Отец, наконец, смягчился, опасный соперник, стоявший передо мной минуту назад, исчез, и показался тот, кого я искала. Но было слишком поздно.

Позволит.

Позволит.

Позволит.

Каждый раз, когда я мысленно произносила это слово, огонь разгорался внутри меня. Взрываясь словно бомба, нагревая каждый сантиметр, пока я не была уверена, что сгорю.

— На х*й его, — прорычала я, наклоняясь, чтобы он мог почувствовать мою ярость. — И тебя на х*й. Маме было бы стыдно за тебя.

Я услышала шлепок раньше, чем почувствовала. Он раздался эхом в коридоре, идеальная преамбула к жгучему удару тыльной стороной его ладони по моей щеке.

Боль распространилась не только по моей щеке. Она поглотила мою грудь и сдавила так сильно, мне показалось, что я перестала дышать. Я прикрыла горячий след и посмотрела на стоящего передо мной мужчину. Возможно, он был таким же чудовищем, как и Кэмден, надевший овечью шкуру.

Он часто задышал; его челюсти сжались сильнее, чем руки. В глазах бушевала борьба. Гнев, сожаление, печаль, разочарование. Я видела все это, но ничто не имело значения. Мы оба зашли слишком далеко.

— Убирайся, — приказал он... умоляя.

Все еще держась за пылающую щеку, я попятилась назад, не останавливаясь, пока не скрылась за дверью.

Слезы затуманили зрение, когда я плюхнулась на заднее сиденье машины.

— В винный магазин, пожалуйста, — выдавила я.

У меня дома не было достаточно алкоголя. Я не была уверена, что в этом городе достаточно алкоголя, чтобы помочь сегодня вечером.

Я достала телефон, чтобы набрала групповое сообщение для Рэйлинн и Новы, но не смогла найти слов, чтобы объяснить произошедшее. Поэтому заблокировала телефон и убрала его в сумочку. Я поговорю с ними, в конце концов, но сегодня все было слишком грубо. Я сама с трудом могла это переварить.

Я забежала в винный магазин и увидела бутылки шампанского. Это было не то, чего я хотела, но их вид напомнил мне о том моменте, когда в последний раз я чувствовала себя свободной, в тот момент я думала, что контролирую свое будущее.

В последний раз я испытала удовольствие.

С Николасом.

Осознание обрушилось на меня словно цунами. Я не смогу продолжить работать с Рашем и доказать ему, что являюсь ценным сотрудником. Когда через месяц состоится моя помолвка, все тайное станет явным. Мое имя будет раскрыто, потому что Кэмден, без сомнения, захочет придать этому событию максимальную огласку. Мне придется уволиться, даже не начав работать.

Схватив две бутылки шампанского, я решила прикусить язык и уволиться, прежде чем меня выгонят, раскрыв ложь, в которой обвинял меня Николас.

По крайней мере, я могу сделать это, избежав бдительного контроля со стороны.

Было уже поздно, но мой пропуск должен был сработать. Если нет, значит, не судьба, придется прийти завтра и уволиться у всех на глазах, и уйти с опушенной головой. От одной мысли о том, как я буду собирать вещи под всеобщими взглядами, у меня по коже поползли мурашки.

Пожалуйста, пусть мой пропуск сработает.

Я прижала одну бутылку к губам, вцепившись в другую, словно это могло спасти меня перед принятием окончательного решения.

Возможно, это последнее решение в моей жизни.

— «Rush Shipping Industries», пожалуйста.

ГЛАВА 13

Каждый пропущенный утром час я отработал вечером.

И все же мне нужно было просмотреть горы писем и файлов. Может быть, потому что весь день мои мысли постоянно возвращались к Веране.

Теперь, когда я знал, что в выходные она была той самой лисицей, все приобрело совершенно новый смысл. Мысли и надежды о том, что я найду эту женщину, и она затмит Верану в моем сознании, исчезли — я видел только ее. Видел ее в своей постели. Видел, как она снимает маску, опускаясь на колени. Видел ее в своем кабинете, над своим столом.

Бл*дь.

Одно дело — представлять, другое — знать. Теперь мои фантазии сопровождались ощущениями, которые так глубоко врезались в мою память, что я знал, они будут со мной до конца моей жизни. Ее тепло, мягкая кожа, стоны, вибрация шеи, когда я прижимался к ней губами, и руки, цепляющиеся за меня.

Как, черт возьми, я должен был жить день за днем, зная все это?

Перед уходом она предложила мне забыть о произошедшем, как сделает это она. Ее слова заставили меня быть благодарным и желать доказать, что она ошибается. Та ночь была не забываемой, и моя мужская гордость проснулась, требуя повторения.

Трель телефона отвлекла меня от размышлений.

На экране высветилось имя моего адвоката Арчера, и я поспешил ответить. Его единственной задачей было помочь мне завершить месть и уничтожить «Mariano Shipping». Тот факт, что его отец потерял работу, когда Лоренцо ликвидировал нашу семейную компанию, добавил ему решимости достичь общей цели.

— Арчер, — ответил я.

— Николас, — сказал он, и по тому, как он произнес мое имя, я понял, что у него нет хороших новостей. — Акции выросли, но продажа сорвалась.

— Сукин сын.

Это был редкий шанс получить большую долю акций. Это была возможность, которой я не ожидал, и по глупости понадеялся, что мои планы осуществятся раньше, чем планировал. Теперь финишная черта отдалилась, и это усиливало усталость.

— Я не спущу с них глаз, чтобы быть в курсе их действий.

— Спасибо.

После этого он повесил трубку, оставив меня с моим разочарованием и поражением. Я прижал пальцы к глазам, пытаясь унять головную боль, от которой, казалось, не мог избавиться.

Снова зазвонил телефон, на этот раз рабочий. Я подумывал о том, чтобы не отвечать, не желая сегодня ничем больше заниматься, но в итоге ответил на звонок.

— Алло?

— Мистер Раш, прошу прошение за беспокойство в столь поздний час, — сказал Хэнк, охранник на стойке регистрации.

Я посмотрел на часы и увидел, что уже больше девяти. Куда, черт возьми, делось время?

— Что случилось?

— Мисс Бэррон только что вошла, я подумал, что вы должны знать. Она, эээ... у неё была бутылка шампанского. Она пыталась спрятать ее, но ей это не удалось, — объяснил он со смехом, словно находил ее попытку милой.

— Вы конфисковали бутылку? Остановили ее?

— Эээ. — Он заколебался. — Нет, сэр. Она казалась безобидной, и у нее был пропуск. Но я хотел, чтобы вы знали, так как уже слишком поздно.

— Спасибо.

Я повесил трубку и вскочил со стула, бросившись к двери, готовый выместить разочарование на ком-то, кроме себя.

Во что, черт возьми, она играет? У неё было назначено романтическое свидание? Не в моем гребаном офисе. Пришло время поймать ее с поличным. Пришло время, чтобы она призналась, что пытается пробиться на вершину тем путём, о котором я думал.

Несмотря на то, что у меня появилась наконец-то возможность поймать ее, я замедлился. Понял, что не хочу оказаться правым.

Чувствуя себя менее победоносным, чем думал, я направился к тусклому свету, исходящему из кабинок. Мягкий стук и шарканье убедили меня, что она там. Она была с кем-то на своем рабочем столе?

— Что, черт возьми, здесь происходит? — зарычал я.

Верана вскочила, задыхаясь, ее каштановые волосы заколыхались от резкого движения. Тусклое освещение не позволяло мне ее разглядеть, но даже издалека я видел, что она была растеряна. Ее волосы в более неряшливом состоянии, чем обычно, макияж размазан, рубашка помялась, несколько пуговиц были расстегнуты. Рукой схватилась за грудь, словно я напугал ее, но она быстро пришла в себя.

— О... привет.

Ее нежное приветствие сменилось хихиканьем.

Е*аным хихиканьем.

Что за черт?

Я завернул за угол, чтобы выяснить, кто был с ней, но обнаружил, что она одна с коробкой, в которую складывала свои жалкие пожитки.

Я нахмурился.

— Ты... собираешь вещи?

— Ага, — сказала она, растягивая последнее «А» совершенно не раскаиваясь в содеянном. Она подняла бутылку шампанского, которую зажала в другой руке, и сделала глоток, повернувшись спиной к столу. Так же быстро она обернулась через плечо. — Я уволилась. Между прочим.