— Но ведь хорошо подбросил-то, сорвала же Маришка яблоко.

— Вот только поэтому я его тогда и не прибила.

— О, его сиятельство пришёл, — заметил меня кто-то.

Все сразу же обернулись ко входу и принялись вставать.

— Сидите. И что, кстати, у вас здесь за собрание? — спросил я, заходя внутрь.

— Вот, ужинаем, — ответил кто-то.

— Завтракаем, — поправил кто-то другой.

— В общем, ждём, — резюмировал третий.

За столом рядом с Клавой я заметил заплаканную Таню, перед которой стояла нетронутая тарелка с гречневой кашей и котлетами. И вот тут я понял, что, все эти люди сидят здесь с тех пор, как у Макса случился припадок. Они ждут новостей, и, судя по настроению, плохих.

— Макс жив, и рана на его груди исчезла, — громко сообщил я. — Мила там дежурит, так что если вы здесь устраиваете панихиду, то преждевременно.

Таня вздрогнула, и её голубые глаза засветились надеждой.

— Он выживет? — воскликнула она.

— Шансы большие, — кивнул я. — Так что те, кто не спал, лучше идите отдыхайте.

— Я ж говорю, — громко заговорил один из строителей. — Тогда, когда он с крыши спиной прямо на кирпичи навернулся, я подумал, что ему кранты. А ни фига! Встал, отряхнулся, огляделся и этим своим детским голосочком как пискнет: «Извините, я, кажется, тут что-то сломал». Вот тогда я понял, что его точно ничего не возьмёт.

— Да это что? — тут же подхватил сидящий за другим столом гвардеец. — Помните, как он из кристалла с букетом цветов вышел? Так там ребята, что по ветру в двадцати метрах стояли, сразу все блевать начали. Это ж хризолиты были. А ему хоть бы хны, идёт, нюхает, улыбается, не слушает никого. Говорит, сейчас девочкам подарю. Благо Влад был недалеко, Макс послушал его и дал эти цветочки сжечь.

— Ага, и плакал потом навзрыд.

С моим приходом настроение в таверне явно улучшилось, и как минимум человек пятнадцать, потягиваясь и зевая, встали и вышли. Я тоже очень хотел последовать их примеру, но пересилил себя и посидел пятнадцать минут за столом с Клавой и Таней. И только когда упаднический настрой практически полностью исчез, сослался на усталость и пошёл в усадьбу.

Вчера был колоссально насыщенный день, и, по идее, я должен был помирать от боли как в мышцах, так и в магических каналах, но ничего подобного. Уже к полудню после пятичасового сна проснулся как огурчик. Работают препараты!

Сколько там я уже таблеток выпил? Вроде три дня прошло, то есть шесть приёмов.

Надо поговорить с Аней, и если кто-то избегает лекарств, то давать их насильно. Вернее, провести среди людей профилактические беседы. И нужно ещё раз уточнить наличие необходимых ингредиентов.

Ещё до того, как пойти в душ, я схватил рацию и связался с полицейским участком. В состоянии Макса изменений не произошло, но мне сообщили, что Мила провела ночь, а точнее, утро со всеми удобствами и тоже уже проснулась и работает прямо там.

После утренних процедур я прошёл на кухню, где меня уже ждала Катя. Ну и, разумеется, на столе стоял завтрак на пятерых человек, предназначенный лично мне, и Дарья Петрова притаилась у холодильника на случай, если мне не хватит.

— Всем привет, — сказал я, пододвигая к себе миску с овсянкой, посыпанной ассорти из свежих ягод. — Давайте сразу плохое, если есть.

— Плохого нет, Дмитрий Николаевич, — сразу же обрадовала меня Катя и поправила воротник белой блузки. — Есть неожиданное из Липецка.

— И что там?

— Говорят, было покушение на князя Снегова.

— Удачное? — спросил я.

— Сведения разнятся.

Разумеется.

— Нижегородские новости и сталкеры говорят, что удачное. Липецкое же радио утверждает, что князь отделался царапинами. Лично губернатор выступал, сказал, что с ним все хорошо и он полчаса назад пожал крепкую мужественную руку спасителя империи. Кое-кто из других начальников тоже выступили с аналогичными заявлениями, но не все.

Ага, видимо, выступили те, кто поддерживает Пермскую империю не только в силу гипноза, но и по другим причинам. Например, финансовым.

В том же, что князь Снегов умер, никаких сомнений нет. Более того, от него не осталось ни одного не поджаренного крупного кусочка. Ну да ладно, я свой раунд выиграл, теперь это не мои заботы.

— Ясно. Что интересного из более близкого к нам? — спросил я, с аппетитом уплетая вкуснейшую кашу вприкуску с бутербродом с толстенным куском ветчины.

— Влад вернулся через полтора часа после вас, сейчас спит. Просил передать, что всё прошло без новых эксцессов. С места допроса Мышкин уехал уже после того, как получил новости из Липецка, а также ему сообщили, что аудиенция с князем Снеговым переносится. Влад говорит, Фёдор Филимонович был очень доволен.

Ещё бы.

— Он просил заехать по возможности, но не обязательно сегодня, — продолжила докладывать по памяти Катя. — Ещё Влад просил передать, что почти все люди графа Добрынина подтвердили, что он стал очень странным после встречи со Снеговым.

— Понятно. Что там у Феникса?

— У них с Пашей всё хорошо. Продолжают активно подминать под нас Лос-Сантос. Мы им отправили туда ещё двадцать наших бойцов, а также туда постоянно ездят наши лодки с товаром. Ну и металл оттуда поступает стабильно. Так что всё хорошо.

— Прекрасно!

Я запил кашу горячим чаем и взял очищенное куриное яйцо.

— Ну и в деревне, кроме ситуации с Максом, тоже всё хорошо, — сообщила Катя и открыла лежащую перед ней синюю папку. — Но у меня, Дмитрий Николаевич, для вас есть дело. Надеюсь, вы сумеете выкроить несколько часиков.

— А что за дело? — с любопытством спросил я.

— По вашему профилю. — Катя лукаво прищурила голубые глаза. — Мы уже давным-давно подали документы на деревню Щавелевых, и они уже несколько дней как должны были быть готовы. Но нашим представителям в усманьской управе постоянно отказывают. Предлоги разные: то неразбериха в империи, то учёт, то компьютер завис. Я, в принципе, и так собиралась заняться этим лично и туда сегодня поехать, но после того, как узнала, что произошло ночью… А именно то, что кому-то, кто только сюда приехал, документы аж задним числом оформляют…

Катя усмехнулась и посмотрела мне в глаза.

— В общем, интуиция мне подсказывает, что моих навыков тут может не хватить.

Ага. Опять пресловутый «мой профиль».

— То есть ты хочешь, чтобы я поехал с тобой и выбил наши документы на Щавелево?

— Выбили на Щавелево и подали на Липитино.

— Ну-у, Кать, — протянул я. — Там ребята из Липитино такой стресс ночью пережили. Сомневаюсь, что уместно будет сегодня к ним ехать. Тем более с тем же самым вопросом, что и те гады.

— Да тут такое дело, Дмитрий Николаевич, что не надо никуда ехать. Их же Мышкин тоже допрашивал, а потом они через Влада кое-что передали. Вот. — Катя достала кипу листочков. — Причём это не та липа, какая была у Добрынина. Тут каждый житель лично написал на ваше имя прошение о том, чтобы стать вашими подданными. И не сто человек, а все. По таким документам вообще за несколько дней можно получить разрешение, причём, возможно, даже внеочередное. То есть это не повлияет на нашу возможность присоединения следующей деревни. Вот только я боюсь, те, простите, козлы, которые позволяют приносить подложные документы задним числом, а наши при этом бракуют, так просто не примут эти бумаги.

— Я тебя понял. — Я допил чай и хлопнул ладонью по столу. — Собирай все необходимое, и выезжаем. Зачистка кристаллов же продолжается?

— Полным ходом! Все, кто не был ночью на миссии и не стоит на посту на том берегу.

— Отлично, собирайся.

Тем более в Усмани у меня есть и другие дела. Например, заехать в наш новый офис, открытый вместо сожжённого, а также узнать, как там дела у Василисы.

Несколько раз вчера я проезжал мимо Огненной усадьбы, и хоть и понемногу, но стены строящейся вокруг неё крепости каждый раз становились всё выше и выше. А сейчас мне наконец представилась возможность заскочить и посмотреть, как идёт сам процесс.