Положив чемодан в угол к большому шкафчику, глубоко вздохнув, я плюхаюсь на свою кровать и протяжённо мычу.

Увы, мой запах выветрился: покрывало пахнет лавандовым мылом, но мне не хотелось сейчас печалиться. Просто хочу спать до следующей зимы. Залезть под одеяло и никогда больше не покидать свою комнату.

– Вижу, дорога тебя очень утомила, – нежно перебирая пальцами мои пряди на голове, шепчет мама.

Боже… Да она хоть представляет сколько счастья приносит мне в эту минуту? Каждое её движение меня убаюкивает, и я не в силах сдержать сонливый зевок.

– Есть немного… Давай поговорим завтра? Тебе тоже нужно хорошо спать.

– Спокойной ночи, милая, – ночник в помещении погас, после чего темнота окутала меня.

Дверь со скрипом закрывается.

– Сладких снов, мам…

Бывает, в один прекрасный день все меняется. Люди, которыми ты дорожил, больше ничего для тебя не значат. Друзья из списка близких плавно спустились в самый конец, где им, кажется, не самое лучшее место. А, может, наоборот.

Думай, откуда вдруг такие перемены в жизни? Какая из шестерёнок, верно служащая столько лет, дала сбой? Почему твои глаза не радуются при виде семицветной радуги на небе после проливного дождя? Почему ты проходишь мимо покрытых льдом луж, когда в прошлом беспечно прыгала по ним, наслаждаясь треском «холодной скатерти». Бам, бам, бам… Стучит сердце, и кровь в венах медленно циркулирует по венам, а ты все стоишь у дороги и не решаешься перейти улицу, проклиная мэра за жадность, ведь он потратил деньги на дорогие украшения, а не на нужный для жителей светофор. Да что же это я в самом деле? Подобные «темные» делишки происходят повсеместно.

Видите ли вы нить моих мыслей? Нет? Забавно, но и я сама не могу разобраться в словах, произнесённых в уме, заторможено наблюдая за будничными и традиционными делами матери, бегающей от холодильника к шкафу.

Встала я с тёплой и не скрипучей, в отличие от моей койки в общежитие, горячо любимой постели где-то полчаса назад. Сижу за кухонным столом в одной пижаме, подпирая подбородок рукой и задумчиво буравя до сих пор сонными глазами белую тарелку с нетронутым омлетом. Полагаю, данная апатия вызвана плохим сном, поскольку посреди ночи я проснулась от кошмара, нет… От очень реалистичного кошмара. Все происходило настолько живо, ярко, что я даже плакала наяву, залив слезами мягкую подушку. По-моему, дело в стрессе из-за экзаменов, иначе сложно объяснить странности моего организма. Даже аппетит пропал.

Я широко раскрыла рот, зевая от души и зажмурила глаза, почесав затылок левой рукой. Очень хочу вернуться в кровать и уснуть вечным сном.

– Рэйчел, когда человек зевает, он обычно прикрывает рот, – делает замечание мама.

Мы с ней обсудили абсолютно все, от «а» до «я». Из интересного про Митсент-Сити я узнала, что наша школа заняла первое место по шахматному турниру; мамину подругу перевели в Чикаго для хорошего заработка, открылись множества торговых центров и магазинов. Очень интересно, не так ли? Все же правда: наш город богом забытое место. Почему здесь только сейчас делают то, что давно есть в остальных штатах? Класс, нечего сказать. Какими были отсталыми, такими и остались. Хах, главное ведь стабильность?

Мама работает су-шефом в ресторане, получив хорошие рекомендации от критика. Оказывается, мамину стряпню похвалила некая Лондон Бэккери, которая прославлена скверным характером и заносчивостью, так что, если маме удалось её впечатлить, значит, она правда справилась. Я искренне горжусь ею, поэтому в ту же секунду, как она сообщила новость, я заключила женщину в крепких объятиях. Это хорошо. Очень хорошо.

Далее я поинтересовалась у неё о родителях Роуз, спрашивая, есть ли что-то новенькое? Но все по старому. Мы с Ро уже давно не созванивались, все реже и реже отвечаем друг другу в фейсбуке. Даже не знаю, в порядке ли она? Фишер – моя лучшая подруга с детства, оттого безумно обидно осознавать, что нас разделили километры. Просто такое случается: раз – и перестаёшь общаться с человеком. Не потому, что он плохой, а просто так. Просто не пишешь и все. Признаю, отчасти в этом есть и моя вина: я не берусь за общение первой, из-за учебы редко заглядываю в социальные сети. Рэйчел Милс превратилась из обычной девчонки в настоящую зануду, честное слово…

Пообещав себе сегодня же набрать номер подруги, я выпрямляюсь и настраиваю себя на горячий душ, до сих пор сидя на стуле и не двигаясь с места. Лень.

– Есть планы на сегодня? – достав из духовки кексы, спрашивает мама.

На её голове чёрный ободок, слившейся с такого же цвета волосами, спортивный костюм и тёплые тапочки. Талию надёжно прикрывает желтый фартук в белый горошек. Он такой старый, что в некоторых местах видны торчащие нитки, которые, если дёрнуть, могут распороть ткань. Гм, мне пришла в голову идея: надо обязательно купить маме новенький фартук, потому что лучший шеф-повар города достоин носить все самое красивое и дорогое.

– Я думала прикупить в «Таргете» новые елочные игрушки. Наши уже давно пора выбросить на помойку, – сказала я, вставая с места и задвинув стул, – чур наряжать буду я.

– Ради Бога, – хмыкнула она, глядя на меня радостными глазами, – ты успеешь с делами до двух часов?

Пошевелив мозгами, я задумчиво замычала и кивнула.

– А что?

– К нам в гости должна прийти бабушка…

Дальше слушать маму я смысла не видела, ибо начало реплики заключало в себе всю суть. Серьезно, черт возьми? С бабушкой я не обменивалась словами с тех самых пор, как мы сильно разругались в этом самом же доме. Позиция старушки по сей день кажется мне несправедливой и глупой, поэтому желание общаться с ней не превышало даже нуля. Она, между прочим, особо и не рвалась мириться и признавать ошибку. Стоп, точно. Это ведь бабушка… Да скорее Бермудский треугольник станет Бермудской окружностью, чем она признает свою неправоту. Это ужасное качество. Если вы не умеете смотреть своим ошибкам в глаза, значит, вы слабый человек. Я, наверное, отношусь к числу таких людей, поскольку до сих пор избегаю Эмму, Адриана и остальных. В общем, всех, кто напоминает о самом идиотском времени моей подростковой жизни. Девочка, которая отрицала существование любви, отныне просто пытается закрыться от этого чувства, познав боль расставания. Когда человек уходит, толком не объяснив причины…

Ах, мысли завели меня совсем не в то русло. Я глубоко вздохнула и жестом перебила маму:

– Мне обязательно с ней видеться?

Женщина сделалась строгой и одновременно мягкой, будто говорит «перестань вести себя как ребёнок, это не смешно, но я тебя понимаю».

– Рэйчел, ты не можешь вечность дуться на неё. Прошло много времени…

– А вот и могу, – тихо заверила я, затем говоря громче: – Не думаю, что мы с бабушкой найдём общий язык. Иногда мне кажется, словно она говорит со мной на китайском.

– Милая, – умоляющее поглядела на меня черноволосая, поджав губы.

Она специально корчит такой жалостливый вид, чтобы моя упёртость треснула, и, на удивление мама своего добивается. Я закатываю глаза и поднимаю руки над головой, мол, сдаюсь.

– Если она возьмётся за своё, честное слово, я встану и уйду, – предупредила я, проходя на второй этаж, дабы принять душ и смыть с себя сонливость.

Мама согласно кивнула и скрылась в гостиной, набирая, судя по всему, бабушке. Ох, день обещает быть насыщенным. Пришёл час примирения или это пыль в глаза?

***

Торговый центр, кажется, собрал в одном месте почти все население города. Гул стоит такой, что не слышно даже собственных мыслей, отчего становится некомфортно, будто в твою голову взобрались тараканы.

Куда бы ты не пошёл повсюду что-то да блестит: это и елочные украшения, игрушечные Санты и эльфы, яркие и разные гирлянды, горящие то ли желтыми, то ли красными либо же всеми цветами радуги огоньками. Рождественские носки для подарков любых размеров встретят вас на каждом шагу, а фарфоровые статуэтки с оленями и санями Санты Клауса любезно пригласят присесть, мечтая отправиться в долгожданную для всех ночь в путешествие по всему миру, дабы раздать заветные для детей и взрослых подарки.