— Какая красота.

— Неплохой обзор. Я бы предложил поесть на улице, но ранее шел дождь, а влажность делает летнюю жару невыносимой.

— Понятно.

— Из столовой тоже неплохой вид.

Стеклянная стена простиралась по всей длине открытой комнаты, охватывая гостиную, столовую и современную кухню.

Я последовала за ним к длинному деревянному столу.

— У тебя бывает много гостей?

— Нет.

— О. Просто у тебя очень большой стол.

— Я почти ничего не выбирал. Я выбрал обстановку только в спальне, кабинете и гостиной, поскольку там провожу большую часть времени. В остальном оставил все на усмотрение дизайнера.

— О.

Так красноречиво, подумала я, борясь с желанием закатить глаза.

— Вина?

Моя затяжная головная боль почти заставила меня отказаться, но напряженные плечи и покалывание нервов заставили меня кивнуть головой.

Еда таяла у меня во рту. Несомненно, это одно из лучших ризотто, которые я когда-либо пробовала.

— Поразительно.

— Спасибо. Моя бабушка любила готовить и сделала все возможное, чтобы научить меня.

— Это ты приготовил? — Я чуть не подавилась.

— Я взрослый мужчина за тридцать. И знаю, как не умереть с голоду.

— Просто предположила, что ты заказываешь еду.

— В основном да, но это для удобства. У меня нет времени готовить то, что хочу.

— Что ж, спасибо. Это на самом деле поразительно. Моя мама готовила потрясающее ризотто, но не учила меня.

— Может, я когда-нибудь научу тебя.

Я посмотрела на него через стол, и первый намек на предстоящий разговор возник, между нами. Его полные губы скользнули по вилке, а острая челюсть напряглась под густой щетиной, которая ему очень шла.

Его темные глаза, в которых не было ни малейшего отблеска лесного ореха, который я видела раньше. Они казались такими глубокими, что я могла бы потеряться в них, если бы зашла слишком далеко.

Я опустила взгляд к своей тарелке, стараясь не обращать внимания на тепло, распространившееся в груди. Возможно, он был расслаблен, потому что мы встретились на его территории. Я должна была относиться к этому как к деловой встрече на вражеской территории. Если последние дни и научили меня чему-то, так это тому, что я должна была постоять за себя. Мне нужно было отбросить сказки и надежду на то, что все образуется.

После его комментария разговор прекратился. Я избегала зрительного контакта, и чем дольше тянулся обед, тем больше я волновалась, что Николас скажет, что совершил ошибку, и собирается уволить меня. Может, я неправильно поняла его комментарий.

Краем глаза наблюдала за тем, как он медленно положил салфетку на тарелку и откинулся на стуле. Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что он смотрит на меня. Я чувствовала это, словно жгучее прикосновение... словно шепот, призывающий меня посмотреть вверх и взглянуть правде в глаза.

Черт. Николас собирался уволить меня. Почему он не мог просто позволить мне уйти прошлой ночью?

Я задержала дыхание, но, когда перед глазами заплясали пятна, я позволила всему этому вырваться наружу и осесть, подняв подбородок, готовая взять под контроль ситуацию, какой бы она ни была.

— Послушай, если ты собираешься меня уволить, то просто сделай это. Я была пьяна, и ты был потрясен. Я пойму, если ты передумаешь. Тебе не нужно смягчать удар ужином и вином.

Его губы мягко изогнулись, как будто моя тирада позабавила его.

Когда он ничего не сказал, я положила салфетку и стала ждать.

— Ну?

— Я не угощал тебя вином и ужином, чтобы смягчить удар. Я был голоден и думал, что мы можем поесть, прежде чем начать разговор о важных вещах.

— О... — Снова красноречие выпускника Уортона. Потрясающе. — Значит, ты еще имеешь в виду то, что предложил?

— Да.

Наши взгляды встретились, как будто выжидая, кто дрогнет первым. В конце концов, это была я, потому что меня мучил один вопрос, в котором я не могла разобраться.

— Почему? Очевидно, я избегаю брака с монстром. Но, с другой стороны...

Я заколебалась, задумавшись.

— Что, если я попаду из огня да в полымя, вступая в союз с другим монстром?

— Уверяю, это не так. Кэмден... — Мышцы его челюсти напряглись, пока он взвешивал слова, прежде чем заговорить. — Худшее в этом мире.

Я усмехнулась.

— Да. Итак, вернемся к моему вопросу. В чем твоя выгода?

Его язык скользнул по губам, и я оцепенела от этого действия.

— Во-первых, мне не нравится Кэмден. Я могу признать, что в том, чтобы забрать тебя у него, есть своя привлекательность. — Он пожал плечами, не оправдываясь. Николас сел выше и провел рукой по волосам, словно это была самая простая причина. Предчувствие заставило задуматься о том, что, возможно, он получит от этого больше, чем говорит. Однако это чувство быстро исчезло, Нико снова пожал плечами, распрямляя плечи. — К тому же, это удобно. Мой дедушка болен, и он единственный живой родственник. Он будет счастлив увидеть меня с кем-то... он очень часто об этом просил. Я хочу сделать его счастливым.

— Сожалею об этом.

— Спасибо.

— Мне кажется это недостаточная причина для женитьбы, — медленно произнесла я.

Я не хотела отговаривать его, но не могла поверить, что кто-то вроде Нико женится по доброте душевной.

Он сжал челюсть, глубоко вздохнув.

— Существует множество причин, и наличие жены сделает меня более респектабельным.

— И нет другой женщины, на которой ты мог бы жениться?

Он ухмыльнулся, глядя вниз, туда, где крутил у основания свой бокал с вином.

— Уверен, что есть, но наличие того, кто разбирается в бизнесе, добавляет галочку напротив твоего имени.

— Мне повезло.

— Кроме того, как тебе известно, в этой отрасли небольшой выбор, несмотря на то, что она такая большая. Я уверен, что наличие Мариано в качестве моей жены откроет «К. Rush» гораздо больше возможностей.

— Справедливо.

Разговор снова сошел на нет, и мы вступили в очередное псевдо-соревнование взглядов. И снова я уступила первой.

Я могла бы победить, но чем дольше смотрела, тем больше тепла разливалось по моим венам, и я не хотела противостоять тому, что Николас заставлял меня чувствовать. Он был моим боссом, засранцем, который подвергал сомнению каждый мой шаг. Сомневался в моей морали и трудовой этике. И пытался отнять мои идеи.

— И что дальше?

Нико встал и подошел к кухонному острову, доставая стопку бумаг.

— Я составил контракт. Что-то вроде брачного договора.

— Хорошо. Отлично.

Правила — это хорошо. Они не позволят нам расслабляться. Это подчеркивало деловой характер наших отношений.

— Мы остаемся в браке не менее пяти лет. Если по истечении этого времени нам будет удобно оставаться вместе дольше, мы можем обсудить это. Если в течение пяти лет ты почувствуешь дискомфорт, можешь уйти.

— Спасибо, — мягко сказала я.

Он кивнул и продолжил:

— За время брака у нас не будет детей. Когда все закончится, мы разойдемся, имея то, что было у каждого до брака. Если за пять лет мы приобретем совместное имущество, мы разделим все поровну.

— Довольно прямолинейно.

— И последнее. Мы будем хранить верность друг другу. Никаких романов, ни скрытых, никаких иных.

Я усмехнулась, одарив его своим самым подозрительным взглядом, но он лишь высокомерно поднял бровь. Николас источал секс. Не желая касаться этой темы ни за какие коврижки, я вернулась к изучению договора.

— А это что такое? Брак должен быть консумирован? — вскрикнула я.

Я подняла глаза, ожидая от него подробностей, потому что, конечно же, это не означало то, что я подумала.

— Я хочу, чтобы этот брак был настоящим во всех смыслах этого слова. Возможно, мы идем на это из-за удобства, но я хочу, чтобы мы были партнерами. Это пять лет нашей жизни с обязательствами друг перед другом — эти обязательства будут укреплены только в том случае, если мы оба будем... удовлетворены. Ты будешь моей женой.

— Я не твоя собственность, — заявила я, но слова прозвучали неуверенно.