что только что не спотыкалась. Король не мог не почувствовать этого.

- Что с вами, фра Николь? – спросил он. – Только что я любовался вами, когда вы танцевали с Гаризом. Само изящество, леди совершенство! А теперь боюсь, как бы вы не оттоптали мне ноги! Вы настолько меня боитесь?

- Скорее, не доверяю, - бухнула я и растерянно замолчала. Кто их знает, королей, можно ли с ними говорить прямо!

Но его величество только позабавила моя прямота. Он расхохотался, откинув голову, однако не забыл повернуть меня вокруг себя и уверенно поймал, когда я всё же споткнулась.

- Извините, ваше величество, - покаянно произнесла я. – Кажется, танцовщица из меня так себе.

- Вовсе нет, - возразил король. – Сейчас, когда вы немного ожили, я узнаю прежнюю грацию.

Похоже, его величество изволили шутить, и я решила благоразумно промолчать, но после следующего, более удачного пируэта, решила продолжить разговор:

- Ваше величество – осторожно начала я.

- Ммм? – откликнулся король.

- Я хочу заняться благотворительностью и взять шефство над приютом в Лазри.

Король чуть отклонился, проницательно посмотрев на меня.

- Шефство? – уточнил он, видимо, не поняв слова.

Я мысленно шлёпнула себя по лбу.

- Патронаж, - торопливо поправилась я. – О, нет! Патронаж – это для совершеннолетних. Патронат! Там дети-сироты и инвалиды. Они содержатся в ужасных условиях.

Неприятно было говорить об этом в танце, между переходами и поддержками, но я должна была попытаться.

- Фра Николь, вы ведь сами ещё несовершеннолетняя, - напомнил король. – Вы не можете оформить патронат. Возможно, через год…

- Через год может быть поздно! – воскликнула я.

Король нахмурился. Музыка смолкла, и я поняла, что мы стоим посреди зала, а озадаченные музыканты не решаются начать следующий танец.

- Пожалуйста, выслушайте меня! – взмолилась я.

Ещё мгновение король молчал, пока наконец не кивнул:

- Хорошо. Выйдем в сад, чтобы не сбивать музыкантов с ритма.

Вслед за его величеством я, уже во второй раз за этот долгий вечер, вышла в сад. Дверь за нами тут же раскрылась, и я увидела сестру Морею. Кажется, для неё не существовало авторитетов, если речь шла о приличиях. Я невольно улыбнулась, король же недовольно поморщился, но промолчал.

Он внимательно выслушал мой рассказ о том, как мы с Беаном жили в приюте. Я не скрыла ничего, рассказав и о милостыне возле храма, и о карцере и моей болезни, и о том, как едва не потеряла брата. И когда я закончила, король некоторое время хмурился и молчал.

- Вы хотите получить полномочия на расформирование приюта? – спросил он.

- Я хотела бы…просто забрать всех детей этого приюта в Биссару. Они могли бы поселиться в моём доме, спокойно жить под присмотром сестры Мореи. Я сама стала бы учить их, а позже, когда они вырастут, построила для них добротные дома. Я хочу дать им любовь и заботу – всё, чего они лишены по несчастливому стечению обстоятельств.

Я ждала, держа за спиной скрещенные пальцы. Только бы удалось!

Король молчал долго, и когда наконец заговорил, сказал неожиданное:

- Мне не нравится ваше предложение, фра Николь. Оно выглядит как упрёк мне. У вас нет ничего, кроме дома, который сами построили, а вы уже готовы поделить его с сиротами. – Он помолчал, хмурясь. – Но так не делают, фра Николь. Понимаю, вы лишь сегодня вступили в наш круг, но должны знать, что аристократы не могут делить кров со своими подопечными.

- Почему? – почти подпрыгнула я.

Король недоверчиво взглянул на меня:

- Потому что чем выше титул, тем чётче оговорены границы, за которые нельзя выходить. Вы рассказали мне о человеке, который принял участие в вашей судьбе и продал на аукционе вашу картину. Как вы думаете, мог ли он взять в семью всех несчастных сирот, которых встретил под дождём на паперти у храма?

Теперь нахмурилась я.

- Мы говорим не о нём. Я фра не по рождению, я прошла весь этот путь сама, и знаю, что пережили эти несчастные дети. И, может быть, только я знаю, как им помочь выйти из приюта не в грязные подворотни ворами и нищими попрошайками, а получить профессию и навсегда вырваться из безрадостного прошлого!

- Ваше желание похвально, и я вовсе не запрещаю вам заниматься благотворительностью, фра Николь, - с недовольством ответил король. – Я лишь указываю вам на то, что ваша личная жизнь – жизнь настоящей фра – неприкосновенна. С этого дня закон защищает ваш род, чистоту крови, вменяет вам обязанности, которых вы, как глава рода, не должны избегать. Подумайте об этом. Чтобы помочь нищим, вовсе не обязательно переселяться жить к ним под мост, ведь так? Чтобы облегчить участь сирот, ни к чему забирать их в свой собственный дом, достаточно выстроить для них удобное функциональное здание, нанять персонал, обеспечить детей всем необходимым. Вы поняли меня?

- Поняла, - мрачно сказала я, и король неожиданно улыбнулся:

- Я вижу, вы совсем пали духом. Не стоит, дорогая фра Николь. Ваша беда в том, что вы пытаетесь взвалить на плечи весь мир. Как бы вы ни были богаты, никаких средств не хватит, чтобы усыновить всех сирот Велезы. Но что вам мешает пойти другим путём? Среди аристократии найдётся немало желающих помочь вам в ваших благих начинаниях. И я даже подскажу, к кому первому обратиться, чтобы получить действенную помощь.

- К кому же? – поинтересовалась я.

- К коронету Гаризу Лигрезо, - ответил король. – В его ведении находится так называемый Фонд свободных зданий: несколько прекрасных добротных домов в Биссаре. Да, быть может, мой племянник не сразу согласится выделить один из этих домов под нужды приюта, но вы натура деятельная и настойчивая, вы ведь так просто не сдадитесь? – лукаво осведомился он.

Я невольно восхитилась. Прекрасный ход! Значимость нового приюта для меня действительно очень высока, а значит, я приду к Лигрезо и раз, и другой, и, если понадобится, и третий, а при моей невольной симпатии к коронету у короля появится шанс пристроить меня и эльту за нужного человека. И ведь не придерёшься! Только если поставить в вину его величеству то, что он и сам мог бы решить этот вопрос. Но у него наверняка хватает и других важных дел.

В душе я вздохнула, но без надрыва. Ничего страшного не произошло. В общем и целом дела обстояли совсем не плохо: его величество не отказал мне в просьбе, а его условия вовсе не выглядели невыполнимыми.

Сестра Морея разделила мой настрой. Когда его величество сказал, что должен нас покинуть, потому что тоже имеет известные обязательства перед гостями, мы поблагодарили его и сказали, что ещё немного отдохнём в прохладе чудесного вечера.

- Не огорчайся, Николь, - поддержала меня монахиня. – Коронет Лигрезо показался мне серьёзным человеком. Надеюсь, он согласится на перевод приюта в Биссару.